Новый Завет: культурно-исторический контекст - Кинер Крейг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
16:11. Под «домашними Наркисса», возможно, подразумеваются вольноотпущенники, рабы, принадлежавшие прежде Нарциссу, самому в прошлом рабу и одному из наиболее влиятельных людей в империи после Клавдия.
16:12. «Трифена» и «Трифоса» — греческие имена, которые иногда носили и еврейские женщины. Один из комментаторов, отмечая, что оба имени происходят от корня, означающего «хрупкий, утонченный», полагает, что Павел иронически обыгрывает имена этих женщин, называя их «трудящимися»; однако уязвимость этой гипотезы в том, что в 16:6 использовано практически такое же выражение. «Персида» — имя, широко распространенное среди рабов, но им называли и свободных людей.
16:13. «Руф» — римское имя, которое иногда носили и евреи (некоторые комментаторы считают, что это мог быть Руф из Мк. 15:21); чаще всего так называли рабов. В заключительной части писем авторы могли изъявлять чувства глубокой привязанности с использованием таких слов, как «отец» или «мать» (напр., в одном древнем письме встречается обращение к двум пожилым людям как к «отцам»). Здесь слово «матерь» может быть либо знаком любви и уважения к пожилой женщине, либо указывать на то, что она была покровительницей, оказывавшей Павлу материальную поддержку в его служении.
16:14. Подобно грекам, иудеи в древнем Средиземноморье нередко использовали греческие имена, связанные с именами языческих богов, таких, как Гермес или Аполлон. «Патров» — сокращенный вариант редкого имени «Патровий»; некоторые исследователи связывают это имя с одним из богатых вольноотпущенников Нерона. «Флегонт» — имя, широко распространенное среди рабов.
16:15. «Юлия» — римский потеп (а не просто ргаепотеп, личное имя) и может указывать на то, что она была римской гражданкой. (С другой стороны, некоторые комментаторы отмечают, что это было обычное имя среди рабынь.)
16:16. Поцелуи были обычным выражением любви между членами семьи и близкими друзьями, а также знаком почтения (напр.: Быт. 33:4; 45:15; 1 Цар. 20:41). В последующие столетия в церкви это целование из-за злоупотреблений было ограничено поцелуями женщин с женщинами и мужчин с мужчинами, хотя первоначально такого ограничения не существовало.
16:17–20 Заключительные наставления
16:17. В соответствии с назначением послания (см. введение), Павел ставит своей задачей предостеречь тех, кто способствовал расколу и разделению верующих.
16:18. Философы высмеивали тех, кто был рабом своих страстей; о высказывании Павла здесь см. в коммент. к Флп. 3:19. Философы и моралисты также отстранялись от ораторов-популистов, которые льстили своими речами толпе; но, по их собственным словам, они говорят людям то, что им нужно услышать, а не то, что они хотели бы услышать.
16:19. Павел, возможно, намекает здесь на Адама и Еву, которые захотели вкусить плод дерева познания добра и зла (Быт. 2:9; 3:6); см. коммент. к Рим. 16:20. Возможно также, что он противопоставляет это сказанному у Иер. 4:22: «они умны на зло, но добра делать не умеют».
16:20. В Быт. 3:15 дано обетование, что змей, который соблазнил Адама и Еву вкусить плод дерева познания (ср.: Рим. 5:12–21), будет сокрушен «семенем», потомком Евы. Во многих еврейских преданиях змей олицетворяет "сатану или его пособников. В ряде источников «семя» Евы истолковывается как Израиль, в других же (возможно, в том числе, LXX, Быт. 3:15) — как Мессия; но здесь Павел применяет этот образ в более широком смысле к последователям Мессии, давая понять, что они должны выстоять до конца, и тогда их противники будут сокрушены.
16:21–24 Приветствия церкви в Риме
Такие дополнительные приветствия были вполне обычными; здесь, однако, Павел передает приветствия римской церкви от своих сотрудников в Коринфе. Хотя это типичный перечень приветствий, он может такжеслужить в качестве свидетельства, которое обычно приводилось в конце документов как удостоверение их подлинности.
16:21. «Луций» — имя, принятое у греков и римлян, которое иногда использовали и иудеи; сокращенная его форма — «Лукас» (т. е. Лука). Об именах «Иасон» и «Соси-патр» (возможно, что о и тех же самых людях) см. в Деян. 17:6,9 и 20:4.
16:22. «Тертий» — римское имя (часто давалось третьему ребенку в семье), но иногда оно использовалось и иудеями. Большинство людей в Древнем мире были не настолько грамотными, чтобы писать письма, тем более такие сложные, как это; обычно в таком случае использовались писцы. Высокообразованные и более состоятельные люди могли позволить себе нанять писцов, чтобы продиктовать им письмо, иногда они имели собственных секретарей, обычно из числа образованных рабов Хозяин дома, в котором остановился Павел, мог предоставить в его распоряжение своего писца, либо Тертий был профессиональным писцом; в любом случае Тертий, по-видимому, был верующим, поскольку писцы обычно не присоединялись к приветствиям автора письма. Тот факт, что Павел следовал принятому обычаю подписывать продиктованные письма (1 Кор 16:21; Гал.6.11; Кол. 4:18, 2 Фес. 3:17), указывает на то, что он регулярно пользовался услугами писцов.
16:23,24. Коринфская церковь собиралась в доме Гаия, вероятно, Павел там и остановился. Вероятно, этот дом был гораздо больше по размерам, чем большинство домашних церквей, если там смогла поместиться «вся церковь».
«Городские казнохранители» часто были из рабов или вольноотпущенников, но они обычно были людьми богатыми. Во всяком случае, такая общественная работа считалась частью гражданского долга, которыйвыполняли состоятельные люди. Если речь идет о том же самом «Ерасте», который в коринфских надписях запечатлен как aedile (эдил — организатор народных зрелищ, он также надзирал за городским благоустройством и за порядком в городе и т. п.), то он, вероятно, был богатым человеком, вложившим много денег в городское хозяйство, представителем муниципальной элиты.
16:25–27 Заключительное славословие
(Эти тексты в русской синодальной Библии отсутствуют).
В современном русском переводе под ред. М П Кулакова они звучат так:
«Тому же, Кто может утвердить вас по благовествованию моему и вести об Иисусе Христе, по откровению той „Божественной" тайны, о которой от века умалчивалось, 26 но которая явлена теперь, и по велению вечного Бога через Писания пророческие возвещена всем народам, чтобы привести их к идущему от веры послушанию, 27 Ему единому мудрому Богу, через Иисуса Христа да будет слава вовеки! Аминь!»
Греко-римские письма заканчивались по-разному, но часто — пожеланием здоровья их получателям, а затем следовало «Прощайте». "Синагоги, однако, завершали молитвы, чтение и служение благословениями, и Павел надеется, что его письмо будет публично прочитано в ходе служения в домашних церквах.
16:25,26. В некоторых древних еврейских текстах, например в «Книге Даниила» и в "Свитках Мертвого моря, говорится о Боге, Который открывает то, что некогда составляло тайну, — особое знание, ранее неведомое, доступное лишь через Божественное откровение. По мнению Павла, тайна собирания язычников была уже явлена в Писаниях (Павел цитирует многие из них, рассуждая на эту тему в Послании к Римлянам; ср. также, напр.: Ис. 19:18–25; 56:3–8; Зах. 2:11) и ныне она окончательно раскрыта и понята.
16:27. Павел заключает свое послание славословием, каким обычно завершались религиозные произведения эллинизирован-ных еврейских авторов (исключая, конечно, выражение «через Иисуса Христа»). Словом «аминь» завершались молитвы и некоторые еврейские книги.
Первое послание к Коринфянам
ВВЕДЕНИЕ
Авторство. Все исследователи признают, что Первое послание к Коринфянам написано Павлом
Коринф. Коринф был одним из важнейших очагов цивилизации древнего Средиземноморья и наиболее неоднородным в культурном отношении городским центром Римской империи. После того как этот греческий город был разрушен и превращен в римскую колонию, он почти сто лет пролежал в руинах, но затем был восстановлен римлянами и стал столицей провинции Ахаия (составлявшей значительную часть Древней Греции). В Коринфе сосуществовали, иногда сталкиваясь между собой, греческая и латинская культуры. Выгодное местоположение на Коринфском перешейке, который представлял собой короткий и более безопасный путь по суше через Грецию, по сравнению с морским путешествием вокруг южной Греции, благоприятствовало экономическому процветанию Коринфа. Торговый характер города обусловил его религиозную пестроту и, вероятно, способствовал развращению нравов его жителей, хотя сексуальная вседозволенность была присуща греческой мужской культуре в целом. Коринф славился своим богатством и преуспеянием, а ставшая притчей во языцех порочность древнегреческого Коринфа, по-видимому, была унаследована и римским Коринфом.
