Новый Завет: культурно-исторический контекст - Кинер Крейг

15:8. Сопоставляя себя с другими апостолами (15:9) и называя себя «извергом» (£ в оригинале — «выкидыш», «преждевременно родившийся»), Павел подчеркивает свою слабость; здесь он занимается в некотором роде самобичеванием. Это понятие можно трактовать и как «не вовремя родившийся» (в данном случае не столько преждевременно, сколько позднее положенного срока), когда первые явления Иисуса после воскресения уже завершились; другие комментаторы предполагают, что Павел был избран от чрева матери, но его преследование Церкви аннулировало это предназначение, сделав его как бы «выкидышем» до тех пор, пока он не обратился в веру.

15:9-11. Греки не осуждали хвастовство, если оно было не слишком явным; в иудейском благочестии было принято подчеркивать необходимость воздавать благодарность Богу за благополучие или общественное положение. Иудаизм и большинство древних религий разделяли представление о возмездии за грех; Павел верит, что Бог возвысил его, несмотря на его грех, потому что у Него любящее сердце.

15:12–19 Воскресение Христа и верующих

15:12–17. За исключением саддукеев и некоторых иудеев, находившихся под сильным влиянием греческой мысли, большинство палестинских евреев верили в грядущее воскресение в теле (Дан. 12:2). Воскресение Иисуса было только началом исполнения этой надежды; поэтому если кто-то отрицал будущее воскресение, то он отрицал и воскресение Иисуса. Построенное по всем правилам риторики рассуждение Павла побуждает коринфян признать воскресение всех верующих, поскольку они уже согласились с тем (и объективно не могли поступить иначе — 15:1—11), что Иисус воскрес. Еврейские учителя также частоиспользовали частное, чтобы доказать общее, т. е. использовали индуктивный метод.

15:18,19. Из этих стихов явствует, что Павел отвергает греческую идею бессмертия души без воскресения в теле; если нет воскресения, то нет, как утверждали эпикурейцы, и загробной жизни (15:32). (Типичное греческое представление о загробной жизни большинства людей как о тенях, влачащих безрадостное существование в подземном мире, было настолько мрачным, что едва ли могло служить стимулом, подобнымтому, что Павел находил в воскресении.) Павел мог верить в воскресение и в промежуточное состояние души, как многие фарисеи. Но если бы Бог не дал надежды на будущее возрождение личности во всей полноте, то иудеи, как и Павел, который признавал телесную природу человеческого существования, усомнились бы в том, что Он вообще может дать надежду на будущее.

15:20–28 Замысел Бога для истории

15:20. Первые плоды палестинского урожая (это было знакомо всем из ветхозаветного праздника первых плодов, Пятидесятницы, — Лев. 23:15–21) гарантировали созревание остального урожая.

15:21,22. См. коммент. к Рим. 5:12–21. Павел здесь обыгрывает бытовавшие за пределами Палестины еврейские предания (о которых пишет Филон), возможно, воспринятые некоторыми коринфскими христианами, о том, что идеальный, духовный человек, сотворенный в Быт. 1:26,27, отличался от природного (земного) человека Адама, сотворенного в Быт. 2:7.

15:23,24. Хотя Павел изъясняется здесь не совсем понятно, речь может идти о том, что он, как и многие другие еврейские авторы того времени, верил в существование промежуточной мессианской эры между современным и грядущим веком; см. коммент. к Отк. 20. О «первенце» см. в коммент. к 1 Кор. 15:20.

15:25. Павел начинает разъяснять Пс. 109:1, который у него более отчетливо звучит в 15:27.

15:26. Многие философы отказывались горевать или рассматривать смерть как своего врага. Еврейские писатели обычно изображали смерть как врага, которого необходимо покорить; воскресение верующих, таким образом, будет последним событием, предшествующим наступлению Царства Христа.

15:27,28. Как и в ветхозаветных текстах, Павел утверждает, что Сын будет царствовать над всем миром как наместник Бога, оставаясь в Его подчинении (Пс. 109:1; Ис. 9:6,7; Дан. 7:14). Если бы Павел был стоиком, товыражение «Бог все во всем» означало бы, что все сущее вновь сольется с первозданным огнем, став частью его бытия; но когда еврейские авторы, как и Павел здесь, использовали такой язык, они просто имели в виду, что Бог является Творцом и Владыкой всего сущего (Сир. 43:27).

15:29–34 Страдание в надежде на воскресение

Первые христианские свидетели воскресения были настолько убеждены в истинности того, что они видели Иисуса, воскресшего из мертвых, что не боялись удостоверить свое свидетельство мученичеством.

15:29. Здесь выражение «крестятся для мертвых» может означать, что некий христианин принял символическое крещение во имя новообращенного, который умер (возможно, как мученик — хотя, насколько известно, в то время в Коринфе не было больших гонений на христиан), не успев креститься. (Хотя в древнем иудаизме не засвидетельствованы заместительные крещения, посмертные символы могли использоваться. Так, если кому-то предстояло быть казненным, еврейские учителя говорили, что смерть может искупить его грехи; если же он умирал до казни, то на его гроб клали камень, который символизировал побивание камнями, а тем самым и то, что его казнь будет учтена Богом.) Или это выражение может относиться к омовению мертвого перед погребением по принятому у евреев обычаю; религиозные секты в древнемСредиземноморье осуществляли надзор за погребением членов своих общин. Возможно также, что это просто краткая формулировка представления о крещении «ради получения возможности приобщиться к вечной жизни с христианами, которые уже умерли», т. е. о крещении в свете их собственной смертности. Многие язычники в древности почитали умерших и даже приносили пищу в их гробницы. Что бы ни имел в виду Павел, неясно, соглашается ли он с практикой коринфян; но даже если не соглашается, он мог отталкиваться от нее при изложении своей точки зрения.

15:30. О постоянном противодействии см.: Пс. 43:23 и 118:109.

15:31. Слова «я каждый день умираю» в данном контексте следует понимать в переносном смысле, как предвосхищение будущего мученичества Павла в его непрекращающихся страданиях на ниве благовествова-ния.

15:32. Римляне развлекались, наблюдая за сражениями преступников, военнопленных или рабов с дикими зверями на арене цирка, — точно так же, как многие наши современники с удовольствием смотрят нанасилие по телевидению или в кино (хотя древние христиане не посещали такие зрелища, если только сами не становились их жертвами). Бои римских гладиаторов устраивались во время праздников в театре Эфеса (как и в Коринфе). Маловероятно, однако, что Павел был брошен на арену с дикими зверями в буквальном смысле слова. После таких сражений жертвы не могли уцелеть, а, как римский гражданин, Павел не мог быть подвергнут подобному наказанию. Философы нередко использовали гладиаторские сражения с дикими зверями как метафору, и здесь Павел описывает своих врагов сходными выразительными средствами (ср. также: Пс. 21:7,13,14,17,21,22). Выражение «по рассуждению человеческому» в ст. 32 означает «фигурально» (вопреки большинству переводов; ср.: 9:8; Рим. 6:19; Гал. 3:15).

Но если бы Павел не имел надежды на будущее, то, вместо того чтобы страдать, он мог бы просто потворствовать своим страстям, — свойство, приписываемое (с некоторыми преувеличениями) философам-эпи-курейцам; эти воззрения разделяли, однако, многие греки и римляне, проводя жизнь в оргиях. Ср. также: Ис. 22:13 и Лк. 12:19. (В Ветхом Завете образы еды и питья обычно используется нейтрально [Еккл. 2:24; 5:18,19; ср.: 3:12], но без Бога этого для жизни недостаточно — Ис. 22:12–14; Еккл. 11:7-12:14; ср.: 7:2,14.)

15:33,34. Здесь Павел приводит известную пословицу, впервые появившуюся в комедии Менандра, но в дни Павла уже бывшую у всех на устах. Общий совет греко-римских моралистов и еврейских учителей — избегать дурного общества (в Ветхом Завете — Пс. 118:63; Прит. 13:20; 14:7; 28:7). Павел, вероятно, говорит здесь о тех, кто не верит в грядущее воскресение и, следовательно, не имеет нравственной основы, на которую опираются те, кто верит в последний Божий суд; многие еврейские учителя, верившие в воскресение, считали неверие в него безнравственным.

15:35–49 Природа воскресшего тела

Древний иудаизм учил не только о бессмертии души, но и о воскресении тела; Павел поддерживает это представление, но определяет природу нового тела иначе, чем большинство его современников.

15:35–38. Древние писатели часто выдвигали риторические возражения воображаемого оппонента; еврейские учителя представляли вопросы, подобные тем, что задает здесь Павел, как типичные аргументы, приводимые неверующими в учение о воскресении. Например, что произойдет, если человек утонет в море или сгорит дотла в огне? Раввины считали, что тело будет восстановлено при воскрешении по особой кости в горле, которая, по их мнению, не поддается уничтожению. Павел более рассудительно отмечает, что, независимо от количества материальных останков, всегда остается умозрительная модель, которая может послужить семенем для нового тела. Использованный им традиционный метод доказательства по аналогии весьма эффективен, а «семенную» аналогию применяли и позднейшие раввины. «Безрассудный» (15:36) — характерное как для евреев, так и для греков риторическое восклицание, адресованное тому, кто выдвигает нелепые или безнравственные возражения.