Наследник барона Грейфорварда. - Александр Цуриков

замке со всеми возможными почестями, как самого короля, и униженно просил дать в долг ещё немного денег. И вот сейчас тот же самый граф, которого Белорид уже записал в разряд ничтожеств, хладнокровно бьёт его, Белорида, и не просто бьёт, а собираеться убить. Перемена была столь ошеломительной, что Белорид так и не успел её до конца осознать. Не смутившийся тем фактом, что Белорид и не думает падать, граф достал меч и со всего размаху ударил плашмя по удивлённому лицу, которое Белорид опрометчиво открыл, убрав от разбитого носа окровавленные руки. Этот удар оказался достаточно сильным, что бы свалить заливающегося кровью Белорида на пол, и заставить его кричать от боли. Граф сел на Белорида, повернувшегося вниз лицом, в попытке закрыть его, как будто оно уже не было разбито в кровавое месиво, и начал уверено и умело связывать ему руки за спиной.

– Скучно с тобой. Даже и спросить то нечего. – без тени иронии сказал граф.

– У вас нет такого права. Я буду жаловаться королю. Я всем расскажу что вы обманщик и грабитель. – разбрызгивая кровь и теряя сломанные зубы завопил Белорид из последних сил.

– Как я и говорил. Скучно. – сказал граф и начал завязывать Белориду рот обрывком его же собственного костюма, затолкав туда предварительно кусок какой-то грязной тряпки, найденной на полу.

Вытаскивая скулящего Белорида из его же собственного шикарного дома, граф Гринфорест действительно чувствовал только смертельную скуку. Всё шло по плану графа. Конюх уже подъезжал на везущей клетку телеге, крестьяне украдкой смотрели за происходящим из придорожных кустов, и даже Берг появился перед домом Белорида вовремя.

– Его жена и дети выехали с парой слуг за час до вашего появления, милорд. – доложил Берг, сидевший с самой ночи в засаде перед домом Белорида.

– Почему не перехватил их? – спросил граф, отпуская связанного Белорида, от чего тот повалился на землю.

– Боялся спугнуть нашего жертвенного ягнёнка. – ответил Берг.

– Ладно, будем надеяться, что люди высшего жреца их схватят. – сказал граф.

– Я бы не надеялся, какие-то они через чур безмозглые. – возразил Берг, лично инструктировавший людей высшего жреца.

– Пёс с ними со всеми. Помоги конюху погрузить это чучело в клетку, и иди в дом. Ищи расписки на большие суммы. Особенно мои. Потом сожжёшь дом. – приказал граф.

Берг с конюхом графа затолкали скулящего Белорида в клетку, проклиная его неуёмный аппетит и красочно описывая, как ярко будет гореть на костре такой толстый человек. Убедившись что клетка закрыта на огромный подвесной замок, ключ от которого был у него самого, и что пленнику никуда не деться даже если кому-то захочется его освободить, граф легко как в молодости запрыгнул на свою лошадь и с гордым видом поехал перед телегой везущей клетку. По мере продвижения к святилищу, колонна возглавляемая графом увеличивалась за счёт разбежавшихся крестьян, которые увидев Белорида посаженным в клетку, сразу обрели смелость и присоединялись к победителям зла. С опаской подходя к телеге с клеткой, медленно двигающейся по дороге, они шёпотом переговаривались между собой, пересказывая утверждение конюха, что граф не просто так завязал рот пленнику, а что бы тот не смог больше никого околдовать. Обретя таким способом утраченную по пути к дому Белорида смелость, каждый из них считал свои догом плюнуть в сидящего в клетке, чем вызывал гул одобрения остальных.

На площади перед святилищем вознёсшегося Исидора за время отсутствия графа успели сложить огромную кучу дров, из которой на пару метров возвышалось толстое бревно. Перед местом будущего костра стоял жрец первого круга, по приказу самого высшего жреца карауливший возвращение графа. Жрец первого круга был так горд тем фактом, что сам высший жрец дал ему ответственное поручение в обход жреца второго круга, что замечтавшись о своём будущем возвышении по иерархии культа трёх богинь, чуть не пропустил появление графа на горизонте. Когда до приближающейся колонны оставалось метров пятьсот, жрец первого круга очнулся от своих грёз и изо всех сил кинулся бежать в святилище, подскользнувшись на отполированной тысячами ног брусчатке он растянулся на пол пути к заветным дверям за которыми его ждала похвала высшего жреца. Собравшись с силами, и превозмогая боль жрец первого круга поднялся и закончил порученное ему высшим жрецом. К тому моменту как колонна с будущим побеждённым колдуном добралась до места его казни, высший жрец уже занял своё почётное место рядом с будущим костром, и приготовился произносить речь.

Граф Гинфорест, с помощью конюха вытащил связанного Белорида из клетки и потащил к бревну торчащему из кучи дров. Высший жрец представлял себе всё несколько более торжественным, но возражать против ускорения процесса не стал.

– Братья! Вы все знаете, что схваченный смелым графом Гринфорестом колдун виноват в ваших бедах и достоин смерти. – начал сокращённую версию обвинительной речи высший жрец Еразм, под одобрительный гомон толпы, вывалившей на площадь перед святилищем вслед за высшим жрецом.

– На костёр его! Пусть горит! Колдун! – слышались возгласы из толпы.

– Так как обвиняемому в злонамеренном колдовстве нечего сказать в своё оправдание. – продолжил свою речь высший жрец, краем уха различая мычание привязанного к столбу Белорида, рот которого был надёжно завязан.

– Нечего! На костёр! – эхом отозвались голоса из толпы.

– Властью данной мне нашим культом трёх богинь, приговариваю этого колдуна к очищению огнём, дабы у его чёрной души появился шанс на спасение. – закончил свою краткую обвинительную речь высший жрец, разочарованный тем, что не смог показать всем своё красноречие более длинными доказательствами виновности приговорённого.

Высший жрец кивнул смотрящему на него графу Гринфоресту, державшему горящий факел, давая разрешение культа трёх богинь на казнь, которую должен был осуществить граф, как господин здешних земель. Граф кинул факел на обильно политую маслом кучу дров, от чего та мгновенно вспыхнула. Торжествующий вопль толпы заглушил вопль ужаса привязанного к бревну Белорида. Граф и высший жрец отошли от пылающего костра со сгорающим на нём Белоридом, давая дорогу беснующимся от восторга крестьянам.

– Зря только ссылки на строки священных табличек готовил. Вся речь насмарку. – пожаловался высший жрец.

– И не говорите, ваше премудрейшество. Колдуны пошли хилые, даже кляп сгрызть не в силах. Я уж молчу, что стоить они стали совсем не дёшево. – с улыбкой ответил граф печальному высшему жрецу.

– Не начинай граф, цену уже обговорили. И потом, часть даже не мне. Это ж