Джозеф Антон. Мемуары - Ахмед Салман Рушди

приезжало много других приятных людей, – ау них был младенец и планировалась свадьба. Тут они получали ежегодную подпитку, дававшую силы прожить остальной год. На деревьях щебетали птицы, в лесу гуляли олени, море было теплое, Милану было два месяца – невозможно милый, улыбчивый ребенок с проказливым лицом. Все было прекрасно – кроме одного. Через четыре дня после приезда он узнал от Тристрама Пауэлла, что индийское правительство запретило Би-би-си снимать в Индии фильм по “Детям полуночи”. “Это будет благоразумно – во избежание ложного представления, будто мы каким-либо образом поддержали автора”, – гласило правительственное заявление. Оно впечаталось ему в сердце. “Продюсер Крис Холл едет на Шри-Ланку посмотреть, нельзя ли будет снимать там, – сказал Тристрам в своей мягкой манере. – У нас на Би-би-си все считают, что столько усилий было вложено в этот сценарий и он так хорош, что надо попытаться его спасти”. Но он чувствовал себя оплеванным. Индия, великая любовь его жизни, велела ему катиться ко всем чертям, ибо она никоим образом не желает его поддерживать. Роман “Дети полуночи”, его любовное послание Индии, сочли недостойным того, чтобы по нему в этой стране снимали фильм. Тем летом он работал над “Землей под ее ногами” – романом о людях без чувства принадлежности, о людях, мечтающих об отъезде, а не о возвращении домой. Тогдашние переживания – этот ужас отторгнутости, отверженности – пригодились ему как топливо для новой книги.

Эта история попала в британскую прессу, но он не следил за ней. Его окружали друзья, он писал книгу, и совсем скоро ему предстояло жениться на той, кого он любил семь лет. К ним приехал погостить Билл Бьюфорд со своей подругой Мэри Джонсон из Теннесси, живой, веселой и напоминающей Бетти Буп[225], и на колоссальное барбекю, приготовленное Биллом, который стал подлинным мастером кулинарии, явились супруги Уайли и Мартин с Исабель. Он съездил с Элизабет в Саг-Харбор, и у них там было “предсвадебное свидание” в Американ-отеле. Режиссер-авангардист Роберт Уилсон пригласил его на репетиции своей новой постановки и хотел, чтобы он написал для нее текст. Он полчаса с лишним слушал, как Боб объясняет свой замысел, и потом вынужден был признать, что не понял ни слова из сказанного великим человеком. Приехал Роберт Маккрам и переночевал у них. Элизабет заказала свадебное угощение и напитки в безумно дорогой кулинарии под названием “Хлебы и рыбки”[226]. Они побывали в Истгемптоне и получили в мэрии разрешение на брак. Он купил себе новый костюм. Из Лондона позвонил Зафар и сообщил великую новость: его экзаменационные результаты позволяют ему поступить в Эксетерский университет! Радость и свадебные планы смягчили удар, который нанесла Индия.

Следом она, однако, нанесла второй. Билла Бьюфорда пригласили в Нью-Йорк на большой прием в индийском консульстве на Манхэттене, который должен был состояться 15 августа 1997 года – в пятидесятую годовщину независимости Индии. Билл сказал сотрудникам консульства, что близ Нью-Йорка находится мистер Рушди, но они отшатнулись, как от гремучей змеи. Женщина, запинаясь, объясняла Биллу по телефону: “В свете всего, что происходит вокруг него… мы считаем… не в его интересах… очень большое событие… огромное внимание прессы… генеральный консул не может… не в наших интересах…” Итак, в день, когда Индии – и Салиму Синаю – исполнится пятьдесят, создатель Салима, подобно Золушке, на бал приглашен не будет. Он пообещал себе, что не позволит Официальной Индии разрушить его любовь к стране и к живущим в ней людям. Даже если Официальная Индия никогда не позволит ему ступить на родную землю.

И вновь он нашел убежище в том хорошем, что было под рукой. Съездил на несколько дней в Нью-Йорк и купил Элизабет свадебный подарок в ювелирном магазине “Тиффани”. Дал интервью по поводу антологии “Зеркала”, послушал в зале “Роузленд”, как Дэвид Берн[227] поет Psycho Killer. Поужинал с Полом Остером и Сири Хустведт. Пол, работавший тогда над фильмом “Лулу на мосту” как сценарист и режиссер, предложил ему сыграть злого следователя, который с пристрастием допрашивает Харви Кейтеля[228]. (Сначала – лекарь зловещего вида у РобТрийе, теперь – злой следователь; это что, уже амплуа?) Из Лондона к нему прилетел Зафар, и они вместе в неимоверную жару поехали в Бриджгемптон на маршрутке. Вернувшись на Литтл-Нойак-Пат, он застал Элизабет в подозрительном, недоверчивом настроении. Чем он занимался в Нью-Йорке? С кем виделся? Вред, нанесенный его мимолетной изменой, по-прежнему давал о себе знать. Он не понимал, что делать, – мог только повторять, что любит ее. Он почувствовал тревогу за их брак. Но прошло пять минут, и она отмахнулась от своих подозрений, сказала, что все в полном порядке.

Он поехал с Пэном Макьюэном в тайский ресторан за ужином, отпускаемым на дом. В ресторане “У Чинды” сотрудница-тайка сказала ему:

– Знаете, на кто вы похож? На черовека, который написар эту книжку.

– Это я и есть, – признался он.

– Замечатерьно! – обрадовалась она. – Я ее читар, она мне нравится, а потом вы написар другую, ее я не читар. Когда вы звонир, вы заказар говядину, и мы подумар, это, наверно, Бирри Джоэр[229], но нет, Бирри Джоэр бывать по вторникам.

За ужином Мартин рассказывал, как он побывал у Сола Беллоу. Он позавидовал Мартину, которого удостоил дружбы величайший американский писатель тех лет. Но у него было на уме и кое-что поважнее. Через четыре дня ему предстояла женитьба, а чуть позже – конец света (по версии Арнольда Шварценеггера). Следующий день после их свадьбы – 29 августа 1997 года – был в “Терминаторе-2” назван “Судным днем”, когда ракетно-ядерная техника, управляемая суперкомпьютером “Скайнет”, должна была устроить человечеству Холокост. Так что их брак был назначен на последний день в истории того мира, какой они знали.

Погода была великолепная, и в поле за садом сияли синевой космеи, словно отражая небо. Друзья собрались у фамильного дома Исабель, и он отправился за судьей. А потом все расположились в кружок: Пол и Сири с маленькой Софи Остер, Билл и Мэри, Мартин с Исабель, двумя сыновьями, дочерью Делайлой Сил и с Куиной, сестрой Исабель, Иэн с Анналиной и двумя младшими Макьюэнами, Эндрю с Кейми и их дочерью Эрикой Уайли, Хитч с Кэрол и дочерью Лорой Антонией Блю Хитченс (чьим “некрестно-неполумесячным отцом” он был), Бетти Фонсека (мать Исабель), ее муж Дик Корнуэлл, в чьем саду они стояли, Милан (на руках у Сири), Зафар, Элизабет с розами и лилиями в волосах. Звучали стихи. Билл прочел сонет Шекспира, какой читают