Испанский сон - Феликс Аксельруд

За игру. Принцип относительности. Точкой отсчета считаем это, сегодняшнее — ведь мне в нем комфортно, а остальное, извините, не ебет-с. Нет, не так: нам троим в нем комфортно, а остальное не ебет-с. Значит, это будет настоящим, а то будет игрой. Серьезная, однако, игра. Ну и что? Война, по Эриху Берну, тоже игра. Знают ли они про Эриха Берна? Если нет, надо им дать. Они способные, открытые для таких вещей… даже Госпожа почитывает какую-то индийскую лажу, а Вероника и вовсе шиза по этим делам. Потом додумаю — Вероника кончает… Обожаю смотреть, как Вероника кончает. Царевна, держись. Ну, что я тебе сказала… Блядь, пошла вон! Не хочу. Ах, как это мило. Как она здорово это делает… вот мне бы так… Наверно, мой оргазм внешне совсем непривлекателен — я имею в виду, для других… Веронике, конечно, он нравится, но о какой объективности здесь можно говорить?

Как красиво Госпожа ведет машину. А я так не могу; я вообще никак не могу. Нужно заняться еще и вождением? Не слишком ли много всего? Пусть меня возят, как сейчас. А вдруг все же придется самой — и выяснится, что я просто не умею? Скандал. Какая я дура. Сколько вещей не могу. А его сиятельство тоже хорош — знает про меня все, а об этом не подумал. И после этого он еще смеет рассуждать об ответственности. Но я буду думать как-нибудь по порядку — или опять броуновское движение в башке?

Наша игра будет серьезна. Наша настоящая жизнь главнее, но она будет скрыта от всех. По игре мы будем, возможно, ругаться и ссориться, а в настоящей жизни должна быть тишь да гладь. А если мы будем ругаться в настоящей жизни (ведь сейчас, в ней самой, не без этого!), то это, в свою очередь, не должно оказать никакого воздействия на игру. Вот так, в общих чертах… Эрих Берн, структурирование времени.

— Госпожа! — тоненьким голосом позвала она. — Извините, что я отвлекаю Вас… но могу ли я узнать, какие у Вас планы на сегодня?

— А что? — спросила Ана, не оборачиваясь. — Тебе пора по каким-то делам? Может быть, тебя высадить где-нибудь по дороге?

— С Вашего позволения, наоборот.

Госпожа хихикнула.

— То есть, чтобы ты нас высадила?

— Я просто хотела поговорить с вами обеими.

— Даже так! Что ты на это скажешь, Вероника?

— Я — как все.

— Это мне нравится, — сказала Госпожа. — Решено: по приезде обедаем…

— А пальчик в попу? — громко шепнула Вероника.

— Ненасытная, — досадливо прошептала Госпожа. — Сколько раз я просила тебя, — добавила она вслух, — когда я за рулем, не говорить со мною о сексе! Марина, объясни ей, что я не настолько хороший водитель, чтобы… ну, ты поняла.

— Госпожа Вероника, — терпеливо сказала Марина. — Видите ли, моя Госпожа тревожится о наших с вами жизнях. Видите ли, если разговаривать с Госпожой (когда она за рулем, конечно) о столь волнующей вещи, как секс, то в один прекрасный момент Госпожа может, выражаясь по-милицейски, не справиться с управлением, а по-русски — въебениться в столб.

Госпожа снова хихикнула.

— Вижу, все вы тут заодно! — сказала Вероника.

— Должна ли я описать вам последствия в медицинских терминах? — осведомилась Марина. — Или вы, обладая воображением, догадаетесь сами?

— Молодец, — одобрила Госпожа. — Но больше не надо; плохая примета об этом в пути.

— Как скажете, — с готовностью согласилась Марина.

— А о чем, кстати, разговор? — спросила Госпожа.

— Да так… Ничего особенного.

— Тогда… может, пообедаем в ресторане? Там и поговорим…

— Ты специально, — прошипела Вероника.

— Мы отлучимся, — в тон ей отозвалась Госпожа.

— Тогда нам не каждый ресторан подойдет, — в голос сказала Вероника. — Я заметила: там, где кормят по-настоящему вкусно — вечно грязные туалеты.

— Это спорное суждение, — заметила Госпожа. — Ах, какие хорошие туалеты в Испании! Даже на бензоколонках… ну, конечно, не в полной глуши, но в основном.

— Кстати, — вылезла Марина, — разговор пойдет об Испании.

— Вот как? — удивилась Госпожа. — Ты меня интригуешь. Уж не продолжение ли это нашей беседы о… помнишь, Вероника? Ты просилась в путешествие, и Марину пыталась соблазнить.

— Ага. Очень интересно. И что?

— Что? — спросила Госпожа у Марины.

— Вот ресторан, — сказала та.

Госпожа резко затормозила.

— Ты лихачка, — заметила Вероника, отстегивая ремень. — Когда-нибудь ты въебенишься в столб даже безо всякого разговора о сексе.

— Это после тенниса, — объяснила Госпожа. — Я же тебе говорила — движения размашисты и порывисты.

Они зашли в полупустой ресторан.

— О, какие дамы! — выкатился навстречу безукоризненно одетый, но не в меру веселый метрдотель. — Желаете пообедать… или по рюмочке в баре?

— Первое из перечисленного; притом нам столик, чтобы посекретничать и чтобы никто не приставал.

— Оч-чень хорошо! Прошу вас…

Они заказали обед. Марина обратила внимание, что и Госпожа, и Вероника выбирали блюда несколько поспешно. Им не терпится послушать меня, что там такое об Испании, догадалась она и решила, что это хороший знак.

Было заказано одно и то же для всех троих — холодное пюре из шпината и свиные ребрышки барбекью. Все трое дружно и немногословно уплели свои порции — Госпожа и Вероника особенно расположенные к еде после тенниса, а у Марины вообще всегда был хороший аппетит.

— Ну? — спросила Госпожа за капуччино.

Марина сделала глубокий вдох.

— Я хочу предложить вам игру.

— Игру в Испанию? — спросила Госпожа.

— Да.

— Мы должны притвориться, что мы в Испании?

— Нет. Я… меня собираются направить в Испанию.

— Хм. От больницы? по какому-то обмену, да?

— Не совсем. От одного клуба… Госпожа, это неважно. Мне предложили другую работу, мне предложили определенную роль; объяснять это долго и незачем.

— Ты… ты собралась уехать, да?

— Так надо будет. Правила игры таковы.

Госпожа недоуменно уставилась на Веронику.

— Ты что-нибудь понимаешь?

— Я… слушаю пока. Марина, а ты нас не дуришь… как тогда, с теми кожаными шмотками? Может, ты просто захотела по заднице схлопотать?

— Когда заслужу — с удовольствием, — сказала Марина, — то есть… ну, мы уже обсуждали этот вопрос.

— Погоди-ка, — спросила Госпожа. — Тебе сделали деловое предложение — правильно?

— Да, но… для меня это как игра.

— Ага. Дай сообразить; я, кажется, начинаю врубаться. Твоя больница — это для тебя игра?

— Да.

— А что не игра?

— Вы не игра. Вы, Госпожа, и вы, госпожа Вероника.

— Ага. Но в Испанию ты собираешься ехать — понарошку или по-настоящему?

— Вам обеим нужно бы почитать Эриха Берна, — сказала Марина. — Игра, это необязательно понарошку. Вы ведь не понарошку сегодня бегали по корту? Играя, люди ходят, бегают, уезжают, приезжают и даже убивают друг друга… и все равно это всего лишь игра.