Рерайтер - Василий Каталкин

Она подозрительно смотрит на меня:

- Что переводчики у нас в терминах "плавают" понятно, они же не знакомы со спецификой, а вот откуда ты в этом разбираешься, да еще свободно языком владеешь?

- Не просто языком, - продолжаю улыбаться, - а языком потенциального противника.

- Тьфу, - как бы сплевывает она, - с тобой невозможно разговаривать.

- Нет, со мной можно разговаривать, - возражаю я, - но только тогда, когда разговаривают без всяких толстых и тонких намёков.

- Ну, так я и не намекаю, - пожимает она плечами, - я так прямо и спрашиваю: - Откуда?

- Не задавайте неудобных вопросов, не получите уклончивых ответов.

- Глупых.

- Что глупых?

- Фраза должна звучать так: - насупилась она, - не задавайте глупых вопросов, не получите глупых ответов.

- В данном случае неудобных, - пытаюсь сгладить углы в неловкой ситуации.

- Хм, - она внимательно посмотрела на меня, и протянула, - поня-я-тно.

- Не знаю, что вам понятно, но давайте лучше вернемся к нашим баранам.

Я действительно не знаю, к каким выводам она пришла, но больше она к этому вопросу не возвращалась, и меня это более чем устраивало.

К первой серии экспериментов мы приступили двадцать второго апреля, в день рождения Ленина. Марьина это особо отметила, для нее это почему-то значимая дата. А у меня мелькнула мысль, что все было готово еще к воскресенью двадцать первого числа, и если бы не выходной, то мы бы начали в день рождения Гитлера? Первые результаты получили только в понедельник следующей недели, дожидались, когда в работе печей образуется свободное окно, как и ожидалось, они оказались отрицательными. Но это не огорчило нас, мы предполагали такой результат, но когда "завалили" и третий экспериментальный образец, Марьина нахмурилась.

- А что вы хотели? – Удивился я. – С нашими печами мы не можем точно контролировать термодиффузию мышьяка и бора, поэтому и толщина слоев скачет. И вообще, откуда такие режимы взялись?

- Это из закрытых источников, - мрачно ответила руководитель.

- Вот, эти закрытые источники те еще хитрецы, следующую партию буду сам контролировать, раз печи унас точностью не отличаются, придется температуру регулировать, на глазок.

- На глазок? - Хмыкнула Марьина. - И удержишь ее в пределах двух градусов?

- А что делать? Троцкий не даст нам печи останавливать для ремонта, у него тоже эксперименты. Вообще-то не дело на таком старье работать, уж для лаборатории могли бы найти что-нибудь получше, а то стащили все старье, и потом удивляются, почему у них "И икра не лезет в горло, И компот не льется в рот!".

- Это какая икра? - Не может она понять моей шутки. - Севрюжья?

- Ну а какая ещё, - был вынужден подтвердить ее предположение, а то попробуй, объясни, откуда это взялось.

- Так многие лаборатории подобным оснащают, - пожимает она плечами, - у нас только Физтех по первой категории снабжается.

Мне только и осталось поднять глаза к небу и тяжело вздохнуть:

"И они ещё борются за почётное звание дома высокой культуры быта!" Хм. Нет, это уже не из этой оперы. Следить за температурой подрядил "железяку", уж у нее-то получится температурный график выдерживать.

Так и оказалось, четвертая партия уже проявила признаки жизни. Закончили мы с этим муторным делом только к четвертому мая. Так бы и к этому сроку не успели, но праздники, к этому времени практически все оборудование освободили, и нам ничего не оставалось, как воспользоваться этим шансом по полной.

- А откуда вообще взялся восьмой образец? – Удивлялась Нина Григорьевна, листая журнал.

- Ну, как же, - вскидываюсь я, - вспомните, я еще когда первую закладку делали, сказал, что у нас осталась лишняя пластина и надо бы ее тоже использовать, попробовать создать затвор, который не будет связан физически с Р-областями, а управление будет происходить за счет зарядовой связи.

Да? – Марьина на секунду задумалась, и тут улыбка озарила ее лицо, - точно, я еще тогда сказала, что так затвор работать не будет.

- Вы не сказали, а посмеялись над моей идеей, - делано нахмурился я, - а вот пожалуйте, оказывается работает и очень даже хорошо работает.

- Действительно работает, но помнится мне, мы отказались от этой идеи… или нет?

На самом деле, разговор я тогда начал как дискуссию, вроде того - а что если… и неплохо было бы… Разрешения не получил, но и запрета тоже, поэтому и воспользовался "случаем".

- Ладно, не дуйся, - примирительно улыбнулась она, - но очень интересно, почему оно все-таки работает?

- А какое нам дело до того? – Махнул я рукой. – От нас требуется результат, и этот результат перед нами, назовем его полевой транзистор с емкостным затвором.

- ЁПТ - Ёмкостной Полевой Транзистор, - тут же присвоила она аббревиатуру и расхохоталась,- нет, надо что-то другое придумать, а то не поймешь, то ли матерятся, то ли про транзисторы говорят.

Ну а дальше мы с удвоенной силой взялись за разработку найденной "жилы", и уже к концу мая у нас накопился кое-какой материал. Троцкий сразу почуял, что у нас получился прорыв в исследованиях и крутился вокруг нас, как голодный кот крутится вокруг сметаны.

- Валерий Ефимович, - делала ему замечание Нина Григорьевна, - вы нам работать не даёте. Имейте терпение, вот напишу отчет, и вы первый узнаете результаты. Ничего от вас утаивать не буду, это же в целом ваше направление.

- Только из отчета? – Мрачнел Троцкий. – А ведь вы должны были ход всех экспериментов со мной обсуждать.

- Так кто же вас заставлял заранее отказываться от этого? – Наслаждалась мелкой местью Марьина. – Но не расстраивайтесь, следующий этап работ никак мимо вас не пройдет. Там без помощи коллектива лаборатории нам с Климовым будет трудно обойтись. Только оборудование потребуется заменить, а то печи совсем температуру не держат, и "сифонят" из всех щелей, это и нам и вам вредит.

- Да где же мы их достанем? – Возмутился руководитель направления исследований. – Эти и то с трудом выцарапали.

- Так, а толку от них? - Продолжала она уговаривать его. – Только дефицитные реактивы переводить.

- И с фтором что-то делать надо, - вставил я свои три копейки, - чистота у него не соответствует заявленной. Может с хим.