Регина - Елена Домогалова

Обсуждать план предстоящего наступления на монастырь иезуитов до посещения ювелира герцог отказался наотрез. Регина, зная упрямство своего непредсказуемого друга, спорить не стала.

В ювелирной лавке Анн доказал графине, что полностью простил ей мелкое мошенничество за вчерашней игрой: он с ног до головы увешал её драгоценностями. В подарок Регине были выбраны жемчужные серьги, невероятный красоты серебряный браслет с аметистами глубокого фиолетового цвета, тяжелое ожерелье восточной работы из золота, алмазов и рубинов. И кожаный ошейник с золотыми клёпками для Лоренцо! Графиня в полной растерянности примеряла украшения и беспомощно лепетала что-то по поводу неожиданной щедрости герцога и своей полной невозможности принять такой дорогой подарок.

— Сударыня, вчера мой знаменитый перстень с изумрудом не без вашей помощи перешёл в руки герцогини Монпасье. Своим нынешним поведением я хочу дать вам понять, что потеря одного кольца не является для меня существенной утратой и вам незачем мучить себя угрызениями совести. Но это не всё: я хочу, чтобы жадная до чужих драгоценностей герцогиня удавилась от зависти, увидев у своей лучшей подруги такие дивные вещицы. Это моя маленькая месть Екатерине-Марии.

Регина резко повернулась к герцогу и полным обиды голосом разочарованно протянула:

— Месть герцогини? Я-то, глупая женщина, решила, что это подарок мне с дальнейшим намёком на некоторые изменения в отношениях ко мне с вашей стороны.

Жуайез в изумлении уставился на девушку:

— Регина, но разве мы с тобой не выяснили наши отношения раз и навсегда?

Ответом ему послужило летящее прямо в него ожерелье.

Примирения они достигли только по пути к дому. После долгих извинений и объяснений герцога Регина согласилась принять его подарок и даже соизволила поблагодарить за редкостную щедрость. В глубине души её грела мысль, что золото короля тратится на его злейшего врага и если Генрих об этом узнает, его жизнь сократится как минимум лет на пять.

— Может, ты все-таки посвятишь меня в свои планы касательно совращения с пути истинного Этьена Виара? — не выдержала, наконец, Регина.

— Его не надо совращать, он сам кого хочешь растлит и совратит. Каким образом, ты думаешь, он стал духовником нескольких наших придворных красавиц?

— Неужели?

— Об этом не знают только такие наивные дурочки, как ты. Извини, не надо меня за случайные оговорки колотить по колену. Иезуитам жизненно необходимы свои шпионы в стане врага, то есть свои люди в будуарах главных сплетниц Парижа. Кто знает обо всех придворных интригах и монарших тайнах? Женщины. А кто много лишнего болтает в постели и ещё больше на исповеди? Тоже вы.

— Но-но, уж что вы можете наболтать за ночь, любую сплетницу за пояс заткнёте.

— Мы не спим со своими духовниками.

— А-а-а… Хорошо, тогда почему со мной Этьен ведет себя так деликатно и никогда не пытался вытянуть из меня какие-либо слухи?

— А ты когда в последний раз на исповеди была? А на мессе? Признаюсь, я вообще не понимаю, зачем тебе духовник. Весь Париж считает тебя или безбожницей, или язычницей.

— Мне в соборе холодно. Под пение хора я засыпаю моментально. И зачем я буду пересказывать свои похождения какому-то священнику, если Бог и так всё про меня знает? А Этьена мне подарила Катрин.

— О женщины! Она подарила ей духовника и дала поносить красивое ожерелье!

— Что ты всё время отвлекаешься от главного?

— Жду, когда ты сама догадаешься. Этьен влюблён в тебя. Ты в его глазах стоишь в стороне от наших записных прелестниц. Ты не приезжаешь в карете без герба в монастырь, не ходишь под тёмной вуалью в монашеские кельи и не вызываешь к себе духовника после полуночи. Ты смотришь ему прямо в глаза и твой взгляд всегда говорит то же самое, что и твои губы. Если бы не твои выходки и не бурная светская жизнь, Этьен вообще возвел бы тебя в ранг святых. Он не может и не хочет тебя использовать.

— Откуда тебе всё это известно? — Регина была несколько обескуражена.

— Просто я видел его лицо, когда он смотрел на тебя тогда, в охотничьем домике в Блуа. В тот миг он готов был умереть вместо тебя.

— Господи, но… Это же всё меняет!

— Что — всё? Твоя задача упрощается?

— Нет! Я не смогу так. Катрин всё должна понять. Я же не могу так подло поступать с человеком, любящим меня!

— Почему подло? Посмотри на это с другой стороны. Ты осчастливишь его, ответив взаимностью! Одно дело проводить ночь с первой красавицей Парижа, но совершенно безразличной и сердцу, и душе, и совсем другое — целовать женщину любимую. Может, ночь с тобой будет самым светлым воспоминанием в его жизни?

— Нет, это будет именно подлостью. Он же будет уверен, что я его люблю, тогда как с моей стороны это будет всего лишь выполнение условий игры. Любовь — это не игра.

— Какая же ты ещё наивная! Любовь — игра. Только смертельная. Поэтому я и прошу тебя — не люби никого. Принимай чужую любовь, отдавай своё прекрасное молодое тело, купайся в любви и нежности, сгорай в огне страстей. Делай всё, что тебе захочется. Только никогда не люби сама. Любовь делает человека сильным, храбрым, отчаянным, но и беззащитным. Ты из другого мира. Я сам порой удивляюсь, какими ветрами принесло тебя на нашу грешную землю. Ты — сама красота. А красота на земле уязвима и недолговечна, и как бы не оберегали тебя твои друзья и любовники, именно они тебя и могут погубить, — голос герцога был полон пророческой печали и Регина не на шутку испугалась.

— Что такое ты несёшь? Разве ты или Катрин, или Филипп можете меня погубить?

— Мы все слишком сильно тебя любим. И все хотят, чтобы ты принадлежала кому-то одному. Полностью. До конца. Разве ты сама этого не замечала? Каждый будет отрывать для себя по кусочку и что тогда от тебя останется?

— Ну, тогда попроси моей руки и увези далеко-далеко за море.

— Боюсь, не успею.

Девушка вскинула на друга встревоженные глаза.

— Мне самому завтра придётся уехать. После этой истории с веером я попал в немилость. Король не жалеет меня более видеть и мне предложили вернуться в Бургундию. Мне очень жаль, но это наша с тобой последняя встреча. Утром меня уже не должно быть в Париже.

Регина тихо ахнула:

— И ты! Сначала Филипп, потом Луи, теперь и ты. Скоро я останусь совсем одна! Милый герцог, ну, неужели совсем ничего нельзя сделать?

Анн молча покачал головой.

— Друг мой, прости меня! Это я одна во всём виновата! Я не могла не знать, что подставляю тебя под удар, но жажда мести ослепила меня, я перестала думать о других. Клянусь, я сделаю всё возможное, чтобы в ближайшее время ты вернулся в Париж!