Замуж с осложнениями - Юлия Жукова (kikimorra)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В каюте у Азамата, как всегда, почти темно. Он жестом указывает мне на бук, стоящий на столе, а сам садится к ночнику снова что-то ковырять-чинить, не вижу. Я уже привычным движением выдвигаю себе из-под стола растущее там кресло на складной ножке и упяливаюсь в экран.
Брат пишет, что детей доставили в целости, он сам видел, как их выгружали. Он пожаловался начальнику насчёт меня, и тот устроил разнос где-то в высших кругах Земного Союза. Увы, ни к чему хорошему это не привело: теперь они твёрдо уверены, что меня нет в живых, а если и есть, то, значит, предала какой-то великий земной секрет. У них там начальство сменилось три года назад, и если прежнее ко мне относилось бережно, то новое знать меня не знает и рисковать из-за меня не готово. Короче, судя по всему в ближайшее время мне на Землю лучше не спешить, мороки не оберёшься. Вот и брат советует найти какую-нибудь халтурку на Гарнете на полгодика, пока там всё уляжется. А то ещё заклеймят меня как муданжскую шпионку. Бред какой-то, честное слово. Зла не хватает!
Слышу, как Азамат зевает в другом углу, и злобность моя устремляется в другое русло: ну что вот он сидит, мучается, когда можно лечь и заснуть?! Можно подумать, вся команда следит, бодрствует ли он весь день! То есть от Алтонгирела, конечно, можно и не такого ожидать, но у него сейчас другие проблемы.
— Может, тебе всё-таки прилечь? — возобновляю уговоры. — Я уже закончила, не буду мешать.
— Да нет, Лиза, не уходите. Вам ведь скучно, наверное, в каюте сидеть. Мне компьютер сейчас не нужен, так что пользуйтесь, сколько хотите.
— Если он тебе не нужен, то, может, одолжишь на вечер? А ты бы пока поспал.
Оборачивается, смотрит на меня с сомнением. Что, думаешь, я в твои личные папки полезу? Так я и здесь могу, ты же не смотришь.
— Ну, конечно, можно и так… — тянет, явно отпускать свой бук со мной не хочет. — Но мне могут звонить…
Да понятно уже всё, не отдашь ты мне любимую игрушку. И я не вправе даже просить, и так уже на шею села по полной программе.
— Ах да, — говорю, — извини, — улыбаюсь, — я об этом забыла. Но мне там действительно нечего делать больше, так что я пойду, наверное, повяжу…
Закрываю бук, поднимаюсь.
— А что вы вяжете? — внезапно спрашивает с большим интересом. Опять культурный мем, что ли?
— Свитер… маме на день рожденья… — зависаю, стоя у кровати по другую сторону от капитана.
— Так странно, — говорит он несколько вымученно, — я думал, земляне не делают одежду вручную.
Я фыркаю.
— Да это больше ради процесса, чем действительно одежду сделать. Если мне нужен свитер, я его, конечно, в магазине куплю. А вязать можно в подарок, чтобы человек видел, что ты о нём помнишь.
Азамат усердно кивает:
— Да, у нас тоже так. Самодельное только дарят, никогда не продают. Так и о человеке судят, сколько у него дарёной одежды, настолько его и любят.
— Ого, — говорю. — Удобно. А легко ручную работу от покупной отличить? Я вот не всегда справляюсь.
— Ну, ручная обычно со всякими узорами, знаете… — неопределённо машет рукой в области воротника. — Вроде как со смыслом. На покупной такого не бывает.
— А, так там всякие вышивки-тесёмочки ещё? — спрашиваю с энтузиазмом, воображая пёстрые народные костюмы из старых краеведческих фильмов. Всегда хотела себе сшить что-нибудь этническое, но это же столько труда, да ещё разобраться, что в какие века вышивали да в каком племени… В общем, не люблю я в истории копаться.
— Да, там много всего, они пёстрые такие, — поддакивает Азамат с энтузиазмом.
— А у тебя есть что-нибудь для примера посмотреть? — спрашиваю.
Взгляд его мгновенно потухает.
— Что вы, откуда у меня…
На секунду лишаюсь дара речи — то ли от возмущения, что такого замечательного капитана никто не любит, то ли от ощущения собственного идиотизма: можно было догадаться, что у него нету. Ладно, теперь надо опять как-то выкручиваться.
— Ну не знаю, — протягиваю, пока думаю, что сказать, — ты ведь уважаемый человек.
Хотя бы в профессиональном отношении, ага.
— Любовь и уважение — разные вещи, — пожимает плечами. Я резко нахожу способ сменить тему, и никакие инстинкты не успевают меня сдержать:
— А как по-муданжски любовь? — спрашиваю с горящими глазами. Ну вот, сейчас мне откроется великая истина!
— Зачем вам? — усмехается удивлённо.
— Просто интересно, — пожимаю плечами, сама наивность. — Все обычно именно это слово на чужих языках хотят выучить.
— Странно, что в нём такого особенного? — поднимает бровь. — По-муданжски любовь будет хойх.
— О-о, — говорю, — здорово. Хойх. Я запомню.
А сама только что не ругаюсь. Как нам преподавали, хойх — это в лучшем случае дружба. То ли наш препод — идиот и сказочку про отсутствующее слово сам придумал, то ли Азамат неправильно понимает, что такое «любовь» на всеобщем. А задавать каверзные вопросы я боюсь, ещё пропалит, что я муданжский знаю.
