Оленин, машину! - Дарья Десса

— А чего ж тогда от нас теперь удирает?

— У его жены начались сложные роды. Ребёнок может погибнуть. Её срочно самолётом отправили в Хабаровск. Кейдзо в это время был в управлении разведки фронта. Когда вернулся и узнал, что его жену увезли, решил, что мы взяли её в заложницы и арестовали, а ему грозит то же самое.

— А на самом деле?

— Типичное разгильдяйство. Не успели мужика предупредить, вот он и взбесился. Приставленного к нему бойца зарезал и рванул в тайгу… — и майор грязно выругался от досады.

Когда мы наконец добрались до медсанбата, я с трудом вышел из машины и почувствовал, как ноги подкашиваются. Грозовой подхватил меня под руку и повёл в палатку.

— Посиди здесь, — сказал он, усаживая меня на деревянный табурет. — Я сейчас приведу доктора.

Я пытался отдышаться, чувствуя, как постепенно уходит напряжение. Вскоре вошла военврач с погонами капитана, — молодая женщина с добрыми глазами. Она помогла мне улечься на стол и быстро осмотрела рану. Затем сделала укол, зашила повреждённое место, наложила новую повязку.

— Тебе повезло, старшина, — сказала, улыбаясь. — Рана не слишком глубокая. Выздоравливай.

Я поблагодарил её. Вскоре вернулся Грозовой и сел рядом со мной.

— Оленин, ты молодец, — сказал он. — Но в следующий раз будь осторожнее. Этот японец мог тебя убить. Он опытный чёрт. Слышал, мастер восточных единоборств. Слушай, а как ты смог с ним драться, или как сказал? Танцевать?

— Ну да, — я усмехнулся. — Ну, а как… тоже не пальцем делан, товарищ майор.

— Ишь, какой ты… интересный, — заметил Грозовой со сдержанной улыбкой. — Ладно, отдыхай пока. У тебя часа три есть. Потом надо будет вернуться в часть.

— Понял, сделаем, — ответил я.

Майор помог мне добраться до койки. Я опустился на неё и почти сразу провалился в сон.

Глава 14

После короткого отдыха мне пришлось снова садиться за баранку и везти группу майора Грозового обратно. Обезболивающее продолжало действовать, да мне и в целом стало получше. Подумаешь, ножевое ранение! Внутренние органы и крупные сосуды и нервы не задеты, а шкура и так зарастёт, ей дай только время. Неприятно, конечно, но выживу, никуда не денусь.

По возвращении доложился в штаб полка о своём возвращении. Просто сказал Гогадзе, что прибыл, а после хотел было вернуться в блиндаж и завалиться спать, но махнул рукой. Некогда. Завтра наступление. До него осталось всего шесть часов, и надо бы как следует машину проверить. Надеюсь, Кузьмич меня сейчас на хер не пошлёт, — всё-таки буду возить, наконец-то, комполка. Поэтому поехал в мастерскую.

Увидев меня входящим в палатку, старый мастер (хотя какой он, к чёрту, старый, я в прежней-то жизни старше его на десяток лет) подошёл ко мне, вытирая руки промасленной ветошкой.

— Здоров, — буркнул, не протягивая руки, поскольку обе были густо измазаны чем-то чёрным. — Что, угробил-таки свой виллис?

— И тебе не хворать. С чего это сразу угробил? — насупился я. — Просто за пару дней пришлось погонять по тайге. Вот, пригнал. Завтра… — оглянулся, понизив голос, — большая заваруха намечается. Надо бы осмотреть. Мало ли, где что подтянуть, заменить.

Кузьмич хмыкнул.

— Ага, может, тебе ещё полное техобслуживание провести?

— Было бы неплохо. Да, ещё надо ГУР, АБС, мультимедийную систему. От климат-контроля и люка я бы тоже не отказался, — выдал я на-гора и в который раз язык прикусил.

Кузьмич смотрел на меня внимательно, ожидая пояснений.

— Это ты сейчас чего за штуки такие назвал? — спросил, прищурив глаза.

— Да просто… слыхал, за границей, в Америке, такие уже на машины ставят. Вот ГУР, например, — это гидроусилитель руля. Такая штука, чтоб можно было руль хоть двумя пальцами крутить, а приборы сами помогут с остальным справиться, только усилие им задай в нужную сторону. АБС — антиблокировочная система. Чтоб тормоза не сразу колесо блокировали, и тогда машину занести может, а дробно. Вот так, — я показал ладонями.

— Ладно, соловей ты курский, — прервал меня Кузьмич, махнув рукой. — Давай, загоняй своего железного коня на яму. Глянем, что у него там.

— Вот спасибо! — улыбнулся я и вскоре уже стоял в сторонке, наблюдая, как мастер ходит под машиной, подсвечивая переноской.

— Ну чего тебе могу сказать… Расстрелять тебя надо, Лёха, — глухо прогудел голос Кузьмича из ямы.

— Это с какой такой радости?

— Ты где так поперечную рулевую тягу долбанул? Она ж у тебя на соплях держится!

— А чёрт его знает, — я почесал в затылке. Хорошо бы рассказать мастеру, как мы за японским шпионом по тайге гонялись, но нельзя — майору Грозовому слово дал.

— Чёрт его знает, — проворчал Кузьмич, повторяя за мной. — Ладно. Иди пока. Через два часа придёшь. Всё сделаю. С тебя магарыч.

— Будет!

— «Будет» не булькает, — прогудел мастер.

Я поспешил к Зиночке. Ну где ещё мне раздобыть на территории прифронтового лагеря бутылку «беленькой»? Девушка оказалась занята работой по самое не балуй. Принимала грузы, расписывалась, сортировала, — словом, носилась по своему хозяйству, вся вспотела бедняжка. И тем, влажная и раскрасневшаяся, показалась мне ещё симпатичнее. Напомнила себя такой, какой была прошлой ночью…

— Ой, Алёша, тебе чего? — заметив меня, подскочила Зиночка. — Ты прости, некогда сейчас. Видишь, сколько всего оформить надо. Понизила голос и прошептала: — Говорят, завтра в наступление.

— И я очень рад тебя видеть, — сказал, не удержался и, глянув воровато по сторонам, чтобы не заметил никто, чмокнул в розовую щёчку, отчего Зиночка заалела, как степной мак. — Послушай, мне бы поллитровочку.

— С ума сошёл? А вдруг проверка?

— Ну, скажешь, разбила, — улыбнулся я как можно обольстительнее, потом приобнял Зиночку, притянул к себе и поцеловал в уста сахарные.

— Пусти, дурачок, — смутилась она ещё сильнее. — Жди тут.

Умчалась, а я с удовольствием посмотрел на её крепкую фигурку. Да, сейчас бы не о войне думать, а о приятных моментах мирной жизни. Но увы. «К тому же я раненый», — сказал сам себе строго и перестал лыбиться. Вскоре Зиночка вернулась, принесла мне обёрнутую тряпицей бутылку. Я бережно взял её, послал девушке воздушный поцелуй, — неподалёку появились солдаты, но нас пока не заметили,