Под белым орлом - Грегор Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Между тем эти всадники достигли леса, который давал им возможность скрыться от преследований, но в то же время принуждал их двигаться медленно вследствие неровности почвы и близко стоявших близко друг от друга деревьев. Пришлось сойти с лошадей и вести их за повод. Тьма была так велика, что нельзя было разглядеть свою протянутую руку.
Косинский крепко держал короля за руку, стараясь по возможности держаться южного направления и перекликаясь всё время со своими товарищами, чтобы они могли следовать за ним.
Так шли они в продолжение часа, пока, наконец, не стало рассветать. Теперь стало возможно двигаться быстрее через лес. Вскоре они вышли из леса. Косинский, оглянувшись кругом, заметил на краю дороги небольшую деревушку с церковной колокольней.
— Мне незнакома эта местность, придётся идти в деревню, чтобы узнать, где мы и как найти дорогу в Ченстохов.
— Ради Бога, — сказал король, которого Косинский продолжал держать за руку, — это невозможно, вы не сделаете этого.
— А почему нет? — с угрожающим взором спросил Косинский, — нам необходимо в Ченстохов.
После краткого раздумья король сказал:
— Я знаю эту местность, так как некогда часто охотился здесь; мы находимся в Белянском лесу, на расстоянии одной мили от Варшавы, а вот то место называется Бураковым; в нём помещается русский гарнизон. Если мы попадём туда, мы пропали, чего вы собственно и заслуживаете, но чего я всё же не могу вам желать. По примеру Христа, завещавшего нам прощать своих врагов, я тоже прощаю вас.
Косинский вопросительно и недоверчиво посмотрел на него, после чего спросил:
— Почему же вы не советуете мне направиться в то местечко? по вашим словам, там можно будет найти русских — ваших друзей?
— Русские не должны быть друзьями каждого истинного поляка, — возразил король, — и довольно грустно, что поляки бросили своего короля, вследствие чего он принуждён терпеть в своей стране чужие войска.
— Всё равно, если бы мы их встретили, — с угрозой воскликнул Косинский, — они не спасли бы вас. Я убил бы вас, прежде чем выдать им!
— Поэтому я и советую вам не идти туда, — произнёс король. — Я не боюсь смерти, — продолжал он, высоко поднимая свою окровавленную голову, — но мне страшно, что вы, такой молодой и, очевидно, обманутый, станете убийцей и должны будете вечно нести на себе божеское наказание за такое страшное преступление.
Спокойно произнесённые слова короля, казалось, произвели глубокое впечатление на Косинского; он беспокойно прислушался; тишина, царившая в лесу, нарушалась только ветром, шелестевшими листьями да чириканьем проснувшихся птиц.
— Ах, если бы Стравенский и Лукавский были здесь! — промолвил он. — Господи, и почему на мою долю должна была выпасть такая тяжёлая ответственность? Мне необходимо ехать в Ченстохов.
— Тем не менее это почти невозможно, — ответил король; — моя рана страшно болит, потеря крови окончательно обессилила меня, и я не могу ехать дальше.
— Вы должны, вы должны, — воскликнул Косинский, — даже если мне придётся нести вас на своих руках. Если бы мне только знать дорогу!
— Дорогу я охотно показал бы вам, — сказал король. — Если мы станем подвигаться по опушке, закрытые деревьями, то вскоре выйдем на большую дорогу в Краков, откуда можно, свернув в сторону, попасть в Ченстохов.
— Совершенно верно, — сказал Косинский, — дорога в Краков; нам надо было добраться до неё, прежде чем преследователи успели настичь нас; но теперь потеряно слишком много времени.
В глазах короля засветилась надежда.
— Я уже говорил вам, что смерти я не боюсь, — произнёс он, — но обязанность каждого человека беречь свою жизнь и вместе с тем охранить своего ближнего от преступления. Поэтому я хочу отдаться своей судьбе и предать себя на волю Божию. Но идти или ехать верхом дальше я не могу; разыщите где-нибудь какой-либо экипаж, и я покажу вам дорогу в Ченстохов. А там Господь сохранит меня.
— У Могельнича, по дороге в Краков, нас ожидает коляска! — воскликнул Косинский.
— Могельнич! — сказал король. — Идя этим лесом, мы доберёмся туда часа через два; попробую, хватит ли у меня настолько сил.
— Итак, вперёд! — воскликнул Косинский. — Но если мы не можем подвигаться по дороге, то нельзя брать с собой лошадей; поэтому оставим их здесь и пойдёмте пешком, — приказал он бывшим с ним всадникам.
Последние при виде деревни Бураково и при упоминании о русских стояли понурившись и тихо перешёптывались между собою. Когда же Косинский, поддерживая ослабевшего короля, зашагал по лесу, они медленно двинулись вслед за ним и оставляли всё большее расстояние между собою и своим предводителем, а затем они вдруг повернули в сторону, бросились в кусты и исчезли в лесу.
Услышав треск ломающихся сучьев, Косинский обернулся и воскликнул:
— Ах, изменники! они также бросили меня. Боже мой, какая у меня судьба! На меня возложена вся ответственность, в моих руках находится судьба отечества и судьба моей любви, — тихо прибавил он, — один же я слишком слаб, чтобы только своими руками одержать победу над несчастьем!
Когда король увидел, что он остался с Косинским один, смелая мысль, казалось, на миг блеснула в его голове. Борьба один на один могла доставить ему свободу, а личной храбрости ему было не занимать стать. Его положение было таково, что надо было попытаться пойти на всё. Но он был безоружен и истощён потерей крови, а у его противника были сабля и два пистолета сбоку; поэтому уже первая попытка к сопротивлению должна была принести ему верную смерть.
Но, несмотря на то, что он ясно сознавал это, луч надежды не потух в его глазах; он испытующе посмотрел на молодого человека с детскими чертами лица, с горестной мольбою поднявшего к небу глаза, и мягко сказал ему:
— Видите, само Небо против вашего преступного предприятия и охраняет голову своего помазанника. Оставьте своё намерение!., у вас не осталось даже помощников для него, а ответственность и наказание за него падут только на вас.
Косинский молча остановился. Его грудь высоко вздымалась, а губы тихо шептали:
— Юзефа! Ты надеешься на меня, я должен или победить, или отказаться от тебя! Смелей, смелей! Господь не может
