Шутиха. Фантастические произведения - Генри Олди

— Я думал… ну, это… Может, тоже в семью?..

— Устроим, землячок? – Небейбаба многообещающе поплевал на ладони. – По–нашему, по–Торчковски?!

Стюард мигом дематериализовался под наглый припев Телепня:

— Ко мне в гости шлялся поп -

Экстремист и ксенофоб!

Полюблю‑ка я попа -

Говорят, любовь слепа!

— Разговорчики! – ОРайли пресекла остроумие в зародыше. – Рядовой Телепень, извольте озвучить приказ генерала–манипулярия! И без коментариев!

Небейбаба слушал, бронзовея на глазах.

— Я солдат, госпожа есаул! Приказы не обсуждают…

— Отставить, обер–сержант! – только сейчас Небейбаба заметил, что пояс Евы оттягивает кобура с тангенциальным коллапсатором, а сквозь ткань комбинезона проступают башни табельного бронелифа. – Гып Тхе Чачинбаль, известный компетентным органам как геронтофоб, стрикулист и педокиллер, за свой приказ заслуживает трибунала! Позвольте напомнить вам резолюцию Комитета по Тарелкам при СБ ООМ: «С момента контакта вся власть на борту переходит в руки старшего офицера Службеза Человечества.» Даю подтверждение!

Сорвав левую клипсу, ОРайли умело растоптала ее острым каблуком. Жуткий хруст, синяя вспышка. Одноразовый супергиперперд, положенный всякому офицеру СБ, отправил сигнал в штаб.

— Госпожа есаул! – вытянулся во фрунт Небейбаба, болезненно ощущая, как в мозжечке оживает «Лоял–чип», вживляемый гражданам во младенчестве акушерами–особистами. – Жду ваших распоряжений!

— Вот так‑то лучше. Рядовой Телепень, изложить анализ ситуации! Кратко и живо, без казенного официоза.

— Есть кратко и живо! Итак: кодла «Летучего Китайца» берет на гоп–стоп темного фраера. Фраер скисает по жизни, братва стучит паханам, не фильтруя базар, – и их, как дешевых сявок, просекают служивые козыря. Базар тухнет, но хаза сечет фишку: Добрые Мамочки на малине для латентных ксенофилов, омлеты «Солярис»… «Киллерманы» в законе менжуются: нужна фартовая крыша, но хабар могут отчукать вертухаи, замочив кодлу. Сдается гнилой расклад, шестерки глухо понтуют, ссучась…

— Паханы на толковище, в натуре… Тьфу на тебя! Совсем заморочил! Совет директоров компании должен был предусмотреть амбиции военных!

— Сама ж велела: «Без официоза»! Кроме того, зная тупость мобилов…

— А? – переспросил обер–сержант, именно сейчас ковырявшийся боевыми зубочистками сразу в обоих ушах.

— Зная интеллигентность и редкий ум лучших представителей ВКСЗ, – любезно повторил Телепень, переходя на общепринятый, – компания, тем не менее, учла возможность утечки информации. Шхуна по самый выхлоп набита дублирующей аппаратурой слежения и оповещения. Также на борту имеются, как минимум, два агента «Киллерман Пацифик» с особыми полномочиями, один из которых не входит в состав экипажа.

— Ты на что это, биомать, намекаешь?! Кроме экипажа, здесь только… – лицо обер–сержанта вдруг пошло камуфляжными пятнами. – Ах, он сукин сын! Неужели он нарочно?!

— Кто? Что?! – взгляд «Железной Брунгильды» стал подозрительно дружелюбен.

— Капрал Шапиро–цзы. А я‑то голову ломаю: на кой ему капрал Касаткина? Ни кожи, ни рожи, честь отдает без рвения… Это ж чистый саботаж получается: он вырубает Губера, мы действуем по первому приказу, а тогда весь груз надлежит сдать на базу компании!

— Запрос в бортовое досье на Шапиро–цзы, капрала мобил–десанта, – со значением сообщил Телепень, – подтвердил, что девичья фамилия жены последнего – Киллерман. Следствию все ясно. Замечу лишь, что второй агент компании – Ричард Львов–Сердечный.

— Врешь!

— Чтоб я завис по жизни! Кто мне кувалдой грозил? Кто дрелью стращал?! Кроме того, видели б вы его лицо, когда он блиц–депешу читал! Совсем другой человек!

— Может, ему сообщили, что его любимая сестра родила гермафродита с заячьей губой? Или что его дядюшка на Инфант–Террибле скончался от насморка и завещал племяннику пару биллиончиков?

— Госпожа есаул, кто из нас остряк? Представьте себе: Ричард бил кулаком по пульту! И не вывихнул себе шесть пальцев из пяти… Впервые правильно произнес фамилию обер–сержанта! Стал говорить: «дешифровать» и «раскодировать» вместо «хакнуть», «крэкнуть» или «раскурочить»! Пользуется носовым платком! Забыл, когда у него день рожденья! – ибо настоящий Ричард Львов–Сердечный родился 17–го слабня. И наконец: он снял мне ограничители!!! Сейчас я могу всех вас послать в дальний порт, заблокировать дверь каюты, развернуть гипердышло и умотать отсюда на радиевые курорты Мегадана!

— Ладно, убедил. А что‑нибудь более существенное Львов–Сердечный успел натворить?

— Пустяки. Спер кварковые батареи от гиперперда и заменил на севшие. Подсунул Небейбабе кристалл с компроматом на Альеносхромпа. И я уже полчаса не могу его нигде обнаружить. У меня вышла из строя треть камер и микрофонов.

— Проклятье! Он нас опередил!

ОРайли повернулась к Альеносхромпу Ублажителю–IV, недоуменно молчавшему все это время.

— Пупсик, ты только не волнуйся. В любом случае, мы летим спасать твои яйца.

Глава одиннадцатая

в которой одни бегут, а другие замораживаются, Телепень повышается в звании, капитан возвращается на мостик, и в финале согласно заказу звучат бурные овации

— …Эй, земляк! Фильмы Росинандоса видел?!

— Пси–прививки?

— Ага! Вот мы сейчас капрала и привьем. Шприцы наголо! Чтоб от твоего экстерьера у изменника душа в сапоги ушла! Будь готов!

Вот тут‑то Альеносхромпа и озарило! Почти как при Очной Ставке и Расколе. Ну конечно! Как же он раньше недоощутил?! Новая семья решила изготовить гениальную кино–вакцину против агрессии! С эпизодами натурного удобрения особо злобных малоразумных. И ему, вкупе с ангажированной инкуб–Люлькой, оказана великая честь сыграть одну из главных ролей! Конечно, Торчок–I на его месте справился бы правдоподобней, но и недостойный Ублажитель–IV оправдает доверие Беспредельцев!

Поза «Горделиво осознаю» пришла сама собой: хребет углом, внутрь–пасть наружу, лапы мелко вибрируют.

— Всегда готов! – радостно доложил он Небейбабе.

Обер–сержант потянул на себя ржавую дверь карцера. Зловещий скрип петель. Секунды тянулись резиновой дубинкой.

— Удрал, подлец! Землячок, ко мне!

Крышка карцерного гибернатора была откинута. От заиндевевших стенок шел пар. На полу валялись болты с сорванной резьбой. Такой же болт, только анкерный и с левой нарезкой, радужно мерцал на экране надзор–панели. Ниже красовалась таинственная подпись на пиджин–идиш: «Кишмерентухес!»