Синдзи-кун и искусство войны - Виталий Хонихоев

семьи Кодзима, мы уже знаем. Изгнание, понуждение к болезненному, позорному ритуалу, так, словно она совершила что-то постыдное. Что же, я буду знать, как именно вы оцениваете добро, которое вам делают и не проще ли уже перестать его делать? Если вы не в состоянии оценить лояльность, какой смысл ее испытывать? Я серьезно начинаю подумывать об ограничении операций гокудо в городе. И мы можем это сделать. — я не блефую и он знает об этом. Акира будет недовольна, но и привлекать ее не будем. Мне достаточно Майко и Читосе для того, чтобы отправить мальчиков и девочек гокудо в больницу на достаточно длительный срок. Зависит от настроения Майко — насколько длительный. Его супера — Огненный Хлыст Джун и Кэтсуми гидрокинетик — нам не ровня. Их, кстати, можно и первыми убрать. Нет, опять Акира будет ругаться. Покалечить. Попросить Читосе коленки прострелить, очень трудно концентрироваться с простреленными коленками. И передвигаться тоже. Банг! Банг! Будут жить.

— Ты угрожаешь мне, мальчик? — сурово сдвигает кустистые брови Джиро-сама.

— Угроза — это когда блефуют, пытаясь вынудить к действиям. — отвечаю я, чувствуя, как мои кровавые нити уже опутали помещение, просочившись по деревянным стропилам и под полом. Все помещение полностью контролируется мной. Даже если сейчас сюда вломятся супера, или боевики Джиро — им придется несладко.

— А я просто констатирую факты, Джиро-сама. Вы можете попробовать убить меня, ну или моих близких, и быть готовым к последствиям. Война не выгодна ни вам ни мне. Предположим, что вы победите в войне, хотя я лично могу допустить это только в том случае, если бы мы не нашли заряд самоуничтожения в убежище. Да, очень остроумное решение. — признаю я.

Не далее, как перед прошлым разговором с Джиро, я уже знал, что он предоставил нам убежище не просто так. Самый простой способ в случае чего избавиться от нас — взорвать в подземном убежище, обвалив его. Даже если я, со своей способностью выживать и выживу — я просто останусь там под обломками навечно. Перспектива страшнее чем смерть. Разве что только Сакура могла бы избежать такой участи. И Линда, разумеется. Но на момент, когда Джиро продумывал этот план, в нашей команде не было ни той, ни другой. Поэтому я, со свойственной мне паранойей, принялся за поиски. Никогда бы не нашел, если бы не искал именно там, где бы сам поставил заряды. Сорок два заряда, каждый довольно мощный, Джиро не поскупился на страховку. Достаточно подождать, когда мы все будем на базе и нажать на кнопку. Бум! И нет назойливой команды Сумераги-тайчо. И Джиро тут ни при чем — а может они уехали куда. Пропали и пропали.

— Учитывая тот факт, что вы уже заминировали убежище, перед тем, как отдать его нам, я могу и это тоже расценивать как акт прямой агрессии. — говорю я.

— Хм. Думаю, мы все еще можем поменять щиты и топоры на нефрит и шелка — говорит Джиро, предлагая перемирие. Но я еще не закончил.

— Я бы хотел, чтобы наше с вами дальнейшее сотрудничество проходило на взаимовыгодной основе. И начиналось с чистого листа. Без долгов между партнерами.

— У этого мира есть цена? — хмурится Джиро-сама, переходя наконец на открытый диалог, поняв, что намеки я не понимаю. Я в свою очередь отбрасываю демократичное и вялое «Мы» и «Нас» и перехожу к авторитарному «Я».

— Убийство Мары и наемников. Спасение вашей жизни. — перечисляю я. — Неблагодарный жест с вашей стороны, плевок в спину взятием виры с Акиры, попытка устранить нас всех путем минирования убежища.

— Но никакого взрыва не было. — отрицает свою вину Джиро.

— Как говорят апологеты джайнизма, намерение — значит больше, чем действие. — отвечаю я, решив снова пойти путем философии. — Если вы нажали на спуск, а патрон дал осечку — значит ли это, что вы не убийца? С точки зрения уголовного закона — да. Это только покушение на убийство. Но с точки зрения кармы — вам должно быть засчитано убийство. Если вы оперлись на парапет, а оттуда вывалился кирпич и убил человека внизу — то вам не должно быть засчитано убийство, потому что вы не испытывали намерения убить человека. В вашем случае, Джиро-сама, вы планировали наше убийство. Вы пили с нами чай, разделяли трапезу и планировали засыпать нас всех землей, чтобы те, кто не умер от взрыва, задохнулись под тоннами земли и бетона. В то время, как Акира вас спасла, вы ответили черной неблагодарностью. Как у вас там, в идиомах — подарить персик и получить сливу? Прямо здесь и сейчас у меня есть полное моральное право отрезать вашу голову и преподнести ее на блюде вашему преемнику — с тем, чтобы тот не позорил семью Кодзима подобными действиями впредь. — заканчиваю я свою речь и поднимаю чашку с остывшим чаем.

— Что же, — говорит старый Джиро, — если таково твое стремление, то так тому и быть. Я, конечно, буду сопротивляться, не думай, что ты легко победишь меня, мальчишка. Но я думаю мы с тобой оба знаем, чем это кончится. Раз уж так легла карта судьбы — передай Акире-сан, что мне очень жаль.

— Передам. — киваю я. Мы сидим за столом и где-то в саду поет цикада. Два человека пьют чай, зная, что один из них должен умереть.

— Также, если ты позволишь мне написать завещание и предсмертное хокку, я буду благодарен. — продолжает Джиро-сама.

— Я не могу позволить вам написать завещание. Хокку — пожалуйста. — отвечаю я. Джиро кивает. В завещании могут быть слова, которые осложнят мне и будущему оябуну отношения. Кровная месть там. И так далее. Джиро открывает небольшой ящик в столе. С интересом смотрю что именно он достанет оттуда. Пистолет? Это будет глупо с его стороны. Джиро достает оттуда листки бумаги и набор для каллиграфии. Отодвигает чайную чашку и устраивается писать хокку. Я пью чай и слушаю цикаду, думая о том, что цикады пели до того, как мы пришли в этот мир и будут петь после того, как мы уйдем из него. Печально.

— Я готов. — через некоторое время говорит старый Джиро. Он скатывает в рулон свое хокку и аккуратно кладет его на угол стола. Откуда-то из-за стола извлекает катану в старых, потертых кожаных ножнах. Кладет ее поперек своих коленей.

— Я