Факап - Михаил Харитонов

Однако же были нюансы. Во-первых, раньше Малышев таких заказов не делал. И во-вторых, откуда он знал, чем именно его будут травить?

Тогда Левин заказал рабочей группе перевод будаховского трактата «О травах и иных злаках, таинственно могущих служить причиною скорби, радости и успокоения». Выделяя места, касающиеся ядов — и особенно тех, от которых Будах не знал противоядий.

Список оказался небольшим. Из известных в Аркаране отравляющих веществ абсолютно смертельными Будах считал всего десять. Все они, кстати, были проверены земными специалистами, на предмет нахождения антидотов.

Левина заинтересовали три яда — конкретно геморрагинного действия. Один принадлежал эсторскому пустынному пауку, крайне редкому. Второй готовился очень сложным способом из нескольких компонент растительного и животного происхождения, причём использовались такие экзотические средства, как сушёная селезёнка голого вепря Ы. А вот третий был относительн прост в изготовлении, хотя сырьё для него было тоже дефицитным.

Это был яд болотной гадюки из Икающего леса — твари редкой и смертельно опасной. При попадании в кровь яд вызывал смерть в течение пары часов. Противоядия не существовало. По легенде, маршал Тоц отрубил руку своему другу и соратнику, генералу Идо, когда того укусила эта тварь. Генерал остался жив. И, наверное, чрезвычайно признателен.

Интересна тут химия. Яд представлял собой сложную смесь веществ, разрушающих сосуды, и нейротоксинов. Именно из-за их действия смерть наступала так скоро. Однако они довольно быстро распадались. Выдержанный яд, и особенно спиртовые настои его, содержали только смесь геморрагинов. В случае попадания в желудок мог прожить от десяти-двенадцати часов до суток, в зависимости от состояния организма. Против этого Арканаре было известно одно средство — радикальное промывание желудка в течение первого часа после отравления. Коварство ядовитого настоя заключалось в том, что первые симптомы недомогания возникали через пять — шесть часов. К тому моменту человека можно было уже считать покойником.

Однако же. Прежде чем использовать яд, его надо было добыть. Ловить болотных гадюк было занятием очень непростым. Твари были редкие, увёртливые и крайне опасные: в броске они доставали до бедра. Люди, способные и умеющие охотиться на них, встречались нечасто, яд продавали очень дорого и малыми порциями. Тот же Будах в своём трактате сетовал на то, что ему не удалось провести некоторые опыты, так как порция яда, имевшаяся в его распоряжении, была слишком мала, а достать новую не удалось. Несмотря на то, что дон Сатарина, заинтересованный в исследованиях, платил за яд по весу рубинов.

Вопрос был в том, каким образом добыл яд Званцев. Не гонялся же он сам за змеями по Икающему Лесу?

Команда Левина долго разбиралась с этим вопросом. Пока кому-то не пришло в голову проверить список оборудования, которое имелось у Антона.

Выяснилось кое-что интересное.

Малышева высадили на континенте, посреди пустыни. До ближайшего оазиса было ходьбы где-то с неделю. За это время он должен был, что называется, дойти до кондиции — то есть выглядеть и вести себя так, как выглядит и ведёт себя человек, прошедший через пустыню. Но живой и целый.

Так вот. По легенде, которую Антон рассказал местным, он ел ящериц и змей. И это было правдой. Другой пищи в пустыне не было. Однако поймать ящерицу или змею достаточно сложно. Кроме того, в пустыне попадались хищники — местные кошачьи вроде рысей, а также стаи собакоподобных существ типа гиен. А также и всякие неприятные ядовитые твари, вроде уже помянутого пустынного паук. Шанс встретиться с ними был мал, но реален.

Поэтому Антону — помимо аварийного запаса лекарств и стимуляторов — выдали широкополосный биологический сканер-манок «Крысолов».

«Крысолов» сканировал местность на предмет ментальной активности, классифицировал типы существ и позволял приманивать нужных и полезных особым излучением, а также отпугивать ненужных и вредных. Охват у устройства был метров пятьсот. Так что без мяса Антон не оставался. Вряд ли, правда, оно ему нравилось. Но это и было нужно — он должен был всё-таки выглядеть именно как человек измученнный и голодный.

Разумеется, манок был доработан так, чтобы его ни при каких обстоятельствах нельзя было использовать как оружие, даже если бы он попал в руки туземцев и они узнали бы, как с ним обращаться. Людей им подманивать или отпугивать было невозможно. Зато он отлично действовал на крыс и мышей, так что арканарский дом Антона был от них избавлен.

Так ведь и змей наловить, имея в распоряжении подобное устройство, было не так уж трудно.

Хотя для себя Левин пометил, что Званцев мог и с собой прихватить всякие разные штучки, не пользуясь «Крысоловом». Точно мы этого уже не узнаем — тут можно разве что догадки строить. Но всё-таки этот вариант кажется самым вероятным. И Левину, и мне.

Что касается работы с ядом, то в распоряжении Антона — и, соответственно, Званцева — был своей специалист. Не того уровня, что высокоуважаемый доктор Будах, но и не самый паршивый. Некий отец Кабани.

Он был вообще-то орденский. Прославился как дознавател и палач. Причём не то, чтобы он был каким-то совсем уж зверем. Просто он людей чувствовал. Эмпатия у него была хорошая. И, во-вторых, он умел помочь человеку раскрыться. Ну то есть во всём признаться. Именно помочь, у него была такая позиция — что человеку самому хочется во всём признаться, да всякие глупые чувства не пускают. И ему нужно именно помочь, посодействовать. А что при этом ему что-то прижигают или отрезают, так ведь и врачи тоже прижигают и отрезают. Что ж поделаешь, если так надо для его же пользы… Он так и сам к делу подходил, и других учил. Впоследствии Антон наслушался этих поучений.

Так или иначе, отец Кабани был хорошим специалистом. Неудивительно, что дон Рэба его заметил и каким-то образом заполучил для себя. В результате Кабани переселился в Весёлую Башню и зарекомендовал себя там наилучшим образом. Изобрёл, например, «мясокрутку святого Мики» — для проворачивания конечностей в фарш. Внёс принципиальные усовершенствования в конструкцию «кресла Тоца-воителя» — так расположил шипы на спинке, чтобы они не задевали жизненно важные органы. Придумал несколько пыток специально для женщин. И среди всего прочего — широко применял яды. Тут он, что называется, показывал класс. Например, однажды ему в руки попал эсторский владетельный князь Цорио, имевший совершенно особенную родовую привилегию — король не мог ни лично, ни через кого-то наносить увечья ни одной части его благородного тела, за исключением кистей рук и ступней. Отец Кабани не нарушил правил. Он просто содрал кожу с большого пальца его сиятельства и натёр мясо выпотом зычной жабы, разведённым с выделениями стрекавящей медузы. В результате Цорио сам отгрыз себе палец — а потом признался во всём, о чём его спрашивали. Казнили его, кстати, тоже очень особенным образом, с соблюдением всё тех же приличий. Опять же без подробностей, но умер он тяжело.