Счастье в ее глазах - Ева Витальевна Шилова

не знал. Это потом, когда он слегка приоткрылся Часовщице, она вместо ненужных соболезнований переслала ему эту песню. «За нами строятся солдатские ряды, им тяжело: туда не бей, того не трожь, а профи бьются не за деньги, а за грош, и потому у них с пощадой нелады». Александру оставалось только дивиться тому, как незнакомый человек сумел подметить и четко выразить его собственные ощущения. А в творчестве Белоглазова он впоследствии и сам покопался, отобрав для себя наиболее понравившиеся ему стихи.

А в конце января двухтысячного на одном из выходов он словил пулю в бедро и был отправлен в госпиталь. Поэтому шестого февраля[42] группа Сухова ушла в мясорубку без него. И ни один не вернулся. Сам Лавров был комиссован по ранению и переведен в участковые в родном городе. Могли, между прочим, и вчистую списать, но, как он потом узнал, стыдливо откупились. Не его была очередь осенью девяносто девятого в Чечню ехать, а вовсе даже племянника военкома, но тот, как водится, порадел родной кровиночке и отправил в пекло чужого ему человека.

Тогда, по возвращении из госпиталя мало кто понимал, как с ним общаться. Кто-то пытался делать вид, что ничего не изменилось, ну вроде как смотался он к соседям по обмену опытом, получил новые ощущения, проехали, живем дальше. Кто-то откровенно его жалел, вызывая в Лаврове приступы ненависти, ему только этой оскорбляющей жалости не хватало! Кто-то жадно спрашивал, как это – сознательно обрывать чью-то жизнь? А кто-то побаивался, видимо, сумев разглядеть на дне глаз то, что не может смыть с души и памяти никакая мирная жизнь. Больше всего Александра бесили идиотские вопросы, особенно один, периодически задаваемый окружающими: как Вы думаете, правильным ли было решение об отправке части милиционеров в Чечню? Да откуда же мне знать, чем кто-то там наверху руководствовался, устроив подобный «обмен опытом»! Нет, с обучением милицейской работе все понятно, но в огонь-то желторотиков вроде него зачем засунули? Зачем заставили переучиваться на тех, кто не ценит чужую жизнь? Зачем насильно впихнули философию не защитника, а агрессора? «Здесь не спасут тебя, ни мама, ни джедай, ни фехтование, ни ниндзевский прием. Здесь, если можешь убивать, так убивай, а фехтовальщики лежат под тем кустом». Это следовало бы оставить на откуп кадровой армии, контрактникам, в конце концов, тем, кто точно знал, чем собирается заниматься по жизни и где служить, а зеленые мальчишки, пороху толком не нюхавшие, на войне зачем? Только говорить нечто подобное – абсолютно без пользы. До сих пор мальчишек в Чечню посылают[43]… или уже перестали?

Не все обрадовались его появлению в качестве участкового, не все. Но многие. Большинство решило, что если предыдущий участковый, которого жители запросто звали Валентинычем, работал спустя рукава, постоянно отвлекаясь на выпить-закусить, а то и просто выпить – рукавом занюхать, то и нынешний не станет напрягаться и менять годами сложившиеся связи. А уж старым знакомцам в случае чего большое облегчение может выйти, это ж какая удача, если делом занимается твой старый кореш. Его же собственные соседи и приятели в первое время, пытаясь уговорить его не оформлять очередной косяк, фамильярно говорили: «Ты чего, Шур, ну отнимает мальчонка у своих одноклассников мелочь, так это ж мелкая шалость, можно подумать, никто так никогда не делал!» Принимать мысль, что мальчонка семимильными шагами движется к обыкновенному организованному рэкету, родители даже не пытались.

Или: «Да ладно тебе, Сашок, ну, поучил я немного жизни эту шалаву, какой протокол?» А то, что названная шалавой тихая забитая мужем соседка Люська Панова в очередной раз за последний месяц пребывает на полу в состоянии, деликатно именующемся «полутруп», не будучи в силах даже кровавую юшку, текущую из носа, вытереть, это, ясен пень, мелочи жизни.

Ничего, Лавров им всем быстро объяснил, как именно отныне участок будет существовать. И первый год службы он даже спал урывками, кидаясь на каждый вызов, но всех приучил, что америкосовское утверждение «закон и порядок»[44] на его участке – есть данность, с которой следует смириться. Потому что закон и порядок – слова-синонимы. И вывод простой: где соблюдается закон, там будет и порядок. Уж Лавров за этим отдельно проследит.

После неудачных уговоров начались попытки достичь взаимопонимания на денежной, ну, или материальной основе. Чем его только не соблазняли! И деньгами, и недешевыми продуктами, и бесплатными путевками, и роскошными бабами, и новёхонькой иномаркой, и прочими «борзыми щенками», но ничего не добились. Александр четко встал на позицию «за державу обидно» и наотрез оказался брать мзду. Следующим шагом стали угрозы.

Как взяткодатели, так и угрожающие не учли одного дополнительного фактора. А именно городского правдоруба Ванятку Суворова. Нет, к тому самому Александру Васильевичу он был никаким боком, но по настырности мог дать фору самому надоедливому шершню в округе. Будучи военным пенсионером, то есть существом не занятым, но нестарым и въедливым, Ванятка не собирался забывать свою профессию – связист, потому свое пребывание на пенсии начал с ведения живого журнала, посвященного жизни города. Он каждый день рыскал по округе с фотоаппаратом или камерой в поисках материала, причем его интересовало абсолютно все: и как производится ремонт проезжей части, и почему выборы депутатов проходят с явным нарушением закона, и чем закончилось обращение в суд гражданки Морошкиной по поводу неправомерных действий мошенников. Его ЖЖ, а впоследствии сайт, а потом и блог били рекорды в городе по просмотрам и комментариям. Потому что все знали – Суворов мужик честный, и как он сам неоднократно заявлял, хочет жить в месте, где людям известно понятие закон. И нефиг его нарушать. Поэтому он, Суворов И. А. считает своим долгом своевременно информировать граждан о попытках его нарушения, и не будет стесняться спросить почему определенные граждане, обладающие властью, сквозь пальцы смотрят на очередное нарушение. Такой союзник для Лаврова оказался на вес золота, если не дороже. Мало кто интересуется чем там закончился вызов участкового к соседям по поводу вечернего скандала, замолчали за стенкой, и слава Богу. Но вот очередной репортаж в ЖЖ Суворова или выложенная им в блоге съемка с места происшествия с соответствующими комментариями привлекали внимание гораздо бо́льшей аудитории.

Нет, они не сразу познакомились, и уж тем более не сразу нашли общий язык. Более того, первое общение вышло скомканным, больше всего напоминающим противостояние. Ванятка приперся к нему на рабочее место и начал нагло требовать у Лаврова допуск к материалам дела о шантаже своей знакомой, чего тот, разумеется, позволить