Хроники Земли Простой - Цокто Жигмытов

— Это называется предательство, — сказал Микки. — Предателей надо наказывать.

И обнажил меч.

От тяжести задуманного Претендентом деяния движение получилось неловким и совершенно негрозным. И всё же Порто Брутик закричал, попятился, запнулся и упал на спину. Микки Спиллейн быстро подошёл к корчащемуся от страха предателю, приставил к его груди меч и обеими руками надавил.

И Белинда, отвернувшись, вдруг ясно услышала стук переброшенной на небесных счётах костяшки.

И неведомая печаль сдавила ей сердце.

Владетель Бленда трапезничал.

Впрочем, трапезничал — это было слишком сильно сказано. Он лишь поковырялся в блюде, что поставили перед ним первым, отодвинул от себя второе, отказался от третьего, оказав честь лишь вину. Белинда, сидевшая по правую руку от владетеля Бленда, почувствовав, что её другу сердечному сильно не по себе, проявила редкую покладистость и ни слова не говорила, пока юный Спиллейн раз за разом прикладывался к кубку с вином.

В трапезную вошёл Рихард Штилике, врач замка Бленд и его окрестностей.

— Что с нею, доктор? — хмуро спросил Микки. — Что-нибудь серьёзное?

— Как сказать, — неопределённо сказал доктор, вытирая руки полотенцем, любезно поданное Белиндой.

— Так и скажите, — сказал Микки. — Как есть.

— Ваша… э-э-э…

— Знакомая, — подсказал Микки.

— Да… ваша знакомая… Да, в общем-то, ничего плохого, — убедительно сказал Штилике. — Она — беременна, всего и делов-то.

— Здорово! — воскликнул Хромой Сом.

Белинда ахнула и, опрокинув несколько предметов со стола, побежала из трапезной. Вероятно — к подруге. Микки подумал и решил, что весть принесённая доктором относится к добрым. Ему было приятно думать, что после Эрвина Кумана на земле останется его семя.

Впрочем, думал он об этом недолго.

В голове Претендента всё это время шла может быть и небыстрая, но очень упорная работа. А именно, он пытался совместить в одном сознании два противоречивых утверждения. Первое: предатель заслуживает смерти. Второе: убивать безоружного — довольно мерзкое занятие. Он потратил весьма много времени на то, чтобы убедить себя в том, что всё сделал правильно. Однако это был тот самый случай, когда логика бессовестно пасует перед тошнотворно чётким воспоминанием — как мягко, как податливо вошёл меч в живую плоть, как безвольно до омерзения дал себя убить Порто Брутик, как отвратно хрустнула под острием меча, где-то там внутри Порто Брутика, какая-то косточка.

В конце концов, Микки нашёл, как ему показалось, выход.

Не обязательно убивать самому.

Я ведь могу отдавать приказы.

Глава 7,

в которой для начала читатель становится свидетелем захватывающего полёта верхом на драконе

Картина, если воспринимать её несколько отвлечённо, была весьма живописна. Ровные тёмные квадраты строящихся войск, чётко выделяющиеся на фоне зеленых полей. Гарцующая в некотором слегка спесивом отдалении кавалерия. Чёткая геометрия лагеря, раскинувшегося в полутора латах от крепостной стены. Проблема была в том, что Патрик Берг не был способен на отвлечённый взгляд.

— Похоже, скоро начнут, — сказал Пята.

Патрик Берг оглядел свою пятерку. Пята, Мигада, Носк. И двое новеньких, из пополнения, что собралось с окрестных деревень. Лица у всех были серьёзные, у новеньких немного испуганные.

"Ничего, — подумал Патрик. — Это скоро пройдёт. По-любому скоро пройдёт".

— Да, — сказал он. — Скоро начнут.

Сам он особо не волновался. Даже то обстоятельство, что после первого штурма в строю осталось тридцать пять меченосцев, он воспринимал как нечто само собой разумеющееся. В конце концов, для того нас матери и рожали, чтобы мы воевали. А из тех, кто воюет, кое-кто погибает, как без этого. По-настоящему Патрика печалило лишь то обстоятельство, что в припаса в городе оставалось на неделю. Ну да ладно, подумал меченосец, неделю ещё прожить надо.

— Ребята, — сказал Патрик. — Помните, ничего такого. Пусть каждый делает своё дело. И этого хватит. Должно хватить.

На равнине нежно пропел боевой рог, за ним ещё один и ещё, и тёмные квадраты пехоты пришли в движение, на ходу щетинясь копьями и штурмовыми лестницами.

Так начался второй штурм Кобурга.

Клянусь Бахусом, чтобы я ещё раз ввязался в такое…

Понять Эрвина было несложно. Немногим людям удавалось полетать на драконе. История не знает ни одного случая, когда участник сего лихого предприятия отзывался бы о подобном опыте как о чём-то приятном. Во-первых, наверху очень холодно и ветрено, во-вторых, хоть дракон в полёте и складывает свой гребень, сидеть на его спине всё равно очень неудобно. Присовокупим к этим обстоятельствам высоту полёта. Вдобавок, при дальних перелётах драконы набирают высоту довольно значительную, а там и ветренее, и холоднее, и вообще.

Аристотель не стал отступать от общей традиции. Всякий раз, когда дракон влетал в очередное облако, и мир окружающий словно таял в беззвучном дымчатом мареве, Эрвина колотила нервная дрожь — я лечу там, где облака, думал он, я там, где облака. Беззвучно ходили вверх-вниз два крыла, мерно вырывался из драконьей груди воздух, коий он использовал для дыхания, а мир вокруг колыхался в нереальной дымке. К счастью, Эрвин не был знаком с последними исследованиями учёных Билгейтцкого университета, в которых убедительно доказывалось, что с научной точки зрения полёт дракона — вещь совершенно невозможная. Дракон слишком тяжёлый, чтобы подъёмной силы его крыльев хватило для полёта. Отличный был труд, толстенный, основательный, весьма изобретательно доказывавший эту мысль; одним из результатов его стало закрытие кафедры драконавтики, давно досаждавшей Учёному совету своими опытами, в которых раз от разу опровергались многие и многие теоретические положения самых разных наук.

Лететь на существе, которое согласно последним научным изысканиям летать не умеет и вряд ли когда-нибудь научится, для человека разумного весьма серьёзное испытание.

Время от времени Микки Спиллейн оглядывался назад. Причина, по которой он это делал, была весьма уважительна, но в корне отличалось от причины, по которой он делал бы это, скажем, полгода назад. Полгода назад он бы гордился тем, что за спиной его едет целая армия! Ну почти целая. Или почти армия. Кому как удобнее. Мы же не унизимся до своекорыстной трактовки фактов, а просто сообщим читателю, что Претендент ехал по Южно-Вентанской дороге во главе конного отряда в пятьдесят клинков.

Продолжим мысль. За последнее время Микки изрядно и очень резко повзрослел. Если раньше его душу грел бы сам факт, что под его началом едет вооружённый отряд, то теперь, когда он стал Претендентом, он мыслею своей прозревал немного дальше, и его очень огорчало, что у него всего пятьдесят воинов. Всё познаётся в сравнении, вот и сейчас, сравнивая численность своего отряда с задачами, которые стояли перед ним как перед Претендентом, он приходил к неутешительному выводу — мало, безбожно мало войск судьба вверила в его распоряжение. Если быть дотошными, следует учесть ещё Хромоя Сома, Аманду, не пожелавшую остаться в Бленде, Белинду, Бэйба, Бойба и Буйба, но сам Микки своих друзей, однако, в расчёт не брал. Вероятнее всего оттого, что ещё не привык мыслить как полководец. Настоящий полководец людей воспринимает как некие абстрактные клинки. Здесь, думает он, триста клинков, в резерве ещё пятьсот, слева тысяча… И так далее. Понимание того обстоятельства, что каждый клинок держит чья-то рука, которая в свою очередь прикреплена к туловищу, где-то в котором (где именно — у разных людей на этот счёт существует множество разных мнений), находится то, что называется душой, так вот, понимание этого обстоятельства настоящему полководцу только мешает.