Я держу тебя - Стейси Уильямс

бровь. — Он — гигантский сгусток гормонов, с которым я понятия не имею, что делать. Он начал играть в школьной команде по соккеру. Он действительно хорош и должен быть капитаном, но меня никто не спрашивал. Он хороший парень, внутри он мягче, чем кажется на первый взгляд.

Мэгги склоняет голову набок, изучая меня, как будто прикидывает, что у нас с Хэнком может быть ещё что — то общее, но я ничего ей не говорю.

— Гарретту одиннадцать. Он парень сердца, который не скрывает своих чувств. Он умник и одержим наукой. Я не сомневаюсь, что он бросит спорт и станет врачом или специалистом по ракетостроению. У него сильная аллергия на горох, и мы должны следить за тем, чтобы он не съел ничего с горохом, особенно эти полезные продукты, в состав которых входит гороховый белок.

— Тедди восемь, и он мой необузданный ребенок. Он любвеобильный, но непоседа. Он обожает опасность и шалости. С ним один беспорядок и, вероятно, он уже сократил мою жизнь на годы.

Её нежно — розовые губы приподнимаются, и я думаю, что мы наконец — то к чему — то придем.

— И ты уже знаешь Лив. Она рассказала нашей няне Гвен всё о тебе и о том, что ты придешь поиграть в принцесс. Она влюблена, так что тебе лучше не разбивать ей сердце.

Я вижу серьезность в её глазах и вынужден прочистить горло, стараясь не подавиться. Возникает образ той маленькой девочки, которая смотрит на меня своими большими голубыми глазами и говорит мне, что мы с ней похожи. Это причина, по которой я здесь.

— Похоже, у тебя дел по горло.

Она смеётся.

— Я никогда не думала, что в двадцать пять лет буду печь кексы для команды, планировать вечеринки по случаю дня рождения или игровые дни, но даже в самые тяжелые дни я бы ни на что это не променяла. Они удивительные дети.

Точно так же, когда я наблюдал, как они вшестером танцуют вместе на вечеринке, когда Мэгги описывает каждого из детей, я вижу, какую огромную любовь она испытывает к своим братьям и сестре. Я не могу не думать о том, каково было бы иметь семью. Насколько бы я изменился.

— Я хочу помочь тебе, — уверенно говорю я, пока моё колено подпрыгивает под столом.

Она поднимает вверх тонкий пальчик.

— Попридержи эту мысль всего на секунду. Я составила список вещей, которые нам нужно будет сделать. Моя подруга Симона боится, что это тебя отпугнет.

— Вот как? Жду не дождусь.

Она закатывает глаза, и впервые за вечер я чувствую, что вижу настоящую Мэгги.

— Я уверена, что у тебя тоже есть какие — то ожидания.

На самом деле, нет. Я не думал так далеко вперёд, но я оставлю это дерьмо при себе.

— Просто чтобы ты знала, я ничего подписывать не буду.

Она достает из сумочки смятый листок бумаги, который, как я вижу, заполнен заметками. Возможно, для этого потребуется ещё одно пиво, но также, по какой — то причине, мне хочется улыбаться.

— Итак, — начинает Мэгги. — Мы должны казаться семьей, и тебе придется жить с нами. Детям нужно получше узнать тебя, и нам придется проводить время вместе. Я знаю, что твой график будет перегружен играми, но, когда ты будешь дома, ты будешь с нами.

— Хорошо.

Я знаю, что мне придется переехать к ним, так что это неудивительно.

— Воскресенье — наш семейный день. Утром мы ходим в церковь, а после обеда ужинаем и смотрим футбол. Коул ходит с нами, когда может.

— Я никогда не был в церкви, — говорю я, но не упоминаю, что мне неинтересно и начинать. — Остальное меня устраивает. Ты что — нибудь говорила Коулу об этом?

Она морщит нос.

— Нет, я понятия не имею, как он отреагирует, и я решила ничего не говорить, пока мы не обсудим всё.

— Что ещё? Я не собираюсь вступать ни в какие комитеты или кружки шитья.

— Ладно, никакого родительского комитета. Мамы будут очень разочарованы. Кстати о… — она поднимает на меня палец, и у меня такое чувство, что если бы между нами не было стола, он бы тыкал меня в грудь. — Никаких свиданий или связей с другими. Если мы поженимся, я буду предана тебе, и я ожидаю от тебя того же до тех пор, пока мы не убедимся, что больше нет риска того, что я потеряю детей, и мы расторгнем брак.

— Хорошо, — она понятия не имеет, насколько это для меня пустяк. Я никогда не был силен в знакомствах, и большинство женщин, которые меня окружают, интересуются мной только из — за моего имени.

Она начинает теребить листок и смотрит на меня из — под длинных темных ресниц.

— Мы будем спать в одной постели.

Я лишь смотреть на неё. Я не думал об этом, а сон рядом с ней навевает целую кучу мыслей и идей. Она поднимает руку, останавливая мои размышления.

— Я не буду говорить детям, что мы собираемся пожениться, чтобы их не забрали у меня. Они мало что знают о Клиффе и Джоан. Я не буду им лгать, но я также не хочу, чтобы они беспокоились о том, чего ещё не произошло. К тому же, мы можем пожениться, и они всё равно выиграют.

Я одергиваю воротник своей рубашки, как будто здесь внезапно становится душно, а она продолжает, как будто в этом нет ничего особенного.

— Мой адвокат говорит, что брак и дополнительная поддержка будут очень полезны в моём случае, но гарантий нет. Я не хочу, чтобы первым примером брака детей было какое — то странное фиктивное соглашение, когда ты спишь в подвале, и никакого сна на полу. Мы оба взрослые люди, и я люблю свою постель.

— Что, если моя кровать лучше и больше? — я не маленький парень, и я уже знаю, что любое количество прикосновений может стать реальной проблемой.

На её лице появляется выражение, говорящее мне, что мой вопрос не мог быть более нелепым.

— Моя кровать — это моё убежище и самая удобная кровать во всей вселенной. Это калифорнийский кинг — сайз, потому что мне нравится спать посередине и чувствовать себя так, словно я в гигантском облаке. Это не подлежит обсуждению. Я подвинусь, чтобы освободить тебе место, но это моя кровать или ничего. Прости.

— У тебя правда такая большая кровать? Ты в ней не теряешься?

— Хотелось бы, — вздыхает она.

— Ты храпишь? — мне нужно взять себя в руки и не