Карлики - Максим Дегтерев

Обезболивающие препараты имеют тот же недостаток, что и моя стереокарта, - они приукрашивают действительность. Комлог же бил тревогу. Возможно, он слегка драматизировал, но если верить его показаниям - неделю моя голова не выдержит. Словно боясь, что не поверю приборам, организм взбунтовался: голова внезапно налилась свинцом, к горлу подступила тошнота, перед глазами все поплыло, и я упал на колени. Меня начало выворачивать, затем, похоже, я вновь потерял сознание.

Все словно повторялось: пробуждение, блеск ледяных капель, чужое лицо, мелькнувшее перед глазами и исчезнувшее, лишь стоило мне сфокусировать взгляд.

- Постойте! - Я прокричал, прохрипел, простонал - каждый слог этого слова был произнесен по-другому. Свет чужого фонаря бил мне в глаза. Почему-то я был убежден, что гомоид обязан понимать человеческую речь, и нисколько не удивился, услышав ответ.

- Вставайте и идите за мной, - сказал гомоид ясно и вполне по-человечьи. Сказав так, он зашагал прочь.

Я встал и пошатываясь поплелся за ним. Мною двигала не надежда на спасение, - ведь с того момента, как я остался один, прошло на так много времени, чтобы успеть ее потерять. Зато я потерял всякую надежду достичь той цели, ради которой отправился плутать по подземному лабиринту. Но сейчас все переменилось. И мне было плевать, кто в чьей власти, гомоиды в моей (на такое я всерьез рассчитывал три дня назад), или я - во власти этих непонятных, неведомых существ. Фонарь выхватывал из темноты лишь смутные очертания моего молчаливого проводника. "Кто вы? " - спрашивал я его снова и снова Собравшись с силами, я попытался его нагнать, но он тут же прибавил шаг, и дистанция между нами осталась неизменной. Расстояние он определял, вероятно, по звуку моих шагов. Тогда я вновь попытался с ним заговорить.

- Подождите... - бормотал я, - я только хочу узнать, кто вы... я разговаривал с вашим создателем, профессором Франкенбергом, перед самой его смертью... я не враг вам, поймите же наконец...

Я надеялся, что гомоида заинтересует какая-нибудь из брошенных мною наугад фраз:

- ... он рассказывал мне о вас... я знаю - вы гномы... вас создали, чтобы... честно говоря, я не очень понял - для чего... Франкенберг показывал мне ваши портреты... всех четверых... вы который из них?. , я знаю, в пещерах находилась лаборатория, что с ней стало?

Он остановился как вкопанный. Я сделал еще шаг, но гомоид строго приказал:

- Не приближайтесь!

И я был вынужден остановиться. Он повернулся ко мне, но рассмотреть свое лицо не дал - его фонарь, гораздо более мощный, чем мой, светил прямо на меня.

- Повторите то, что вы сейчас сказали. - Таким был его следующий приказ.

Я с готовностью подчинился:

- Я говорю - мы предполагали, что лаборатория находится рядом с химическим заводом, и шли, чтобы ее найти... не напасть на вас, а найти... Я не знаю, почему Номура стал стрелять - никто не отдавал ему такого приказа... - Понимая, что такое оправдание немногого стоит, я замолчал.

- Странные вы... люди, - ответил гомоид, - идете искать неведомо кого, но не знаете, кто идет с вами рядом.

- Что вы знаете о Номуре? - прохрипел я. Но мой вопрос остался без ответа.

- Вы сказали что-то еще - не только о лаборатории. Повторите мне все! - донеслось до меня. Я силился припомнить.

- Я говорил о Франкенберге, о его плане, которого я не понял, о портретах четырех гомоидов, среди которых должен быть и ваш портрет; о том, что я вам не враг...

- Достаточно, - прервал он меня, - странно, очень странно... Вероятно, я сильно отстал от жизни, столько лет проведя здесь, в пещере... пробормотал он задумчиво.

- А сколько лет вы здесь пробыли? - На самом деле это меня интересовало меньше всего, но теперь я старался спрашивать осторожно, стараясь попадать в такт его собственным мыслям.

- Шесть, - ответил он.

- Но почему вы прячетесь здесь? Кого вы боитесь - того, кто убил Перка и Франкенберга?

- Есть причины, по которым я не стану отвечать на этот вопрос. Мой отказ не стоит понимать так, будто я точно знаю, кто это сделал. Я дам вам возможность выйти отсюда, но поверьте, даже если вы снова вернетесь в пещеры, вы ничего и никого не найдете - ни меня, ни лаборатории. Самому мне уже недолго осталось жить, а о том, что осталось от лаборатории, я позабочусь...

- Вы говорите так, точно... - Мой голос настолько ослабел, что, боясь быть неуслышанным, я сделал несколько шагов вперед, и в тот же момент гомоид исчез - как сквозь землю провалился. С минуту я вглядывался в темноту, ожидая его появления. Он появился, но полусотней шагов дальше. Я пошел к нему. Как и прежде, он не позволял мне приближаться, но и не исчезал, и я поверил, что гомоид действительно хочет меня отсюда вывести. Я спешил как мог, боясь упустить его из виду. Падал, спотыкаясь о камни, и снова поднимался. Вероятно - терял сознание и, вероятно, не раз. С какого-то момента для меня перестали существовать все преграды - и камни, и сталагмиты, и постепенно смыкавшиеся стены, - все стало каким-то ватным, и ватным стал я сам. Не чувствуя боли, я протискивался, просачивался сквозь или мимо них - не знаю, наверное, я полз на четвереньках - просто не смог встать после очередного падения. Для меня существовал лишь свет его фонаря, и я полз на этот свет. Дальнейшие мои воспоминания обрывочны... Я помню узкий лаз, в котором очутился после того или, скорее, одновременно с тем, как потерял своего проводника. Но путь был один - только вперед. И я продолжал ползти. Дневной свет вспыхнул настолько неожиданно и настолько ярко, что я зажмурил глаза. И даже теперь, по прошествии стольких дней, если сильно зажмурить глаза, то можно вызвать из памяти эти красно-фиолетовые всполохи в ослепленной сетчатке и на их фоне черный, человекоподобный силуэт, на мгновение загородивший выход из подземелья...

Если у человека, как и у кошки, несколько жизней (девять или сколько там), то интересно, какую их часть я успел израсходовать? И не похож ли момент расходования очередной жизни на пробуждение? Я открыл глаза. Сначала - яркий свет, затем, прямо надо мною, Татьянино лицо. Ну и что, думаю, почему бы Татьяне не быть гомоидом или, наоборот, гомоиду - Татьяной. Закрыл глаза. Услышал:

- Ой, он только что открыл глаза! Доктор, скорее... Ой, опять закрыл...

Мне стало любопытно, и я снова открыл глаза. Белый потолок, появляется некто в синей хирургической шапочке, затем - Шеф! Все понятно, Шеф - тоже гомоид, и я нахожусь в гомоидной лаборатории и скоро сам стану гномом. Шеф говорит:

- Глаза у него шевелятся, надо бы проверить - шевелятся ли мозги...

Мне захотелось опять закрыть глаза, но заданный синей шапкой вопрос, напротив, заставил меня их открыть еще шире.

- Вы узнали свою супругу? - спросила шапка.