Умные парни (сборник) - Сергей Лесков

Хайман Риковер начал службу в 1919 году при президенте Вильсоне и закончил в 1982 году при президенте Рейгане. Въедливого старика не отваживались отправить в отставку несмотря на вредный характер и невозможный для службы возраст. Но однажды адмирал обмишурился. В 1959 году вместе с вице-президентом Никсоном он приезжал в Ленинград и на Адмиралтейском заводе посетил атомный ледокол «Ленин». В то время в США под началом адмирала строили атомный ледокол «Саванна». Адмирал осмотрел советский корабль от трюма до фок-мачты и доложил в Сенате: «Русским потребуется пара лет, чтобы спустить “Ленина” на воду. У нас все шансы обогнать русских». Ледокол «Ленин» вышел в море через два месяца после того, как его борт покинул адмирал Риковер. «Саванну» строили еще 3 года, но из затеи ничего не вышло, только демонстрационные рейсы. Сейчас «Саванна» работает в Балтиморе музеем. Легендарный «Фрам», на котором ходили Нансен и Амундсен, – тоже музей в Осло. В России, где было построено 10 атомных ледоколов, несмотря на правительственные решения, музея атомного флота нет. «Ленину» стоянку рядом с «Авророй» приготовили, но начались чиновничьи передряги. Ленину проще было в Смольный попасть…

У каждой великой нации есть свое великое предназначение. Может быть, даже не одно. Предназначение русских – построение первой цивилизации на Севере. Русские освоили громадные, намертво замерзшие территории, где плотность коренного населения в сто тысяч раз ниже, чем в любых джунглях, прериях и пустынях. Прыжок в ледяной космос можно рассматривать как продолжение русской северной эпопеи. Разговоры о том, что русские по природе ленивы, противоречат фактам, доказывающим, что русские – неукротимые первопроходцы. Роль первопроходцев, которые продолжают дело Ермака, Лаптевых, Хабарова, взяли на себя ледовые капитаны Арктики. Каждый рейс атомного ледокола – поход в неизвестность. Капитаны атомного флота, как и положено первопроходцам, – прежде всего, государевы люди, а прочие интересы на втором плане. Можно сказать, что капитаны атомного флота – генофонд нации и хранители самых важных русских духовных традиций.

«Первое воспоминание в жизни – родители вынесли меня на улицу и говорят: смотри на небо, первый спутник летит, это наш советский спутник, – рассказывает капитан Александр Баринов. – Может быть, это знак судьбы, который определил мою жизнь – служить государству и прокладывать новые дороги. Идея для меня важнее быта и зарплаты. Мне иногда говорят: ты с Луны упал. Но делать деньги – это пошло. Сегодня Россия напоминает большого раненого зверя, которого все хотят укусить. Но мы еще покажем себя. В прежние годы смогли Америку нашим космосом и атомными ледоколами объехать! Скоро плавучие АЭС построим – опять будем первыми!»

Английские моряки говорят, что тюрьма отличается от корабля тем, что не может утонуть. Только из лицемерия и ханжества можно не задаться вопросом, как моряки месяцами живут без прекрасного пола. Как и у сухопутного люда, случаются на корабле служебные романы – ограниченный женский контингент, и весьма соблазнительный, на борту имеется. Еще рассказывают, что на острове Диксон в крупнейшем порту на Севморпути красавицы, как в Кейптауне. В долгих плаваниях воображение услаждается экзотическими учениями о любви. Дикой популярностью пользуется пособие по тантрическим практикам и сексуальной энергии даосов. Впрочем, в задушевных беседах выяснилось, что главным условием для завоевания прекрасного пола моряки считают любовь: если есть любовь, ни одна красавица не устоит.

Атомный ледокол не монастырь, а моряки не монахи. Но, уверен, значительная часть экипажа на время плавания сознательно принимает схиму. Нигде и никогда мне не приходилось слышать столь трогательных слов о женах, как на атомном ледоколе. Один из капитанов говорил, как лирический поэт: «Самое большое счастье – когда приходишь из рейса и можно просто посидеть рядом с самым родным человеком, молча прикоснуться к руке. Не надо говорить, все чувствуешь без слов. Это самое прекрасное, что есть в жизни. Прекраснее даже, чем полярное сияние».

БОЛЬШОЙ БОЛЬНОЙ РУССКИЙ КОЛЛАЙДЕР

Одна из главных научных сенсаций последних лет – запуск Большого адронного коллайдера в подземном кольце под территорией Швейцарии и Франции. Запуск выполнен силами всей Европы. Большой адронный коллайдер – это прорыв к самым сокровенным тайнам Вселенной, о чем страстно мечтала наука, но дотянуться прежде не могла. Большой адронный коллайдер – это невероятный успех, по поводу которого вправе торжествовать все страны на планете, и Россия тоже. Но нашему ликованию мешает тот факт, что Россия могла сама построить подобный коллайдер еще 10–15 лет назад. Тогда европейский проект стал бы не нужен. Но Россия предпочла похоронить свой уже почти готовый ускоритель…

На границе Московской и Калужской областей в лесу за глухим забором на заброшенной стройке с багрово-ржавыми, проклинающими небо металлическими штырями свора дворняг ведет охрану сверхпроводящего протон-протонного коллайдера. Конечно, ни одна собака не знает главной тайны охраняемого объекта. Потому что главная тайна скрыта глубоко под землей. Эта тайна состоит в том, что тоннель, родной брат знаменитого Большого адронного коллайдера, находится в идеальном состоянии. Но он никому не нужен. Мало того, наш тоннель – хомут на шее.

«Последний раз, – выбравшись на свет, выдохнул Гусев, зам. по капитальному строительству. – Сегодня я в тоннель спустился последний раз. На восьмом десятке карабкаться по ступеням сил больше нет. Когда-то тоннель снился мне по ночам. И жил я в вечной эйфории…»

Игорь Анатольевич Гусев работает в Институте физики высоких энергий с 1962 года. Построил множество уникальных сооружений. В 1967 году молодым инженером участвовал в строительстве крупнейшего в мире синхротрона У-70. Под землей был прорыт тоннель длиной 1,5 километра, оснащенный лучшими приборами. Попасть в Протвино у физиков, наладчиков, строителей почиталось за великую удачу. С Запада в ИФВЭ просились самые талантливые ученые. Мы были преисполнены гордости и вынашивали еще более смелые проекты, которые были призваны закрепить наши ведущие позиции в мировой науке.

Мощность У-70 – 70 миллиардов электрон-вольт, или 70 ГэВ. (Кстати, свой ускоритель имеется в каждом доме – это кинескоп телевизора, его мощность примерно 20 тысяч электрон-вольт.) Ускоритель пять лет оставался самым крупным в мире, пока Америка не построила коллайдер в Национальной лаборатории Ферми. Но СССР не желал уступать. Академик Анатолий Логунов (он, кстати, много лет был ректором МГУ) поднял бюрократические шлагбаумы и пробил новый проект – ускорительно-накопительный комплекс (УНК) на 6 000 миллиардов электрон-вольт, или 6 ТэВ. И вновь таких проектов в мире не было. Страна готовилась первой, намного опередив другие страны, завладеть тайнами Вселенной. Но без тщеславного посягательства на монополию – в ИФВЭ работало множество иностранцев, за что на академика Логунова нападали квасные патриоты, которые водились даже в Академии наук.

В 1983 году стройка началась. Длина тоннеля 21 км, диаметр 5,5 м, как в метро. Глубина от 20 до 60 м. Сооружались подземные залы размером с вестибюль метрополитена для крупногабаритного оборудования. Были проложены 40 вертикальных шахт и второй тоннель для кабелей. В 1994 году введен в строй первый участок – подземный канал длиной 2,7 км, соединяющий старый У-70 и новый УНК. Старый ускоритель служил первой разгонной ступенью для сверхмощного коллайдера. В канале были смонтированы электромагнитная и вакуумная системы, аппаратура наблюдения за пучком. После настройки протоны с энергией 70 ГэВ пролетели по расчетной траектории до самого входа в подземное кольцо УНК. Проходка основного тоннеля была завершена, и казалось, что запуск уникального коллайдера, которого не было ни у одной страны в мире, дело решенное.

Капитальное строительство было закончено, львиная доля финансирования выполнена, оставались монтажные работы по установке в тоннеле оборудования. Для первой ступени 70 % оборудования уже было изготовлено. Для второй ступени были проведены научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, по собственной российской технологии изготовлены десятки сверхпроводящих магнитов. Но серией чиновничьих решений проект постепенно сворачивался, и в 1998 году министры Адамов и Булгак окончательно закрыли русский коллайдер, который, если бы создатели работали, как планировали, могли сдать в 1999 году. Осталась лишь дырка в земле, на поддержание которой в безопасности, на освещение, вентиляцию, ремонтные работы с тех пор выделяется по 20 млн. рублей в год.

Это, по существу, пустое место, а бюрократической волокиты требует, как будто коллайдер работает. Можно сказать, что для чиновников ускоритель жив, хотя в действительности он умер, даже не появившись на свет.