Ярость одиночества. Два детектива под одной обложкой - Алена Бессонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Постучавшись в дверь Галины Николаевны Долженко и получив приглашение, Михаил вошёл:
— Заключение по платку го…
Долженко, махнув рукой, бухнула, поскрипывая прокуренным голосом:
— Ты был прав, Мишаня, кровь заднего носового кровотечения с примесями слизи принадлежит Светлане Кобзарь, там же присутствует кровь мужчины: вторая группа, отрицательный резус-фактор. ДНК выделили, но сравнивать не с чем. Ищите, други мои, злодея. Идеи есть?
— Есть одна идейка, правда, майор Васенко журит меня за пристрастность, но я всё же проверю. Сейчас у нас в производстве дело КЕКСов: два убийства, покушение на убийство и самоубийство. Смерть Светланы Кобзарь не умещается в схему, но оно самое страшное, самое больное, самое жуткое… Помнишь, Галя, в школе мы проходили понятие «морфологический разбор прилагательного»? — Исайчев зажмурился, припоминая: — Прилагательное бывает качественное, относительное и притяжательное. Качественное отличается от остальных тем, что к нему можно приставить слово «более». Тодуа — качественный злодей, из всех фигурантов он преступник «более»…
Долженко с удивлением посмотрела на Исайчева:
— Едрит твою картошка! Ты, Мишаня, отличником в школе, что ли, был? По тебе не скажешь…
Исайчев завиноватился:
— Зоська к ЕГЭ готовится. Я иногда прислушиваюсь, какую муру она зубрит. Чокнуться можно! Хотя первый раз в жизни пригодилось для выверта речи…
28
Зима в этом году выдалась суровая, малоснежная. Непокрытые газоны поменяли цвет с зелёного на скукоженно-серый. Дети с мрачными лицами возили санки по голому асфальту, взрослые по привычке обругивали коммунальные службы и сетовали опять-таки на евреев и их единственное в мире государство, не имеющее выхода к Каспийскому морю, но, несмотря на это, экспортирующее осетровых рыб, чёрную икру и снег на Олимпиаду в Сочи.
Исайчев через окно кабинета наблюдал за любимым тополем, с сожалением отмечая: дерево постарело, почернело. Нижние ветви опустились, верхние ещё хорохорились, топорщась верхушками, кора кое-где обнажила ствол, в нескольких местах образовались глубокие язвы от сгнивших пеньков.
«Эх, дружище, а я рассчитывал, уйти на пенсию вместе с тобой. Ты продержись ещё немного», — мысленно попросил Михаил.
От невидимого Исайчеву порыва ветра тополь пришёл в движение, его тонкие ветки затрепетали, в воздухе заискрились снежинки, редкие и оттого более заметные.
— Вот и не верь после этого в Бога, — усмехнулся Исайчев и едва слышно пошевелил губами: — Спасибо! Понял тебя. Будем дослуживать вместе…
Он взял со стола телефон, набрал номер начальника убойного отдела районного ОВД капитана Кряквина и, дождавшись энергичного «Да! Слушаю, Кряквин», так же энергично представился:
— Подполковник Исайчев! Здравствуй, Пётр.
— О! — загремела трубка радостным голосом капитана Кряквина. — Лёгок на помине, чёрт. Только хотел тебе звонить. Нашли мои ребятки место, где обретался ваш булыжник с уличной мостовой. Шороху навёл этот камешек в различных инстанциях, не дай тебе боже! Начальник строительного отдела районной администрации чуть в штаны не наложил. Долго копался в сейфе, искал какую-то бумагу, нашёл. Оказалось, предписание снять булыжную мостовую поступило аж от самого районного архитектора. Тот тоже потел и тоже прикрылся бумажкой из травмпункта, будто по мостовой когда-то шла группа из детского сада и ребятки в сандалиях отбили себе пальчики, а одна девчушка, зацепившись за неровность мостовой, разбила коленки. В связи с этим были приняты меры, и мостовую разобрали силами стройбата. В стройбате тоже побывали, нашли майора, который в то время был ещё лейтенантом. Он вспомнил, что частью булыжника была застелена площадка перед хоромами бывшего, ныне опального губернатора Сартова господина Яцкина. Оставшаяся часть ушла на мощение дороги перед гаражами в кооперативе за городом. Кооператив тогда принадлежал зятю опального областного царька. После отставки губернатора плавно перешёл к тому, на кого указал вельможный палец «смотрящего», то бишь к легализованным к тому времени браткам. Там мы и отыскали вырванный булыжник. Естественно, место аккуратно песочком засыпали и сверху цементиком залили, чтобы никто дальше не ковырял. Теперь дело за вами: требуется извлечь образец из вещдоков, съездить примерить. Готовы?
Исайчев присел в рабочее кресло, порадовался быстрой удаче:
— Мы, как пионеры, всегда готовы. Пётр, списки членов оного гаражного кооператива, случайно, не запрашивали?
— А как же! — весело зазвенела трубка. — Майор Васенко нам полное задание сразу огласил: искать камень и к этому камню вандала, который мог его выковырять. Наводку дал на некоего Пеняскина. Действительно, имеется сей гном в списках. Самого Пеняскина нигде не нашли. Он в Сартове не прописан. Теперешний хозяин сообщил: выделить ему гараж попросили сверху. Очень сверху! Он сам счастливчика только однажды видел, когда тот деньги за бокс вносил. Было это восемь лет назад. Деньги внёс и исчез. Машину тогда не загонял. Поставил года два назад.
— Постой! Восемь лет назад Пеняскин Сергей Георгиевич умер, — вставил фразу в монолог капитана Кряквина Исайчев.
— Да ты что?! — засмеялась трубка. — От счастья, наверное… Там у кооператива вся матбаза своя: и мойка, и техническое обслуживание, и даже заправка. В общем, мечта автомобилиста. Влезть туда не каждый мог, а этот ваш Пеняскин, получается, смог. Но выходит, он мёртвый машину в бокс загнал? Гараж за последние восемь лет не переоформляли. Соседи видели некоего человека. Лица, правда, никто описать не смог — говорят, сильно волосат был. Уточняю ещё раз: хозяин запомнил его по первой встрече. Описывает так: лицо невнятное, а наколочки на руках знатные, запоминающиеся. Весомые в мире сидельцев наколочки. А ты говоришь, умер?! Посему, может, некий Пеняскин не так уж и умер?
— Какие наколки помнит хозяин? — наудачу спросил Исайчев.
— Помнит две: большой белый крест в чёрном квадрате и череп на знамени. Теперь ты понял, Михал Юрич, с каким призраком мы имеем дело? Призраки — они ух какие неприятные: скользкие… мокрые… сопливые и холодные. Мужайтесь, господа следаки, — хихикнул в трубку капитан Кряквин.
— Спасибо, Петро! — благодарно отозвался Исайчев. — За отличную работу получай ещё задание: нужно узнать, в какой больнице оперировался Константин Андреевич Тодуа и заодно где проходила лечение Светлана Андреевна Кобзарь.
— Родственники?
— Родственники, — уточнил Исайчев, — только не брат с сестрой, а муж с женой. Бывай здоров, дружище!
Исайчев с удовольствием потёр ладонь о ладонь и, вскинув голову, пропел:
— Самый лучший день посетил меня,
Ночью ехать лень, пробыл до утра…
Дверь кабинета тихонько отворилась, и в щёлке появилась голова Романа Васенко:
— Чего орём?! Премию дали?
Исайчев призывно махнул рукой:
— Заходи! Фигурант по делу Ксении Звягинцевой появился. Опера нашли булыжник и некоего Пеняскина Сергея Георгиевича.
