Факап - Михаил Харитонов

Короче, надо вылезать наружу. Но сегодня мне вылезать неохота. Во-первых, я могу ничего и не найти. И даже скорее всего не найду. А мне ужасно хочется немножко понадеяться. Ну и подумать. Вдруг я чего упустил в своей безупречной логике. Или не упустил — но ничего не найду. Будет обидно. Так вот, пусть мне будет обидно не сегодня.

Лучше снова про Арканар.

В книжке Антон обрывает разговор на начале ссоры с доном Кондором. В фильме он оставил какие-то куски, даже эпизод с капканом. Но подмонтировал голоса, и, соответственно, мимику. Ужав, кстати, ради этого кадры до четырёх тысяч пикселов в строке — чтобы следов работы алгоритма было не видно. На самом деле видно, конечно, но это надо разбираться, а он рассчитывал на быстрый громкий эффект. Хотя кто его знает, на что он там рассчитывал… Так или иначе: финал встречи он смазал.

Возникает вопрос: откуда он знал, что личных показаний Кондорского и Бунге можно уже не опасаться?

Левин это понял, когда рабочая группа перетрясла и разложила по полочкам документацию Базы. Выяснилось, что Антон после пробуждения — чуть ли не сразу после традиционного «где я, что со мной» — принялся выяснять, что там с Кондорским и Пашкой. Ему сказали, что они пропали без вести. Через неделю на тот же вопрос ему ответили, что Кондорский погиб, а Бунге жив, но в коме, и его мозг повреждён. Это вычёркивало Кондорского из списка нежелательных свидетелей и подрывало ценность показаний Павла. К тому моменту Малышев уже начал возиться со своим фильмом — так что мог обращаться с реальностью гораздо свободнее, чем при двух полноценных свидетелях.

Единственное, чего он недооценил — это аккуратизм Павла. А между тем, тот успел составить отчёт о встрече и его отослать. И даже присовокупил к нему свои соображения. Сводившиеся к тому, что все погорячились, это бывает, рабочий момент, через некоторое время всё уладится.

Но времени не было. Ни у кого.

День 147

Ложился спать с неприятным чувством, но ничего плохого не приснилось. Наоборот, приснилось хорошее. А именно — Земля и Майя Глумова. Нет-нет, ничего такого. Она меня просила подбросить её на глайдере до Музея Внеземных Культур. Я говорил ей, что там прямо на углу есть кабина нуль-Т, а она мне — что нуль-Т не работает из-за каких-то там флуктуаций. В конце концов я решил, что проще её довезти. Тем более, мой глайдер был вот прямо тут. Майя села на заднее. Я запитал антиграв, пропустил тесты. Космофлотовским таким красивым жестом взял руль на себя. И вылетел. То есть проснулся.

Вот такие сны — по мне. Их мне, пожалуйста, дальше и навевайте. Без этих вот ваших гадостей.

Хотя нет, имелась там неприятная деталь. У меня на руке был радиобраслет.

Вот эту штуку я не люблю. От слова совсем. Хотя понимаю смысл и необходимость.

Кстати вот тоже. Общественность знает, что у комконовцев есть радиобраслеты. И что это очень круто. Знает, потому что в сериалах видели. А вот чем это так круто и круто ли это вообще — знают исключительно специалисты, и то не все. Потому что никому не интересно, в чём там фокус.

На самом деле радио — это очень древняя и убогая технология. Ниже только проводная связь, ну вот буквально провода, по которым ток течёт или там свет бегает. Кстати, всё это до сих пор существует и используется. Для чего — отдельная тема. Я лучше про радио, очень уж характерная с ним ситуация.

Когда появились омега-контроллеры, то проблема связи закрылась в принципе. Потому что омегафон работает с условно-бесконечной скоростью. То есть конечной: трансформация компактов какое-то время занимает. Но извлечь эту информацию можно из любой точки Внеземелья. И все старые средства связи отправились на помойку. Кроме тех, которые работают в условиях сильно искажённого пространства.

И всё бы хорошо. Но вот проблема — слишком всё хорошо. По крайней мере, для некоторых задач.

А именно. Любой сеанс связи через омега-пространство навсегда остаётся в омега-пространстве. Ну то есть не навсегда, конечно. Где-то на триста тысяч лет. Причём стереть или исказить эту запись невозможно в принципе. Можно, конечно, шифровать. Однако любой шифр в конце концов ломается. Причём иногда этот конец концов может наступить быстрее, чем мы думаем.

Правда, найти следы чужой записи, не имея ключа доступа, почти невозможно. Но, во-первых, именно что почти. Во-вторых, это сейчас — почти. Наука-то не стоит на месте, а бурно развивается. Вчера было нельзя, сегодня сложно, а завтра что? Вот те же тагоряне почему-то свои информы в омега-пространстве не держат. Насколько нам известно, по крайней мере. И нам запрещают, кстати, свою информацию в БВИ размещать. Практически все скандалы с Тагорой последних лет связаны именно с этим обстоятельством: кто-то скопировал и разместил в БВИ тагорянский информ. Любой тагорянский информ с любым содержанием. Причём, насколько мне известно, они о таком узнают всегда. И сразу начинается вот это вот всё: «нарушение основополагающий принципов Контакта», «посягательство на собственность и суверенитет Великой Тагоры», «невозможность дальнейшего сотрудничества в стратегических сферах» и тому подобное. Каждый раз наши ползают на коленях и вымаливают прощение. А потом Горби, выждав паузу, высылает «Терминаторы». Шучу-шучу, он такое всего два раза делал. Ну да я не про Тагору вообще. Я про то, что: такое нервное отношение к записи на омегу чем-то ведь обосновано, не так ли? Тагоряне не дураки. Это уж точно.

Вот поэтому наше руководство в тех случаях, когда не хочет оставлять следов, использует радиобраслеты.

Что это такое — браслет. Довольно тяжёлая и неудобная хреновина, надевающаяся на левую руку. Надеть его просто, снять самостоятельно невозможно: ключи у начальства. Внутри — что-то вроде мазера. Ну то есть генератор пучка очень коротких волн. Остальное — защита и всякие преобразователи. Речь шифруется и преобразуется в очень короткие остронаправленные радиоимпульсы, точечно рассылаемые куда надо. То есть или на наши комконовские станции сопряжения, или на наши же спутники связи. Которых много. И которые обеспечивают полное покрытие земного неба. На других планетах делают по-разному. Например, на Ковчеге КОМКОН установил наземные станции сопряжения. Получилось фигово, но не в этом соль.

А соль вся в том, что засечь направленные мазерные импульсы практически невозможно. Даже для ДГБ. Ну разве что очень сильно повезёт — и то, сам факт прослушки-засечки обнаружится. Так что особой альтернативы радиобраслетам пока не просматривается.

Но вот сам факт, что на тебе радиобраслет, говорит о многом. Скорее всего, о том, что ты сейчас — участник какой-то активки. Так вот, мне как-то совершенно не улыбается подсаживать Майю Глумову в глайдер во время активки. Потому что в таком случае она часть мероприятия тоже. А вот это совсем лишнее, правда. Хоть её оставьте в покое, коллеги дорогие.