Шаманы северных народов России - Ольга Борисовна Христофорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во время варки меняют свою природу внутренности шамана: «костный мозг стал рекой» (ДН, с. 92), кости в котле вдруг «стали голосить всяческими голосами птиц» (СН, с. 97). Появляются лишние части тела — кости и мускулы. Смысл этих нововведений Дюхадие истолковывает следующим образом: «Вот я сейчас, не камлая, находясь в обыкновенном состоянии, не могу сказать, сколько всего отдельных частей в моем теле. У нас, у шаманов, оказывается, бывает несколько лишних костей и мускулов. У меня таких лишних частей оказалось три: два мускула и одна кость. Кузнец сказал мне: “Ты имеешь три лишние части тела, поэтому ты будешь иметь три шаманских костюма”. Из-за того что я имею три лишние части тела, живу во сне одновременно в трех состояниях. Также одновременно бываю в трех местах и во время камлания, как бы имею три пары глаз, трое ушей… Хотя я еще и до сих пор спорю со своими духами, что это неверно, под конец все же должен бываю признать справедливость их слов, что я действительно существую одновременно в трех состояниях» (ДН, с. 91–92).
Дух-кузнец расчленяет сваренное тело шамана на части и выковывает его кости на наковальне, затем закаляет в ледяной воде. Кости складывает вместе, и они снова обрастают плотью. Шамана, получившего новое тело, дух-женщина выкармливает грудью и доращивает его в железной колыбели (ДН, с. 85; СН, с. 97).
Следующая операция — наделение молодого шамана новыми органами чувств. Он получает особое, двойное зрение: «Вот ныне ты будешь иметь глаза, видящие огонь, другие глаза, видящие духов. С этими глазами ты будешь камлать» (СН, с. 97). Дюхадие Нгамтусуо так комментирует тему двойного зрения: «Я и сам не знаю, где находятся эти вставленные глаза, думаю, под кожей. Когда камлаю, я ничего не вижу настоящими своими глазами, вижу теми, вставленными. Когда меня заставляют искать какую-либо потерянную вещь, завязывают мои настоящие глаза, и я вижу другими глазами гораздо лучше и острее, чем настоящими» (ДН, с. 92).
Горло шамана закаливают, ему даются новый, сильный голос и новый слух: «Затем кузнец железно-сверло-указательным пальцем просверлил мне уши, говоря: “Ты будешь понимать и слышать разговоры растений”. Просверлил мне затылок железно-сверло-указательным пальцем, говоря: “Ты будешь понимать и слышать разговоры растений, находящихся сзади тебя”. И я действительно получил способность понимать разговоры растений. И я сам удивляюсь, какая-нибудь маленькая кочка на болоте, на верхушке которой растут травы, как человек предупреждает меня, а когда я иду с завязанными глазами, чтобы я не сбился с пути, указывает путь заблудившегося человека, которого разыскиваю» (ДН, с. 92–93).
Духи выковывают шаману новую голову (ДН, с. 90–91) и новое сердце — «не боязливое», тройное, с одним основанием (СН, с. 97), или семь сердец, чтобы ими «пользоваться при путях семи болезней» (СН, с. 97). Очень любопытен рассказ Дюхадие на эту тему. Его сердце вырезали «духи начала сумасшествия» еще в начале пути, и все время своей болезни он жил без сердца. «И вот на седьмом году от начала моей болезни я поехал на оленях, сам не зная, куда и зачем. И вот наяву, не во сне, встретился со мной человек и вложил мне через рот когда-то вырезанное сердце. Вот поэтому, должно быть, из-за того что мое сердце варилось, закаливалось в течение нескольких лет, я могу распевать долго шаманские заклинания, не испытывая никакой усталости» (ДН, с. 93). Этот фрагмент автобиографии заставляет вспомнить библейского пророка Исаию, которому серафим вложил горящий угль именно в уста (Ис. 6), а не «в грудь отверстую», как в интерпретации А. С. Пушкина.
Пушкин А. С. «Пророк», 1826
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Дюхадие Нгамтусуо не знал Пушкина, он не умел читать, совпадение мотивов мы можем объяснить только типологическим сходством: визионеры всех человеческих культур имеют схожие мотивы видений. Однако тема письменности в рассказах Дюхадие появляется, причем в очень интересном контексте: «Оставалась отдельно только голова. Она представляла собою голый череп. Кузнец сказал мне: “Перечитай письмена внутри своей головы”. И я перечитал. Действительно, внутри головы, оказывается, бывают письмена, и они читаются, должно быть, так же, как и у русских книги. Ежегодно один раз приходит ко мне во сне Оспа и заставляет перечитывать эти письмена. Причем он обещает, если я, не путаясь, правильно перечту, то никого не тронет из моего народа. Это чтение очень сложное, и, если иногда при счете я спутаюсь, в этом году мои люди болеют оспой» (ДН, с. 92). Тема оспы вновь возникает в связи с русскими, как и в якутской мифологии, о чем мы говорили выше.
Итак, стать шаманом — значит получить новые знания и умения, особые способности, другое тело с особыми органами чувств, дополнительными элементами. Иногда эти элементы понимаются как результат переделки тела, иногда — как предварительное условие призвания. Так, у якутов, бурят, народов Алтая есть представление, что у шамана должны быть лишние кость или сустав, дополнительные мышечные волокна (шестой палец, «хвост», лишнее ребро
