Ярость одиночества. Два детектива под одной обложкой - Алена Бессонова

Едва взглянув, Степан кивнул:

— Да, это он. Видел как сейчас вас. Не откажусь. Тот же плащ, те же волосья, та же бейса. Мужик подобрал подола, сел в свой ведроид[21]и ввалил во всю дырку[22].

Васенко, обернувшись на вошедшего следом за ним Исайчева, потряс планшетом:

— Двойное убийство, Михал Юрич! Этот человек не только убил на мосту Елену Строганову, но и профессора Гроссмана. Этот человек — «пациент Икс». Теперь голову надо напрячь и думать, где эти трое могли пересечься и сломать друг другу жизнь.

Исайчев неторопливо снял куртку. Бросил её в кресло. Фуражку положил на книжную полку. Сел за рабочий стол Васенко, вынул из папки чистый бланк. И так же неторопливо, гася своё и Романа возбуждение, попросил:

— Роман, пиши протокол опознания, а вы, молодой человек, подпишите вот эту бумагу. Это расписка о неразглашении тайны следствия. Предупреждаю: в случае разглашения вы можете быть привлечены к уголовной ответственности.

Подписывая, Степан осведомился:

— И деду нельзя?

— Деду в первую очередь, — пояснил Исайчев. — От себя добавлю: если ты просто намекнёшь и твой дедуля позвонит в свои вышестоящие инстанции, я вас упеку как соучастников двойного убийства. Тебе надо, чтобы твой дед в семьдесят лет до самой смерти неба над головой не увидел?

Степан зажмурился:

— Он всё равно до меня докопается… Что я ему скажу?

Васенко положил руку на плечо парня и, твердея голосом, произнёс:

— Скажешь, мы тебе фотографии с уголовными рожами давали смотреть. Ты разглядывал, но никого не разглядел. А теперь подпиши протокол опознания и можешь быть свободен.

Проводив внука хозяина гаражного кооператива «Фагот» до двери, Васенко обернулся. Исайчев что-то писал.

— Мысли есть?

— Иди сюда, — отозвался Михаил, — смотри: у нас Елена Строганова работала в газете общероссийского масштаба в городе Москве. Твой недавний знакомец господин Иванников прибыл в Сартов выбираться в депутаты из Москвы. Сам он родом из Сартова и учился со Строгановой в одной школе. Машину купил здесь на подставное лицо, дабы не светиться и не ходить ножками. Абы какую покупать не хотел, посему взял подешевле праворульную, но с подвыпердом. Ты говоришь, он красавец, спортсмен, атлет. Может быть, ему в жизни только большого пестика не хватало. Наш Иванников наверняка где-то в Москве пересекался со своей землячкой. Прикинь, при помощи клиники профессора Гроссмана, он мог исправить свой интимный недостаток и с этим попасться на удочку шустрой журналистке, которая узнала его тайну. Запусти она в общество пикантную новость, Иванников тут же становится посмешищем. И не только он, но и его золотоносный тесть. Какое уж тут депутатство? Тут ноги надо уносить! Для Строгановой держать на крючке депутата — большой успех в карьере и личной жизни.

— Получается, Елена приехала сюда не столько подругу повидать, сколько будущего депутата навестить? Напомнить ему, так сказать, о своём существовании.

— Получается-а-а… — задумчиво пропел Исайчев. — Дай задание операм, пусть посмотрят за господином Иванниковым.

Васенко недоверчиво хмыкнул:

— Что это даст? Если это он, то свою программу минимум Иванников выполнил. В «Фаготе» больше не появится, потому как его ещё до нашего приезда предупредили: были опера, ковыряли булыжник, интересовались Пеняскиным. На «Фаготе», как и на машине, он поставил крест. Хотя…

Михаил по своей давней привычке пошёл по периметру кабинета, на ходу вынул из кармана пачку сигарет, обратился к Васенко:

— Открой окно, пожалуйста, курить хочу, аж уши чешутся, и беги к Долженко, она должна отправить письмо в архив хранения гистологии клиники Гроссмана, вытребовать весь материал на «пациентов Икс». Думается, их пробы в архиве должны сохраниться. Иванников вроде живёт в гостинице «Волна» — поставь задачу оперативникам, пусть добудут что-нибудь из личных вещей Иванникова для определения ДНК. — И, увидев, как Васенко укладывает в сейф пакет с булыжником, добавил: — Ты особо не тяни, сдай вещдок в хранилище. Новый начальник оплошности не прощает. На разборе полётов по голове не погладит…

Васенко, соглашаясь, кивнул, но Исайчев заметил, что Роман о чём-то думает. Михаил решил не прерывать мыслительный процесс друга, тихонько открыл дверь и вышел.

31

Ольга на кухне наблюдала, как муж поглощает пищу, не глядя в тарелку. Его внимание было сосредоточено на справке эксперта Галины Николаевны Долженко, которую та вручила ему прямо на выходе из комитета.

— Я картошку не пересолила? — спросила Ольга.

— Не-а, — мотнул головой Исайчев.

— Прожарила хорошо?

— Ага-а, — повторил жест Михаил.

Ольга бросила на столешницу посудное полотенце и вышла из кухни, звякнув дверью. Исайчев встрепенулся, вопросительно посмотрел на дверь, затем в тарелку: он ел макароны по-флотски — своё любимое блюдо.

— Блин! — выругался Исайчев. — Свинья! Надо идти извиняться.

Ольга сидела у камина на диване, подобрав под себя ноги.

— Прости, родная, — опустился на пол и прижался щекой к голым коленкам жены Исайчев, — прости, времени не хватает…

— Миш, ты помнишь наше первое свидание? — вполне миролюбиво спросила Ольга.

— А как же…

32

Он хорошо помнит их первую встречу у кафе «Горячий шоколад».

Михаил приехал на место загодя. Припарковал машину, взял в руки припасённый букет роз, просмотрел каждый цветок. Один не понравился, вяловат, и Михаил осторожно вытянул его из букета. Оставшиеся четыре розы были хороши.

«Интересно, — думал Исайчев, — как она воспримет цветы? Черт подери, не умею я дарить цветы! Эх, Мишаня, страшно подумать, первый раз несёшь женщине букет. Кто увидит, решит, что перед ним картина Репина „Приплыли“: у мужика брови домиком, ручки трясутся от страха и цветульки… Смешно!» — такие мысли водили хороводы в голове у Исайчева.

«Нет! — решил он. — Пойду без букета, а там как кривая выведет…»

Ольга вышла из-за угла и лёгким шагом двинулась навстречу. Длинное шифоновое сиренево-жёлтое платье, короткая кожаная, вишнёвого цвета курточка и искрящиеся на щеках ямочки делали её похожей на бабочку. Михаил залюбовался, внутри стало хорошо и немного жутко от той мысли, что Ольга идёт к нему.

«Интересно, — подумал Михаил, — как это — лежать на диване с газетой, и чтобы вот такая „щёчки-ямочки“ угощала тебя оладьями с джемом… Размечтался…»

И всё равно мысль грела, и от этого тепла на лице Исайчева расцветала глуповатая счастливая улыбка.

— Ещё раз здравствуйте, Мцыри! — протянула руку для пожатия Ольга и так же тепло и глуповато улыбнулась. — Чего стоим? Ещё кого-то ждём?

Михаил изобразил на лице мыслительный процесс:

— Да вроде все пришли…

— Ну, тогда идём… Страшно хочется выпить чего-нибудь горяченького…

Они вошли в кафе и среди свободных столиков выбрали самый уединённый. Ольга повесила сумочку на спинку стула, присела, взяла в руки меню.

— Итак? С чего начнём? С недоговорённых вопросов о том деле, в котором я прохожу свидетелем?

— Давайте о нём сегодня