Факап - Михаил Харитонов

Но в данном случае товарищи перестарались. Потому что со своим рвением не по уму наступили на интересы миллионов коллекционеров. В том числе — людей достаточно влиятельных. Которым совершенно неинтересно лишаться коллекции янтариновых трубок из-за того, что несколько ретивых карьеристов и один старый губошлёп решили ещё что-нибудь поконтролировать и обезопасить. В результате инициативщиков завернули. Говорят, сделал это лично Горбовский. У которого, по слухам, на даче только нужник янтарином не отделан, а спальня «голубым салом» устлана. Я, впрочем, не видел, так что это, может, и враньё. Но коллекции у него богатые. Вот он-то и проворчал со своей кушеточки — «я не хочу, чтобы какие-нибудь септические заявились ко мне с инспекцией».

Однако был такой момент, когда казалось, что эти ребята своего добьются. Потому что на их стороне была логика системы, а это сила страшная. Соответственно, все высокопоставленные коллекционеры бросились обзаводиться особыми разрешениями на обладание инопланетными артефактами. И им эти справки очень легко выписывали, потому что с той стороны тоже коллекционеры сидели.

Так вот, под это дело Сикорски, напрягши все связи, выбил себе страшной силы документ. Позволяющий ему обладать любыми инопланетными артефактами, кроме «красной» и «оранжевой» категорий. Личное оружие к этим категорям не относится. Оно проходит как «жёлтое» — типа как лазерный резак или сварочный аппарат. Ну и, соответственно, теперь наш Руди теперь расхаживает с «герцогом». Естественно, вещь скрытого ношения. Но все знают, что у него он есть.

Всё это, конечно, очень интересно. Вопрос: мне-то почему снится, что я стреляю из «герцога»? Причём в человека? Потому что рука явно человеческая. Дальше я, к сожалению, не вижу. Или вижу, но не запоминаю. Но стреляю я именно туда. И ору. Хотя не должен — в этом-то я уверен. Орать не должен, а не стрелять. Стрелять-то я как раз должен, потому что иначе он реализуется, а потом откроет дверь, и оттуда

Хватит! Всё! Я не хочу, слышите — не хочу! Я. Не. Хочу. Ничего. Этого. Видеть. И. Знать. Не лезьте ко мне с этим. Обратитесь к тому же Сикорски, это по его части. Мы тут про Горана Ируканского как раз начали. И продолжим, кстати. Вот прямо с этого места и продолжим.

Горан Ируканский был землевладельцем, аристократом и богатым человеком. Несмотря на популярность в Ирукане культа святого Мики и растущее влияние Ордена, он оставался верен традициям и родовому дереву. Он любил изловить на своей земле чёрных монахов и как-нибудь над ними подшутить. По арканарским меркам — почитай что беззлобно: подержать несколько дней в подвале на солёной рыбе, заставить друг друга выпороть по-братски, или просто напоить до полусмерти, вином или чем-нибудь ещё — это, можно считать, пустяки. Наказывал всерьёз он только тех, кто не понимал его шуток. Однажды ему попался упрямый монах, который не хотел пить ослиную мочу. Горан, естественно, распорол ему живот и всыпал в кишки красных муравьёв. Монах скончался довольно быстро, а ночью приснился Горану и поведал ему, что он — святой Мика, и более того — бог.

Такая доктрина была чем-то новым. Эсторцы и жители Запроливья чётко разделяли бога — который, по всеобщему мнению, был невидим и не имел ничего общего с плотью — и всё материальное, от святых деревьев до святых людей. Да, кстати, перевод «святой» по отношению ко всем поклоняемым предметам — очень неточный. В арканарском был префикс «сау» — неопределённое обозначение превосходства по какому-то параметру, что-то вроде «сверх» или «супер». Чтобы уточнить, что именно имеется в виду, использовались суффиксы окачествования. Например, «сау-да» означало «больший», «сау-на» — чётче различимый, слышимый или обладающй более резким вкусом, а «сау-ко» — лучший в моральном смысле. Однако это слово применялось и без уточняющих суффиксов, когда речь шла о предметах или людях, достойных поклонения. Если «саударон» означало «великан», а «саукорон» — «добряк», то просто «саурон» значило «святой», буквально — «сверхчеловек». Ну то есть человек, прославившегося чем-то таким, что заслуживало, по мнению арканарцев, поклонения. Например, святому Тукке приписывали, будто он простоял двадцать лет с камнем на голове. Про святую Бару рассказывать не буду, извините… Бог же считался иным существом, чем люди, и имел особое имя — «моргот». Причём слово «морготрон» обозначало не богочеловека, а жреца или священнослужителя.

Хотя не всё так просто в арканарском языке. Левин вот запомнил, что «кули» по-арканарски — задница, а «саукули» — не суперзадница, а вовсе даже нужник. Кстати, «саудакули» — действительно, «большая задница», «саунакули» — видная задница, а вот «саукокули» — извращенец. Вот так вот.

Тем не менее, приснившийся Горану Мика изложил именно такую экзотическую доктрину: он назвался не «сауроном», а «морготом», заявил, что все истории про его молодость — сказки, и что он спустился с неба прямо в Питанские болота. Дальше он рассказал много чего интересного, что Горан впоследствии изложил в своей книге «История Пришествия». Впоследствии проклятой всеми церквями Запроливья и запрещённой светскими властями в Ирукане и Арканаре.

Но пока до этого было далеко. Горан, удостоившись откровения, бросил прежнюю жизнь и вступил в Орден. Поскольку он отдал Ордену всё своё имущество — а его было много — в Ордене отнеслись к нему хорошо. Потом, однако, выяснилось, что он слишком усердствует в праведной жизни и проповедует нечто несуразное. Горана подвергли орденскому суду. Ему дали возможность защищаться. На защите он — скорее пламенно, чем внятно — изложил суть своего учения. Это он сделал совершенно зря. Его развели простейшим способом — спросили, были ли грязными ноги у бога, когда он выходил из болот. Святой Мика упоминал о своих грязных ногах в начале своей очень известной проповеди: «Когда я вышел из Питанских болот, мои ноги были в грязи, но душа очистилась от грязи». Поэтому Горан ответил, что да, были. Тогда его передали ируканским властям как богохульника. По представлениям ируканцев, говорить о богах неуважительно было опасно для общества в целом, а назвать бога грязным было классическим, буквально из учебника для законоведов, образцом оскорбительного и богохульного высказывания.

Светские власти — то есть тогдашний герцог Ируканский и его ближние — Ордену благоволили, но и побаивались. Особенно они не любили ситуаций, когда Орден пытался от кого-то избавиться его руками. Уже были прецеденты, когда казнённый светской властью впоследствии вдруг оказывался праведником, несправедливо претерпевшим. Герцог воспринимал всё это как лишние проблемы. Причём — для себя лично. Поэтому он не стал спешить с казнью, а посадил Горана в тюрьму. Где ему, как благородному, разрешили известные послабления. Например, выделили отдельную камеру с окошком — это была, по арканарским меркам, невероятной роскошью — и позволили держать при себе книги, пергамент и письменные принадлежности. Там-то Горан и написал «Историю Пришествия». Книга каким-то образом была передана на волю и начала распространяться. Орден выступил с новой жалобой. Тут уж герцог был просто вынужден этого самого Горана сжечь, вместе с обнаруженными экземплярами его сочинения.