Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин

Днем 4 февраля в Троицко-Печорске состоялся митинг протеста по случаю убийства в Германии Карла Либкнехта и Розы Люксембург, а вечером вспыхнуло восстание. Большая часть гарнизона примкнула к повстанцам, которые без потерь овладели селом.

Очевидцы так писали про восстание в Троицко-Печорске: «...За одну ночь мятежники арестовали около 120—200 человек. Большинство из них были помещены в холодные амбары при 35—40-градусном мо­розе, а затем после истязаний расстреляны. В числе погибших от рук мятежников — десятки беженцев из Чердыни... начальник Уральской продовольственной экспедиции Морозов и другие. Около 600 возчиков с подводами, следовавшие из вычегодских и сысольских волостей за ляпинским хлебом, оказались в белогвардейском плену...»

О массовых расстрелах на Печоре командующий Северным фрон­том белых Марушевский писал: «В этих глухих местах между Усть-Цильмой и примерно Чердынью революция потеряла уже давно свои поли­тические признаки и обратилась в борьбу по сведению счетов между отдельными деревнями и поселками. На почве одичалости и грубых нравов местного населения борьба эта сопровождалась приемами до­исторической эпохи. Одна часть населения зверски истребляла другую. Проруби на глубокой Печоре были завалены трупами до такой степени, что руки и ноги торчали из воды. Разобрать на месте, кто из воюющих был красный или белый, было почти невозможно. Отравленные ядом безначалия, группы этих людей дрались каждая против каждой, являя картины полной анархии в богатом и спокойном когда-то крае».

Почему люди превращались в зверей? Только из-за тяжелых при­родно-климатических условий Севера? Но крестьянские восстания кло­котали тогда в России повсеместно — на холодном севере и на знойном юге. При южном плодородии взаимное озверение сторон было таким же свирепым, как и в таежных дебрях. Сама мысль остаться без хлеба и дру­гого пропитания приводила нормальных крестьян в ужас и заставляла хвататься за ружья, за вилы...

7 февраля 1919 года в Троицко-Печорск под колокольный звон вступила полурота колчаковцев из состава 25-го Тобольского стрел­кового полка. Все население села высыпало встречать сибиряков. Местный учитель и бывший большевик А. С. Федоров преподнес бе­лым хлеб-соль.

Между тем в Усть-Шугоре Мандельбаум сдал командование красны­ми отрядами Комиссарову и Зарубину, а сам выехал через Ижму в Усть-Сысольск, а оттуда в Котлас. Там он заявил, что для наступления на Троицко-Печорск и повторный захват ляпинского хлеба ему необ­ходимы два аэроплана, четыре грузовика, два легковых автомобиля, 3 тысячи гранат, 20 тысяч патронов к станковым пулеметам «Максим», сто кавалерийских седел и столько же сабель, артиллерийские орудия системы «Маклин», двадцать телефонов и триста верст телефонного кабеля. С получением всего этого вооружения и снаряжения Мандель­баум брался за организацию контрудара по верховьям Печоры и похода за Урал — на Ляпино и Березов.

Идея похода за ляпинским хлебом и соединения с сибирскими бе­лыми войсками не оставляла и полковника Шапошникова, произведен­ного в генерал-майоры. В начале марта 1919 года он запросил коман­дование Архангельской белой армии о присылке в его распоряжение аэропланов «для разведывательных полетов на Ляпино и дальше на Бе­резов». Из Архангельска в штаб Шапошникова приехал военный летчик поручик Толстой с несколькими авиационными мотористами и лета­тельными аппаратами.

Оставшийся в Усть-Щугоре Зарубин 19 февраля приказал готовить­ся к наступлению на Подречье. По воспоминаниям бойцов, вечером на­кануне похода Зарубин был весел, жонглировал шашкой, говорил: «Би­лись мы с немцами, выдерживали газовые и танковые атаки, а с этими гадами, печорскими купцами, подавно справимся. Нам ли перед этими насекомыми трусить?»

На следующий день Зарубин с отрядом в 55 штыков выступил на Под­речье, оставив для защиты Усть-Щугора штабные команды и взвод крас­ноармейцев Мезенцева в 12 человек.

Но как только отряд с обозом вышел из села, мятежники устроили ему засаду. Навстречу красным был выслан под видом дровосека лазут­чик, который сообщил Зарубину, что белых в Подречье нет. Отряд без­боязненно стал втягиваться в село. Вдруг зазвонил колокол, и началась бешеная стрельба со всех сторон. Красные заметались. Их пулемет мол­чал — накануне весь спирт из его кожухов был выпит (его заливали туда на морозе вместо воды). Бомбометчики растерялись, и граната взорва­лась в стволе бомбомета. Зарубин бросился в атаку, крикнув: «Возвра­та в Щугор нет! В плен не сдаваться!» Пуля угодила ему в лоб. Остатки красного отряда, отстреливаясь, отошли к лесу и скрылись. В этом бою погиб 31 красноармеец, мятежники потеряли двоих.

Получив известие о разгроме отряда Зарубина, Мезенцев при­казал оставить Щугорье и отступить в Ижму. 3 марта белые вступили в Усть-Щугор, расстреляли оставшихся там советских работников, за­ставили местных крестьян расчистить от лесных завалов Сибиряков­ский тракт и выслали разведку в Ляпино.

6 марта Архангельск известил Шапошникова, что на Печору от­правлен экспедиционный отряд из «...130 отборных офицеров и солдат русской и союзной армии для дальнейшего следования в Сибирь. Цель отряда — связаться с войсками князя Вяземского и перебросить через Урал ляпинский хлеб для сплава его весной».

Находившиеся в районе Ижмы советские отряды под командова­нием Комиссарова получили 19 марта наименование Ижмо-Печорского полка. Но через десять дней в Ижму явился Мандельбаум, сместил Комис­сарова с командования полком и издал приказ об эвакуации из Печор­ского края: «Товарищи, время для нас ценно, и мы надеемся, что победы на всемирном фронте настолько значительны, что наш уход является временным по чисто военным соображениям... В гражданской войне, где масса еще не сознала своего долга, является врагом для строя советской власти. Ввиду этого, товарищи, те, которые знают свой долг, должны смотреть за тем, чтобы никто по пути следования не обижал бедняков, чтобы у них было доверие. Когда мы вернемся, пусть они знают, что мы были их защитниками и отстаивали их интересы, их несознательность, заброшенных на далекий север, ввиду создавшегося продовольственно­го кризиса заставляет нас уходить. Пусть не гаснет в сердцах ваших пла­мя революции и ответит на каждое нападение своему врагу сознательно и бодро» (стиль и орфография документа сохранены. — А. П.)[17].

30 марта 1919 года Ижмо-Печорский полк начал отступление. У населения было реквизировано 3 тысячи подвод (!). Огромный обоз вез полковое имущество, продовольствие и награбленные у печорцев вещи. Очевидец вспоминал: «Когда Мандельбаум отступал под напо­ром