Однажды детство кончилось - Таня Стар

побольше места, для его вещей, с которых капала холодная вода. Тихо беседовали, обсуждая Севкин заплыв, посмеивались, сетуя на коварный, ненадёжный лёд. Севка молчал. Феофан и вовсе от костра отошёл, достал из пачки сигарету, закурил. Севка, морщась от дыма, задумался, и, как часто бывало, перед глазами поплыли яркие картины воображения. Он вдруг ясно, словно наяву, вновь переживал своё «купание». Вот он судорожно вцепился в край льдины, а ноги болтаются в воде в попытках нащупать опору, дно, но до дна не достать. А вода ледяным холодом проникает под одежду, и та становится всё тяжелее, сковывает движения, тянет вниз. И течение подхватывает Севку и всё глубже затягивает подо льдину, и держаться становится невыносимо тяжело, и Севка скребёт пальцами по скользкой поверхности и никак не может ухватиться. Вот локти соскользнули, и он, по самую шею в воде, из последних сил царапает ладони об острые сколы. Но нет! Река несёт неотвратимо, и сил держаться уже не хватает. Льдина опять предательски крошиться, и Севка с головой резко уходит под воду. Он в ужасе дёргается, стараясь вынырнуть, и со всей силы врезается лбом в нижнюю неровную поверхность льда над головой. И вокруг только тьма и жуткий холод, и нет просвета, и некуда вынырнуть, и лёгкие уже разрывает от желания сделать вдох.

Севка судорожно вдохнул и замотал головой, отгоняя видение. Бр-р! Привидится же такое! На воображение Севка никогда не жаловался. Иногда за чтением интересной книги он так увлекался, что будто сам оказывался на месте героя, переживал все приключения. Но временами воображение подкидывало и такие живые картинки, которые Севку пугали. Вот и сейчас. Да уж! Есть что сравнить! Как оно могло быть, и как было на самом деле. И как ему в самом-то деле повезло. Севка глубоко вздохнул, понемногу успокаиваясь.

Костёр основательно разгорелся, огонь поднялся выше, от него пошёл ровный жар, и мальчишки стали понемногу отодвигаться. От Севкиных мокрых джинсов повалил пар, колени и ступни стало жечь, и Севка тоже сделал полшага назад. Спереди стало жарко, лицо и уши запылали, словно Севке стало за что-то неимоверно стыдно, и он покраснел до кончиков ушей, но по голой спине гулял холод. Просто грейся он у костра, самое время было повернуться спиной, а сейчас Севка только развернул одежду другой стороной к огню. Ветра почти не было, и дым часто менял направление, Севка щурился, задерживал дыхание, но глаза всё одно слезились. Это всё бы ничего, а вот от одежды будет костром пахнуть. Дымного запаха точно не скроешь. Впрочем, это не так страшно, ну, стоял у костра, подумаешь! Ничего такого!

Майка, тонкий свитер и куртка намокли только снизу, всё-таки ему повезло, успел ухватиться за край льдины, зацепиться локтями, и не нырнул целиком, лишь по грудь. Севка ещё раз ощутимо вздрогнул. Он пощупал одежду. Всё. Дальше сушить опасно, так и прожечь можно. Осталось досушить только джинсы, они промокли больше всего, да ещё трусы, но те уже и так спереди почти подсохли, прямо на Севке, осталось немного. Севка бросил джинсы на старое бревно, глубоко увязшее в береговом влажном песке, натянул майку и свитер, надел куртку, чтобы не оставаться совсем уж голым, быстро стащил трусы протянул к костру. Это много времени не займёт, повертел туда-сюда и готово, можно надевать обратно. Севка проверил ботинки — влажные, конечно. Сверху вроде подсохли, а внутри сырые. Только если явных причин к тому не будет, никто его ботинки щупать не станет, а потом он сам их на батарею поставит, и красота. Он вновь подобрал джинсы и протянул их к огню.

— Вы только не болтайте об этом, — Феофан, не докурив, старательно затушил сигарету и спрятал обратно в пачку. Подошёл к костру, оглядывая присутствующих внимательным взглядом. Ему можно, он тут старший.

— О чём не болтать? — Это Игорёк, он маленький ещё, всего-то второклассник, и таскается всюду за братом Олегом. А Олег — Севкин одноклассник, и живут они в одном доме с Севкой, только в другом подъезде. Так что Севка часто гуляет вместе с ними, с братьями. Бывает и в гости друг к дружке ходят. Олег парень нормальный, не придурок какой, вот только Игорёк многовато вопросов задаёт, но все привыкли уже, иногда просто на него шикнут, а бывает, и объясняют подробно. Кто-то же должен молодых учить.

— Вот про него не рассказывай, — снизошёл до объяснений малышу Феофан. — Он не зря здесь сушится. Если предки узнают, что здесь было, достанется ему.

Сказал, сплюнул в сторону и пошёл, не оглядываясь. И то верно! Всем пора уже. Скучно здесь стало, и костёр скоро догорит. Ребята начали потихоньку расходиться.

В общем, пришёл домой Севка совершенно сухой, без всяких признаков происшествия. Только ядрёный запах костра был неистребим, но тут уж ничего не изменишь, пришлось оправдываться. И всё прошло тихо и почти спокойно, и для здоровья последствий никаких, хоть Севка и боялся. Даже насморка не было. Так бы и забыть об этом неприятном происшествии, да видать кто-то из очевидцев проговорился. Хоть и предупреждал Феофан, а только нашёлся некто болтливый. Поведал про Севкино купание родителям ли, учителям ли — неизвестно. А вот как пристали родители к Севке с вопросами, так он не знал, как и отнекиваться. Нет, он так явно и не признался, о случившемся молчал, как партизан на допросе. А толку что? Уверен был, что родители не поверили ни единому его слову. Ха! Так ведь и правильно, что не поверили. Но и доказательств они не имели, даже на свидетеля сослаться не могли, а потому всё разговорами и упрёками ограничилось. И Севка рад-радёшенек был, что всё так относительно спокойно прошло. И вот на тебе! Летний лагерь. Это что же?! Они теперь ему не доверяют и одного оставлять боятся? Ему уже тринадцать лет! Что он, маленький?! Не соображает?! Тут в мыслях Севка смутился, опять прокручивая в памяти свою прогулку по весенним льдинам. А, может, он и в самом деле не соображает? Может, он в самом деле ещё маленький? Да ну! Ерунда это! И случай со льдиной не показатель. Да и, вообще, это случайность. С кем не бывает. И уж теперь-то он научился!

А что было бы, если бы он тогда сразу домой побежал и всё-всё рассказал, во всём признался? Э, нет! Так бы ещё хуже вышло. Вот и выходит — всё как будто правильно сделал, а результат… Да уж, результат плохой. Ну, всё правильно сделал,