Маленькая книга о Большом взрыве - Тони Ротман

Лучше спросите его, имеют ли все эти уравнения на доске из сериала какой-то смысл? На это он сможет точно сказать: «Да, имеют». Я по личному опыту знаю, что космология и косметика – далеко не одно и то же, и к поверхностным вопросам космологи подготовлены достаточно плохо.

* * *

Поскольку книга рассчитана на усредненного читателя, я буду прибегать к аналогиям чаще, чем к уравнениям. Конечно, у такого подхода тоже есть свои риски. Рано или поздно любая аналогия рушится, ведь аналогия, как и теория, представляет собой лишь модель реальности, а не саму реальность. Например, говоря о Большом взрыве, космологи любят объяснять некоторые свойства расширяющейся Вселенной, приводя в пример воздушные шарики, хотя такое сравнение не является идеальным, ведь Вселенная – это не шар. Таким образом, прибегая к аналогиям, важнее всего понимать, чем именно они отличаются от реальности.

Я уже несколько раз использовал слово «теория» в своих объяснениях. Позвольте мне уточнить, что, когда ученый использует этот термин, он вкладывает в него не тот смысл, к которому мы привыкли. Мы часто слышим по радио, что у прокурора есть своя теория насчет того, как было совершено преступление, а у адвоката есть теория, что прокурор – сумасшедший. Как правило, это не теории, а гипотезы, не подкрепленные доказательствами, а ситуации, в которых они возникают, изменяются так быстро, что подтвердить или опровергнуть их становится невозможно.

Напротив, физическая теория – это сеть глубоко связанных между собой идей и прогнозов, подкрепленных доказательной базой в виде математических вычислений, наблюдений и экспериментов. Именно ее имеют в виду космологи, когда говорят о теории Большого взрыва. Элементы этой теории изучаются на протяжении уже почти ста лет, и некоторые космологи замечают, что их дисциплина все больше походит на инженерию, а не на фундаментальные исследования. В общем, современной космологии можно верить.

* * *

Но ключевое различие между космологией и другими науками никуда не исчезло: для исследований у нас есть лишь одна-единственная наблюдаемая Вселенная. Суть подавляющего большинства наук состоит в проведении эксперимента и его неоднократном повторении. Например, чтобы протестировать вакцину, производитель лекарств раз за разом испытывает ее на большом количестве подопытных, и если полученные им результаты не подтверждаются работой других ученых из других стран, вакцина отвергается как ненадежная. Космологи же (по крайней мере, пока) не имеют возможности проводить эксперименты в других вселенных и, следовательно, не могут с уверенностью говорить о том, как бы выглядела наша с вами Вселенная в тех или иных обстоятельствах.

И хотя космологи не могут объяснить нам всего, они в то же время говорят куда больше, чем ничего. Когда мы сталкиваемся с задачей изучения Вселенной как единого целого (а именно в этот момент мы оказываемся перед лицом главных вопросов), наличие лишь одной Вселенной для исследования оказывается вполне преодолимым препятствием, справиться с которым нам помогают данные и наблюдения, собранные нашими близкими коллегами – астрономами, традиционно занимающимися изучением поведения планет, звезд и галактик при помощи телескопов, расположенных на Земле или околоземной орбите. Конечно, астрономы – все существа совершенно земные, ведь еще ни один космический корабль или телескоп не смог добраться ни до ближайшей звезды, ни уж тем более галактики, а значит, мы по-прежнему не можем проводить эксперименты над астрономическими объектами[2]. Но в основе астрономической науки лежит один важный принцип: фундаментальные законы физики одинаковы во всей Вселенной. Астрофизики – близкие коллеги космологов и астрономов – используют эти законы, чтобы расшифровывать поведение звезд и галактик. Поскольку пока нет возможности отправлять космические зонды в дальние уголки Вселенной, мы (по крайней мере, до тех пор, пока жива наша цивилизация) полагаемся на свет и иные источники информации, сообщающие о том, что там происходит. На самом деле один из величайших триумфов науки состоит именно в том, как много мы смогли узнать о космосе, не сходя с места и опираясь лишь на знание того, что законы природы в известном нам виде действуют повсюду. И все же вопрос, до какой степени законы физики применимы ко всей Вселенной, пока остается открытым.

В настоящее время космологи пытаются реконструировать эволюцию Вселенной, используя тот же подход, что астрономы и астрофизики: при помощи компьютера или простого листа бумаги мы применяем математические формулировки известных нам законов физики, чтобы построить модель изучаемой нами системы, а затем проверяем, соответствуют ли вычисления полученным наблюдениям. Такой системой может быть как скопление галактик, так и вся Вселенная. Если выстроенная нами модель согласуется с данными наблюдений, мы идем пить пиво. Если нет – ищем математические ошибки. Если математических ошибок не обнаружено, мы ищем ошибки концептуальные, а если модель и после этого не согласуется с наблюдениями, добавляем в нее новые явления и в том случае, если они улучшают результат, просим наших коллег-наблюдателей приступить к их поиску.

Ученый обязан стремиться избегать добавления новых сущностей для объяснения тех или иных явлений, пока не исчерпаны возможности существующей теории. А уж размышляя о первых мгновениях после Большого взрыва, хм…

* * *

Размышляя о самых первых мгновениях, последовавших за Большим взрывом и возникновением Вселенной, читатель может задаться вопросом, где именно астрономия и астрофизика уступают место космологии. Правда в том, что четких границ здесь нет. Как правило, ученый, занимающийся исследованиями в одной из этих трех областей, и в остальных двух будет разбираться неплохо. Разница между ними по большей части в масштабах. Астрономы и астрофизики традиционно изучают поведение звезд, планет и галактик. Не так давно они обратили внимание на скопления и сверхскопления галактик. Космологи, в свою очередь, наблюдают самую широкую картину из возможных: они пытаются понять, как область, размерами напоминающая сверхскопление, стала похожа на Вселенную в том виде, в каком мы ее знаем.

Несмотря на то что поведение галактик обусловлено теми же законами физики, что и поведение звезд, эта книга не рассказывает ни о галактиках, ни о звездах, ни о планетах. Также в ней почти не затрагивается тема черных дыр, ведь, при всей своей увлекательности, с космологической точки зрения они слишком малы, чтобы на них останавливаться.

Для любого космолога крайне важно и полезно учитывать наличие разных астрономических масштабов, поэтому на протяжении всей книги я буду использовать стандартную астрономическую практику: обозначать расстояния в единицах измерения времени, требующегося свету, чтобы пройти эти расстояния.

Вы наверняка знаете, что свету требуется около восьми минут, чтобы пройти путь от Солнца до Земли. Округлим до десяти. Таким