Замуж с осложнениями - Юлия Жукова (kikimorra)

— Ура! — Эцаган делает какой-то жест рукой, видимо, означающий победу. Внезапно он хмурится. — Ой, а можно вас попросить, пока Алтонгирела нету, посмотреть, что у меня там на лбу?

— Ты хочешь сам посмотреть или чтобы я посмотрела? — криво ухмыляюсь.

— Ну… я просто хочу знать, как буду выглядеть, до того, как он увидит…

Взгляд его становится весьма тоскливым. Ох уж мне эти эстеты.

— Эцаган, я думаю, уж раз он до сих пор сидит у твоей постели, как пришитый…

— Да я знаю, что он меня не бросит! — выпаливает Эцаган раздражённо. Видимо, я сегодня не первая с умными мыслями. Или Алтонгирел его сам задолбал уверениями. — Я просто хочу знать, что там.

Ладно, в конце концов, можно и показать. С такой-то регенерацией там уже должно быть не страшно. Поливаю пластырь перекисью — этот, хирургический, от неё сразу теряет липкость. Собственно, всё совсем здорово: на месте лазерного ранения еле заметная блестящая полоска и больше ничего. Моя машинка да их регенерация — вот он, рецепт чуда.

Эцаган замечает моё обалделое выражение и кидается к зеркалу, которое, к счастью, просто по другую сторону кровати.

— Руками не трогай, — говорю. Всё-таки кожа нежная ещё, не стоит. Вижу в зеркале счастливую физиономию пациента: вот она, вечная награда за труды. Впрочем, от денег я тоже не откажусь. Да ладно, едой и транспортировкой откупились.

И тут, конечно, для пущего драматического эффекта, входит Алтонгирел с сервировочным столиком. Пока длится немая сцена, я успеваю откатить столик в сторону, чтобы не свалили, и выскочить из каюты в коридор. Общение пациента с семьёй я наблюдать не нанималась.

Стою, жду, пока наобщаются, чтобы проследить за кормлением. В конце коридора нарисовываются Азамат с Тирбишем. Заметив меня, ускоряют шаг.

— Что-то случилось? — спрашивает Азамат озабоченно.

— Да нет, просто жду, когда эти двое там внутри смогут воспринимать информацию.

Тирбиш осторожно заглядывает в щёлку.

— Ух ты… у-у-ух ты…

— Что, уже секс? — спрашиваю настороженно. С этим пока всё же лучше погодить.

— Не-ет, — хихикает, — но прикольно.

Азамат складывает руки на груди и вперяет в меня якобы укоряющий взгляд. Я усмехаюсь, но молчу, как партизан.

— О, — говорит Тирбиш. — Можем входить.

Они входят, и я следом. Наши голубки слегка раскраснелись, но оба совершенно счастливы, удивительно, что нас заметили.

— Ого, — говорит Тирбиш. — Вообще ни следочка! Вот это я понимаю, земляне крутые!

Азамат некоторое время просто стоит у двери, качая головой, потом слегка улыбается и говорит:

— Тебе невероятно повезло.

— Знаю! — радостно отвечает Эцаган. — Госпожа Лиза, я ваш вечный должник!

Закатываю глаза в лучших традициях Алтонгирела. Хорошо хоть сказал он это весело, а то меня бы замутило.

— Ты, — говорю, — давай пей свой бульон, пока не остыл, а то щас ещё одну капельницу получишь.

Алтонгирел быстро подвигает ему столик и даже полотенчико подкладывает в качестве нагрудника. Полюбовавшись, как Эцаган лопает бульон, духовник оборачивается ко мне.

— Лиза, я…

— Ты сейчас же пойдёшь спать, — говорю веско, для убедительности хлопая его по плечу. — Разрешаю перед этим тоже принять бульончику. Но потом в койку немедленно.

Ага, попытка построить резко возвращает ему привычные манеры.

— Ничего подобного, я останусь здесь и…

— Ой, Лиза, уложите хоть вы его! — подаёт голос Эцаган. — Мне уже на него смотреть страшно, но он не слушается!

— Я лучше знаю, где мне надо быть и когда спать! — огрызается Алтонгирел. О да, как мне его не хватало! Азамат у него за спиной демонстративно хватается за голову. Ну ладно, сейчас обеспечим. Азамат хоть посмотрит, чем я ему угрожала. А Алтонгирелу как раз будет по заслугам.

Сделав вид, что отступилась, отыскиваю в своём медицинском мешке пузырёк с сильным снотворным в растворе и новый шприц. Нахально пользуюсь тем, что Алтонгирел понятия не имеет, что всё это такое и как оно работает. Потом прохожу мимо него как бы в сторону Эцагана, но по дороге всаживаю ему шприц в плечо.

Духовник только и успевает, что вскрикнуть «Э!», а потом глазки затуманиваются.

— Азамат! — говорю. — Лови!

И Алтонгирел картинно падает, проваливаясь в сон.

Ошарашенный Азамат подхватывает заснувшего на лету духовника под мышки, и они с не менее ошарашенным Тирбишем выносят его прочь. Эцаган провожает их взглядом, застыв с пиалой у рта.

— С ума сойти, — бормочет он по-муданжски. Потом залпом поглощает остатки бульона и поворачивается ко мне. — А вы опаснее, чем кажетесь.

Я кокетливо пожимаю плечами. А что тут ответишь? Забираю у него пиалу, ставлю на столик. Интересно, Азамат теперь его тоже запрёт, как Гонда?