Устойчивое решение - Максим Шинкарёв

Струнный квартет тихо звучит из-под потолка.

– Как вам, Катя?

Взгляд поверх фужера с минеральной водой.

– Ресторан красивый. Дорогой.

Усмешка.

– Господи, что вы, Катя, что вы, какие деньги! Ресторан хороший. Тихий, вкусный. Музыка вон пиликает. Уж на что я терпеть не могу классики, а здесь она совершенно переносима. Чудесный стиль.

– Действительно. Место приятное.

– Прошу, господа!

Маленький услужливый смерч. Вино тихо льётся в бокалы.

– Благодарю, Жозеф, всё превосходно.

Смерч с поклоном исчезает.

– Как вам вино?

Тонкие пальцы крутят чуть початый бокал.

– Неплохое.

– Ну как же вы категоричны! Вино превосходное. Здесь с этим строго.

– Это радует.

– Скажите, Катя, откуда вы?

– Вы читали моё резюме, Олег. Неужели вы его забыли?

– Да, у меня хорошая память, Катя, вы правы.

– Тогда вы должны понимать, что я вам не девочка-секретутка.

Взметнувшийся палец.

– Я это прекрасно понимаю, Катя! Как вы могли такое подумать!

– Я аналитик, как вы помните. И я этого не думаю.

– Превосходно!

– Я это знаю.

Рука сгибает крыло салфетки.

– И? Продолжайте.

– И я терпеть не могу, когда меня покупают.

Второе крыло.

– Хорошо. А что вы можете терпеть?

– Честность.

Острые тонкие крылья.

– Вы поборница искренности и чести, не так ли? Несгибаемы и светлы?

– Почему же. Я способна договариваться. Как бы я иначе добилась того, что имею, как вы думаете?

Тонкий нос.

– Тогда делайте ваше предложение, Екатерина Александровна.

– Мой отчёт должен быть таким, как он есть.

Пальцы возвращаются к бокалу.

– И что вы от этого получите?

– Я заявлю о себе.

– И порушите при этом весь конец года всем остальным?

– У всех остальных нет ничего, чтобы получить этот конец года. Ничего, кроме приписок. Судя по отчётам, головной офис уже пару лет ничем не занимается, кроме подтасовки отчётности и приписывания себе заслуг дочерних подразделений. На каком основании они должны это получить?

Глоток вина.

– Вы жестоки, Екатерина Александровна.

– Это бывает.

– Бывает, конечно. Много чего бывает. Тогда у меня только один вопрос – что может заставить вас передумать?

– Вы готовы что-то предложить?

Пальцы медленно вращают бокал.

– Давайте так, Екатерина. До срока сдачи доклада ещё два дня. Один у нас есть. Давайте завтра поужинаем снова, и я сделаю своё предложение. Дневное перемирие?

– Дневное перемирие. И да, учтите – я замужем и в любовницы не стремлюсь.

Усмешка.

– Спорю, ваш муж – очень сильный человек и с ним сложно конкурировать.

– Вы выиграли бы, если бы мы спорили.

– Ну что ж, хорошо. О, а вот и ужин!

– Прошу прощения, но я тороплюсь. Муж ждёт.

Стук отодвинутого стула.

Маленький смерч кланяется.

– Жаль, что вы не попробовали болоньезе, очень жаль! Приходите к нам ещё!

– Благодарю вас. Быть может, завтра.

– Будем ждать!

Удаляющиеся шаги.

– Как поступить с порцией мадам?

– Верните на кухню, Жозеф. Я поужинаю один.

Звон серебряного колпака.

– Прошу!

Рука поглаживает свёрнутую из накрахмаленной салфетки птицу. Берёт за клюв.

Взмах – и салфетка расправляется с лёгким хлопком.

Заправляется за ворот.

Глоток вина.

Вилка вонзается в пасту.

…networkschannels and mobiles…

Звонок.

Рука откладывает вилку, сдвигает замок.

– Да.

– Здравствуй, Олег.

– Здравствуй, Виктор.

– Ты далеко?

– Ужинаю.

– Тогда зайди, как закончишь.

– Ты ещё на посту?

– Доедай. Есть дело.

Тишина в трубке.

…create illusionthat no one ever dies…

Лёгкий стук костяшек в притолоку.

– Добрый вечер, Оксана! Виктор Константинович не занят? Могу зайти?

Внимательный взгляд хищных голубых глаз. Взгляд сиамской кошки.

– Секундочку, я узнаю. Присядьте, будьте добры.

Тренированная улыбка.

– Да, конечно.

Скрипящая кожа дивана.

– Виктор Константинович, к Вам Олег Борисович. Да, хорошо.

Кивок золотистой чёлки.

– Виктор Константинович ждёт вас.

– Благодарю, милая.

Взгляд упирается в спину. Кошка следит за птицей, ожидая, когда та зазевается и станет жертвой.

Холод по плечам. Вот же пакость. Надо было всё-таки идти в художественное.

Тьфу. Ерунда это всё.

Скрип двери.

…you wanna rest your head nowbut still regret…

– Привет, Олег. Присаживайся.

Жест к столику в углу.

– Добрый вечер, Виктор.

– Угу.

Лязгает дверца бара, на столик с лёгким стуком становится коньяк и блюдце с нарезанным лимоном.

Свежим лимоном.

Плохой знак.

– Ты опоздал, Олег.

Мягкий, барский тон.

Очень плохо.

– Не совсем уловил.

Плеск коньяка в стопках. Скрип кресла.

– Не ври мне, Олег. Ты опоздал совсем.

Пальцы не дрожат, вытягивая ломтик лимона с края блюдца.

– У тебя опять обострилась любовь к провокациям?

Плохо. Очень плохо.

– Не скатывайся в хамство, дорогой.

Тон становится холоднее.

Коньяк прокатывается водой по языку.

– Прошу прощения, сложный день выдался.

Плеск доливаемого коньяка.

– А что так?

Мягче.

Уже лучше.

– У меня сложности с подчинённой.

– У-у, – неудивлённо приподнятые брови, – бывает.

Коньяк перемешивается в мягко крутящейся стопке.

Потом Виктор подносит стопку к губам.

Выпивает.

Закусывает ломтиком лимона. Замечает:

– А ведь говорят, что закусывать лимоном – варварство.

– Мало ли что говорят. Текилу без соли тоже, говорят, моветон.

Виктор доливает себе.

– А ты пробовал?

– Угу.

Быстрый, но спокойный взгляд.

Холодный взгляд.

Лёгкий блик в линзах очков.

Действительно поздно.

И поздно было ещё до ужина.

Уже тогда, когда она приняла приглашение.

Приняла. Рыжая сучка. Не отвлекаться.

– И как?

– Не оценил.

Кивок.

– Бывает. Хотя раньше с оценками у тебя было всё хорошо.

– Да и сейчас не жалуюсь.

– А зря.

– Это шутка?

Коньяк в стопке – золотисто-жёлтый.

– Нет, Олег, это не шутка.

Рука Виктора протягивается к нижней полке столика.

На столешницу мягко, глухо падает отчёт.

– Я поручил проверить исходные и выводы, Олег. Так что не напрягайся.

– Хорошо.

Коньяк падает в горло.

Лимон.

– Обсудим?

«Маши крыльями или сдохнешь. Маши крыльями или сдохнешь.» Тэ-эм.

Плеск коньяка, доливаемого в стопку.

– Последствия? Обсуждать, в общем, нечего. Я принял решение.

– Вот как, – в горле сухо. – И какое?

– Дата должна быть на две недели назад.

Стук выпавшей из руки стопки.

– Что?!

– Пожалуй, тебе хватит, Олег.

Стук пульса в виске.

– Не понял.

Лёгкий вздох. Пожатие плечами.

– Всё ты понял. С завтрашнего дня ты больше здесь не работаешь.

Прерывистый всхлип.

– Почему?

– Только не впадай в истерику.

Кивок. Взгляд нашаривает на полу опрокинутую стопку, чуть дрожащие пальцы сжимают её, ставят на столешницу с лёгким стуком.

– Допустим. Но не сплеча ли?

– Нет, Олег, не сплеча. Видишь ли, это не первый прецедент.

Глоток сухим горлом.

– Раньше ты об этом не говорил.

Кивок.

– Не говорил. Ты же знаешь, что я не люблю людей, считающих меня идиотом. И не иду им навстречу.

Холодный пот на висках.

– Кто на меня стучал?

Равнодушный взгляд увеличенных линзами серых глаз.

– Какая разница? Потом сам узнаешь.

Короткий вздох носом.

– Верно, узнаю. Поставишь вместо меня эту рыжую стерву?

Мерное покачивание очков из стороны в сторону.

– А ты поглупел, Олег. Надо было уволить тебя раньше.

– Будь добр, сократи нотацию. Мне больше интересен ответ.

Срыв. Резко, слишком резко.

Слова словно чужие.

– Как скажешь.

Плохо. Теперь терять уже нечего.

Свет плафонов отражается в стёклах очков.

– Я навёл справки. Слишком честна. Чересчур стервозна.

– Тебе не угодишь, я погляжу. Можно ещё коньяка?

– Пожалуйста. Ничего, если из моей стопки?

– Нормально.

– Прошу.

Глоток.

– Лимон?

Кивок.

Кислота на языке.

– Ты слишком зарвался, создал проблему. Она слишком зарвалась, обнажая проблему. Пусть она и не первая, но что с того? Вы оба неуправляемы.

– Она – да.

Плеск.

– А ты не сдаёшься, Олег. Это хорошо. Я отмечу это в рекомендации.

– Шикарная шутка, Виктор.

Маши крыльями…

Усмешка.

– Я рад, что тебе понравилось. Ну что же, Олег…

Скрип кресла.

– Прощай.

…или сдохнешь.

Рука, протянутая для пожатия.

Соблюсти лицо.

Пожатие.

– Прощай, Виктор. Успехов.

– И тебе.

Неровные шаги.

Стук двери.

Кошачий взгляд. Холодная усмешка. Когти впиваются в жертву.

– Всего доброго, милая.

– Всего доброго.

Как колотит… Как… колотит…