Америго - Арт Мифо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отныне он повторял эти слова каждое утро, а при каждом случае сердечной праздности, проявленной учениками и ученицами, выносилось такое же публичное решение.
КОРАБЕЛЬНЫЙ ПРЕДВЕСТНИК № …
Основан по мудрости Создателей и с их собственного одобрения
21 августа (среда)
ПРИГЛАШЕНИЕ В КОРАБЛЕАТР: как готовят актеров
О ПОЛЬЗЕ ТРУДА: производство не стоит на месте
УСТАМИ СОЗДАТЕЛЕЙ: новое издание Книги Заветов выходит из печати
Газета на поверку оказалась довольно скучной, но все же как-то развлекала Уильяма и не давала ему совсем помешаться. В спокойном одиночестве, как прежде с книгами, он сидел в пустом углу апартамента, хоть там уже и не было так уютно.
Заголовки были похожи на вышеприведенные, а статьи чаще всего были блеклые и безынтересные. Тем не менее он узнавал из газеты кое-что относительно любопытное: какие, например, бывают болезни и чем их обыкновенно лечат; из каких материалов производят игрушки и сувениры; еще то, как устроены палубные Ратуши – они состоят из Отделов Законописания, Состава Пассажиров, Благ, а также Отдела Благополучия.
Нижнюю половину первой страницы занимала монохромная фотография, обычно снятая в одном из учреждений – например, в Школе. Занятия периодически посещал автор из редакции (а дети с нетерпением ждали его, чтобы попасть на фотографию), который отмечал в своем блокноте, как славно проводят время ученики, и как скоро с такой заботой и вниманием учителя они придут к совершенному благоразумию, и многие другие положительные вещи. Чтобы не смущать детей, он, войдя в аудиторию, ставил чемоданчик с фотоаппаратом на пол, затем кланялся до своих блестящих туфель и поднимал обе руки над головой в фасонистой шляпе. Он делал это неумело и неподобающе забавно, но это вызывало только еще большее одобрение учеников, и, чтобы угодить автору, они с еще большим рвением погружались в благие книги или еще усерднее прислушивались к поучениям из уст и жестов человека в черной блузе. Тогда автор и доставал увесистый аппарат, чтобы сделать снимок для редакции.
Как-то Уильяму попалась интересная статья, вернее, интересная фотография на первой странице: на фотографии было запечатлено рукопожатие двух важных пассажиров. Один был худощавый, с узкими, почти прямоугольными щелками на месте глаз; на нем были костюм и шляпа светлого цвета, скорее всего, голубые. Другой выглядел несколько старше и был упитан, с усами и бородкой, в темном костюме, без головного убора. Над ними высились остроконечные шпили башен – на фотографию вошли четыре, но Уильям уже видел в газете общую панораму Ратуши Аглиции и знал, что башен у нее куда больше. «Труд по минутам и часам» – так называлась статья. Писали что-то о магазине дорогих часов, владельцем которого, судя по всему, был мужчина с бородкой. Худощавый же человек был смутно знаком Уильяму. Имя и звание легко было выяснить из статьи – Лиланд Лонгстоун, Глава палубы Аглиция. Вряд ли он мог видеть его прежде, но разговоры о нем слышал не один раз. «Глава палубы! – сверкнуло в голове мальчишки. – Быть может, он знает что-нибудь о Создателях или Корабле? То, о чем не говорит учитель?»
Не найдя причины задержаться, мысль исчезла. Наскоро пробежав глазами скучную статью (о самом магазине почему-то было сказано мало, больше о каких-то новых законах), он перевернул несколько страниц и добрался до раздела для ожидающих отбытия. Отбытия ждали пассажиры, ушедшие со службы в возрасте сорока восьми лет, и вот им был посвящен целый раздел в каждом номере газеты. Уильям думал найти в нем рассказы из книг или какие-нибудь занятные науки – словом, то, на что у старых людей было время, – но туда почему-то помещали главным образом сведения о жизни Господ, как то: описания их роскошных званых приемов, фотографии их детей, заметные приобретения и даже семейные ссоры, отголоски которых разносились по палубам благодаря сплоченности. Встречались еще краткие обзоры представлений в Кораблеатре, из которых Уильям понял только, что служители в нем каждое воскресенье переодеваются напоказ, как в Праздник Америго, и изображают разные сюжеты – не то взятые из благих книг, не то сочиненные ими самими. Во всех обзорах было упомянуто, что гости Кораблеатра, помимо других угощений, получают столько размышления, сколько могут употребить за оплаченное время. «Отец его, верно, видит во сне», – усмехался про себя Уильям.
На обороте – на последней странице – находился воскресный раздел. Верхняя часть страницы была сплошь покрыта всякими головоломками, карикатурами и другими безобидными праздностями. Кроме головоломок, на эту страницу помещали разные тексты, небольшие и в основном юмористического характера. Иногда авторы делились своим мнением относительно общественных явлений. Однажды Уильям увидел там такое важное сообщение:
«Друзья мои! Пассажиры чудесного нашего Корабля!
Наши помыслы не всегда подвластны сознательному управлению!
Значит ли это, что мы должны уступить их тлетворности?
Быть терпеливым и благоразумным – не значит уступать, друзья! Терпение и благоразумие есть борьба! Боритесь, и милость Создателей Корабля станет к вам ближе.
Боритесь с праздными наклонностями, держитесь благих ценностей, и наградой вам будет Америго!»
Чуть ниже крупно следовало «УКАЗАНИЕ ДОКТОРА»:
«В определенный момент жизни пассажира – чаще всего этому подвержены мужчины в возрасте от тридцати до сорока лет – наступает короткий (я уверяю вас заранее, он достаточно короток, чтобы не стоить большого беспокойства) период внутреннего неблагополучия, период излишне сложных, нехарактерных при здоровом уме переживаний и ухудшения состояния той части тела, что в кругах докторов нашего Корабля называют сознанием. Человека одолевают праздные, не объяснимые даже ложной целью сомнения, он превращается в нечто больное, отрешенное от общества, нарушающее Заветы, порочащее Создателей, лишающее себя многовековой любви и стремящееся лишить себя и будущего на острове Америго!
Ко мне постоянно обращаются с вопросом: что делать, чтобы не было сомнений?
Мой ответ – окружите себя благоразумным обществом, людьми, читающими прессу, не забывайте о благости труда и мудрости Заветов! Пассажир должен всегда помнить о том, какие Блага ждут его на острове Америго, и хранить терпение!»
Что такое «период неблагополучия», о котором писал газетный автор со слов доктора, Уильям узнал ближе к концу девятого школьного года, когда увеличилась плата за апартамент, выросли прочие цены и семья Левских уже была вынуждена ограничить свои и без того скромные расходы. Отец надолго остался без размышления, сделался по-настоящему раздражительным и мог
