Надежда - Шевченко Лариса Яковлевна

А потом охать начинала:

— Что же мне делать? Помочь ничем вам не могу. Совсем в бревно превратилась.

— Болезнь ни у кого не спрашивает, сама приходит. Вы ни в чем не виноваты, — успокаивала я бабушку.

Как-то соседка сказала, что конским навозом надо ноги обкладывать. Лучше свежаком. Снова принялась я за лечение. Месяц, другой прошел, а улучшений нет. Тогда медсестра посоветовала денатурат на сковороде нагревать и ноги в нем держать. Тоже не помогло. Ничего ступни не чувствовали. А летом, когда зацвела белая акация, попросила меня бабушка нарвать цветков и замочить в керосине. Наполнила я бутылки, в землю закопала, и через две недели начала растирания. Кто знает, что помогло? С большим трудом, но начала бабушка передвигаться. Я была счастлива. Бабушка снова улыбалась. Но не долго радовалась. Все чаще я слышала по ночам горькие слова и жалобные, длинные молитвы.

Пришла я раз из школы, а бабушка лежит на кровати, глазами безумными в потолок уставилась и шепчет:

— Ноги чувствую!

— Думаете, Бог помог?

— Нет, — говорит, — грех.

— Как это?

— Надоело колченогой жить, обузой быть. Кто-то мудро сказал, что «приходит время, и достоянием каждого становится мука». Давно об этом думала, не хотела жить, искала средство освободиться от постоянной, невыносимой пытки, но трезвый ум отвергал насилие. Не хотела углубляться в подобные мысли, но, тем не менее, они одолевали... И тут затмение нашло. Настала минута тяжкой душевной усталости, когда каждая мысль сопряжена с безмерной болью в сердце. Решилась убить себя. Сползла кое-как в подвал и хлебнула из бутыли целую кружку вишневого самодельного вина, того, что с косточками. Оно уж лет пять там стоит.

— Это же яд, синильная кислота! — ахнула я. — Отец давно собирался вылить его, да руки не дошли.

— Представляешь, выпила, и вдруг нечеловеческий страх меня обуял. В один миг поняла, как мелки и ничтожны все наши беды и проблемы перед единственно страшным — смертью, когда ни к чему стенания, сетования, обиды... Откуда-то силы взялись из подвала выбраться! А сейчас лежу и боль в ногах чувствую. Ожили они то ли от яда, то ли от страха?

— Какая разница, главное, что помогло! — воскликнула я.

Бабушка снова училась ходить, улыбаться. Все бы хорошо, да сердце у нее после такого «лечения» сильно заболело. Задыхаться стала. Я каждую свободную минуту старалась около нее посидеть, отвлечь от боли и тяжелых мыслей. Даже книжки художественные перестала читать. Забыла об их существовании. И бабушке тоже хотелось поговорить.

— Детка, на огороде справляешься?

— Не волнуйтесь, картошку все вместе пропололи, а мелочь сама успеваю обработать. Сегодня лук продернула, завтра морковкой займусь. Хорошо, что дожди прошли, поливать не надо.

— Деревенский человек живет погодой и надеждой на урожай, — вздохнула бабушка. И добавила сочувственно: — Погулять тебе некогда.

— Что вы, бабушка, я же каждый день с девчонками корову встречать хожу, там и гуляю.

— Корову получается до конца выдоить?

— Сначала мать помогала, а теперь руки окрепли.

— В обед не забываешь доить?

— Как можно!

— Не испорть скотинку. Как без молока жить?

— Пастух перегнал стадо на дальние луга. Целый час добираюсь.

— Ничего, ноги молодые.

— Времени много трачу.

— Вся жизнь так проходит: то у печки, то в поле. А что поделаешь?

— Бабушка, я раньше не замечала, какая вы красивая.

— Бог с тобой. Была когда-то.

— Нет, вы и сейчас очень красивая.

— Обличье старое, а в душе, кажется, в классы хоть сейчас бы запрыгала, когда бы не болезнь. Теперь вот не живу, а скриплю как несмазанная телега под тяжестью страданий и забот. А ведь еще прошлым летом, бывало, светлое ситцевое платье надену и иду на луг теленка поить. Солнце светит, ветерок прохладный освежает. Легко на душе. Мысли добрые бегут. В кармане кусок хлеба, на ногах резиновые сапоги сорок второго размера, а в сердце покой и восхищение удивительной красотой. Нет большей радости, чем любовь к жизни, природе, людям. Душа переполняется счастьем, и не находится в ней места плохим мыслям. Очарование природой рождает очарование жизнью. От радости и красоты в сердце простор. Что в сравнении с этим мелкие заботы, неудачи?.. Страдания и наслаждения всегда скроены по душе. Большой душе — большие мучения и великие радости.

По ее морщинкам, как по мелким расщелинам заскользили светлые слезинки.

— Бабушка, но вы, ...но у вас же... возраст, а вы как девчонка...

— Ну и что? Помню, сердце затрепетало как воробушек, когда прошлой весной вдохнула жасминового цвета, голова кругом пошла. Говорят, в старости люди острее чувствуют весны, и мне иногда кажется, что теперь ярче воспринимаю природу, будто боюсь потерять способность чувствовать. Дороже теперь каждое светлое утро. В солнечный день легкость вдруг появляется. Хочется разбросать руки-крылья и полететь ввысь... Услышу чириканье и сама не замечаю, как начинаю петь что-то легкомысленное, молодое. Будто третья молодость пришла, и думаю тогда, что не пора еще червей кормить...

— Ну и шуточки у вас, бабушка! — грустно смутилась я.

— Ирония в моем возрасте уместна. Какой толк серьезным, надутым индюком ходить, с юмором надо к жизни относиться, чтобы не зачахнуть. Думаешь, эка молодуха выискалась?! — улыбнулась бабушка. — Другой уже в сорок лет старым себя считает, а мне повезло. А как заболела, сразу почувствовала, что душа моя разметалась годами и теперь осыпается песком.

— Черствеет душа с возрастом?

— Угасает. Нет блеска в глазах, нет радости в душе. Утрачивается вкус к жизни. Знаешь, что одновременно удлиняется и укорачивается? Жизнь, детка. Старение — естественный процесс, болеть плохо. Уходить надо вовремя, не стоит долго залеживаться на этом свете. Правда, когда болеешь, есть время подумать, оглянуться на прожитое. В молодости хороший человек иронией защищается от сильного и злого. А в старости от себя. С возрастом человек начинает осознавать, что жизнь измеряется не продолжительностью, а добрыми делами; что в жизни надо искать не удовольствия, а радость. Все мудры задним числом.... А мы воспитаны на жертвенности, привыкли мучиться и находить в этом удовлетворение. Не правильно это. Конечно, женщине в семье часто приходится выбирать между своими желаниями и необходимостью, и она выбирает необходимость, детей, семью. Но надо, чтобы семья не забирала ее полностью. Что-то должно оставаться и ей. Но наши женщины, к сожалению, чаще всего живут по законам, которые диктуют им мужчины. А нужна гармония. Я не о богатстве, ты понимаешь?

Когда заболела, жизнь начала больше ценить. Парадокс? Болеть, страдать и бояться потерять эту мучительно трудную жизнь!? Знаешь, чем отличается молодой больной от старого? Тем, что старый думает, а может, и осознает, что болезнь уже навсегда с ним. Есть одно главное несчастье в жизни — неисцелимая болезнь, остальное — преодолимые мелочи. Я имею в виду мирное время... И все же, как быстро пролетают погожие недели и как длинны ненастные дни и нескончаемы темные ночи. Это похоже на детство и немощную старость.

Если мучения преобладают, то все чувства, кроме боли, притупляются, и тогда уже ничего не хочется. Но такие минуты редки. Человек цепляется за жизнь. И не из-за страха неизвестности. Просто хочет жить. Все, что не убивает, делает сильнее. Молодые об этом не могут и не должны задумываться.

— А в чем смысл жизни?

— На каждом этапе он свой. Для тебя сейчас — познать как можно больше, научиться любить, ценить, уважать. А для меня — в том, чтобы жить, понимаешь, просто жить, радоваться тому, что живу.

— Мудрено говорите. Любить люди тоже учатся?

— Конечно. Все самое лучшее в человеке пробуждается с любовью. И желание творить, а не «вытворять».

— Слово «творить» происходит от слова «творчество», а «вытворять»?

— Наверное, от ругательного «тварь», — пошутила бабушка.

Сижу рядом с бабушкой и вяжу носок. Бабушка откинулась на подушку, а я спиной чувствую — улыбается.