Подземелье - Ваня Мордорский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зубы аж хрустели, так сильно он сжимал их.
Раздался треск — рука сжимающая копье раздавила древко, и так до этого обгоревшее, в щепки: оно просто разлетелось на две части.
Не было больше ни голода, ни жажды — была только боль, идущая изнутри.
— Ничего… — прижал он Каю, не зная зачем, — Ничего…
Пауков стало меньше, но он этого даже не заметил, лишь когда появились ярко сияющие пауки-огневки он приостановился. Не обратить на них внимания уже было невозможно — они слишком слепили глаза и больно резались испускаемым светом. Его слезы прекратились сами собой.
Волна умиротворения нахлынула откуда-то извне, разогнав все его мысли.
Зур’дах удивленно тряхнул головой. Свет на стенах погас уже через мгновение.
Пауки-огневки, которые были везде: на потолке, на стенах, на полу, медленно-медленно зажигались вновь, разгораясь до яркой вспышки, а потом резко гасли. Все они пульсировали в едином ритме. Впервые гоблиненок увидел пауков таких разных цветов: синих, голубых, фиолетовых, желтоватых, красных. Тысячи сияющих во тьме огоньков.
Он сделал несколько шагов.
Тепло. — понял он через секунду.
В тоннеле стало удивительно тепло.
Уже через пару десятков шагов Зур’дах увидел, что тоннель заканчивается.
Шаг. Еще шаг. Шаги давались трудно. На него никто не нападал и не собирался. Это было странно. Бессознательным движением правой руки он прикоснулся к пауку на стене сразу ощутив горячее тепло его тела. Паук никак на это не отреагировал. Продолжил пульсировать как и сотни, сотни других своих собратьев.
Гоблиненок двинулся дальше, переступая пауков.
Чем больше он приближался к пещере, тем сильнее в нем возникало какое-то непонятное, но знакомое ощущение.
Кровь внутри вновь зашевелилась.
Когда он оказался прямо у входа, а перед глазами открылась вся пещера, он внезапно понял, что это было за ощущение — это было ощущение дома, ощущение чего-то родного. Куда-то ушла зажатость, напряженность в теле, будто кто-то погрузил гоблиненка в теплую воду. Он остановился, не совершив последнего шага.
Кровь паука внутри ликовала.
Что это?
Шаг — и он оказался внутри небольшой пещеры, размером несколько тысяч шагов как в длину так и в ширину.
Невозможное в Подземельях ощущение спокойствия и безопасности сейчас полностью заполняло его тело.
Безопасно.
Все пространство пещеры наполняли тысячи пауков: маленьких, больших, крохотных, — и все они вспыхивали и гасли, будто звезды в космосе. Это настолько заворожило Зур’даха, что он на какое-то время забыл кто он и где он. Это медитативное пульсирующее свечение гипнотизировало, затягивало.
Несколько минут он стоял не двигаясь, а потом услышал кровь, почувствовал, как его сердце начинает биться вместе с этими пауками в едином ритме. Возникло ощущение легкости и в тоже время тяжести. Он был будто каплей в медленном потоке, который утягивал его за собой.
Единение.
Что это?
Будто в голове прозвучал какой-то шепот или шорох.
Голоса. Пауки шепчут.
Все едино…Все едины…Все одно…Вместе…
Целое и часть…все одно…все одно…
Отпусти…Отпусти…Отпусти…
Тысячи шепотков звучали в его голове сливаясь в понятные ему слова-формы-мысли которые призывали выбросить из головы все. Вообще все. Отпустить всю накопленную боль.
Тело дрожало от единой пульсации. Все вокруг будто замедлилось. Время замедлилось.
Огоньки стали вспыхивать и гаснуть медленнее в несколько раз, а потом еще и еще медленнее. Пока все не стало происходить настолько медленно, что он мог разобрать шепот каждого из сознаний пауков.
Все они сливались, образуя единую мысленную волну, которую и слышал Зур’дах.
Свой…свой…свой…
Изнутри него рвалось понимание — это братья. Они часть.
Живой…Мертвое…Живой…Мертвое…Живой…Мертвое…
Это они про Каю.
Это тихая и забивающая голову звуковая волна вместе с яркой пульсацией пауков заставила его забыть про Каю, которую он все еще держал в руках.
Положи…положи…положи…
Он только прижал покрепче Каю к себе.
Опусти мертвое…Отпусти мертвое…Отпусти мертвое…Мертвое к мертвым…живое к живым…
Часть жизни…Переход…
Не бойся…не бойся…не бойся…
Шорох-голос будто обернул его коконом умиротворения вновь, развеяв вспыхнувшие тревоги.
Свой…Часть нас…
Он не мог не доверять им, — это было просто против его природы, против его крови, это было бы противоестественно.
Положи…положи ее…
Он сел и положил возле себя Каю. Впервые за все время он выпустил из рук ее тело.
Пульсирующие огоньки пауков зашевелились.
Упокоение…упокоение…
Смерть…начало…не конец…Отпусти…Отпусти…Положи…смерти нет…переход…малое часть большого…
По нему поползли десятки пауков, согревая, пока он застыл, не в силах понять, что же ему делать.
На секунду он все же вздрогнул, но паучья кровь потянулась навстречу своим сородичам, разгоняя его страхи. Опасности не было.
Уже через секунду десятки пауков окружили тело Каи. Их сияние не гасло и теперь Зур’дах мог рассмотреть как при свету каждую черточку лица девочки. Этот смешанный — синий, фиолетовый, желтый свет будто преобразил ее, убрал всю мертвенность с ее тела и лица.
Она словно вновь ожила. Словно стала прежней Каей. Глаза ее были открыты и смотрели в потолок и свет тысяч огоньков отражался в них, будто и она завороженно смотрела на них.
К этим паукам подползли сотни других, размером больше; через секунду они взяли тело Каи и потащили его куда-то вправо. Зур’дах поднялся и последовал за ними.
Лишь сейчас он увидел, что на полу пещеры выбиты символы паука. Везде. На стенах, на полу, на сводах пещеры.
Заберем с собой…с собой…с собой…
Пауки втащили тело Каи на небольшое возвышение в середине пещеры, где тоже было выбито изображение паука.
Заберем с собой…Не бойся…не
