Другая сторона - Дмитрий Колодан

– Ну почему же, – сказал Наткет. Кого-кого, а крокодила в шляпе пару раз ему доводилось видеть.

Большой Марв его не услышал.

– Прошел час, и ты уже думаешь о коряге, похожей на крокодила. А через неделю и про корягу не вспомнишь. Стерлось. В мире есть определенный порядок – нельзя открыть дверь несуществующего дома. Но если ты выбрался на другую сторону, Вселенная постарается сделать все, чтобы ты этого не заметил…

Краузе перевел дух. Дверь палаты приоткрылась, и заглянула взволнованная Николь. Незаметно от отца она погрозила Наткету кулаком и покрутила пальцем у виска. Наткет в ответ развел руками.

– Честер приноровился водить Вселенную за нос… Какое-то время ему это удавалось. Но если слишком часто ходить на ту сторону, в один прекрасный день можно не вернуться…

– Поэтому и пропал отец? – тихо спросил Наткет.

– Я так думаю, – сказал Большой Марв. – Невозможное – это процесс… Как и горение. Но когда костер горит рядом – это одно: можно погреть ноги, сварить кофе или полюбоваться на пламя. Но когда ты сам полыхаешь – разговор совсем другой… Невозможное изменяет природу вещей, они уже не могут существовать. И Вселенная их выплевывает… Сюда или отсюда, на полюс или через полюс – этого я не знаю. Может, Честер знал, но кто теперь скажет?

– Погодите, – сказал Наткет. – Вы хотите сказать, что моего отца выплюнули?

– Он знал, на что идет, – вздохнул Краузе. – А вот консорциум с Каботом во главе, боюсь, не представляют, какую игру затеяли. Полюс им нужен, чтобы хапать, да побольше. Они не думают, к чему это приведет.

– К тому, что они все исчезнут? – предложил Наткет.

– Стал бы я дергаться? – сказал Большой Марв. – Но если развести костер посреди леса и раздуть огонь, рано или поздно начнется пожар. И его уже не остановишь: здесь скопилось столько топлива, что хватит на все побережье… а то и на всю планету. Глазом моргнуть не успеешь, а Вселенная выплюнет Землю со всеми потрохами.

Ворвавшийся ветер громко хлопнул форточкой. От сквозняка дверь с громким щелчком закрылась. Наткет поежился, и совсем не от холода. То, что рассказал Краузе, было до безобразия глупым и нелогичным, как и большинство историй Честера… И все же, после встречи с енотом, есть ли у него основания сомневаться в отцовской правоте? Предчувствие того, что рядом происходит что-то важное и в то же время опасное… Словно он оказался в темной комнате, полной ядовитых змей.

Наткет взглянул на Краузе. Тот вцепился в край одеяла так, что побелели костяшки пальцев. Плотно стиснув зубы, он не моргая смотрел в сторону Наткета. Может, из-за плохого освещения, но белки глаз приобрели странный голубоватый оттенок, а зрачки точно подернулись сигаретным дымом.

– Отец правда боялся ящериц?

– Может, и боялся, – сказал Большой Марв. – Терпеть не мог, уж точно. Не знаю, правда, почему…

Дверь палаты открылась. Наткет обернулся, решив, что это Николь, чье ангельское терпение лопнуло. Однако вместо нее зашел врач – бородатый мужчина за сорок. Николь выглядывала у него из-за спины.

– Я все понимаю, но вы же грубейшим образом нарушаете режим. Больной должен спать.

– Я плохо сплю, – заметил Краузе, прячась под одеялом.

– Придется постараться, – сурово сказал врач, указывая Наткету на выход.

Тот не стал спорить. Дверь захлопнулась перед носом, оставив их с Николь в коридоре.

– Лоу, ты с ума сошел? – прошипела она. – У тебя осталась хоть капелька мозгов? Ему нельзя так много разговаривать!

– Я-то понимаю, – шепотом ответил Наткет. – Но сама знаешь, его не остановить…

– И что?! Мог бы хоть попытаться, а не сидеть, развесив уши.

– Это было важно, – сказал Наткет.

– Да неужели? Настолько важнее его жизни? Ты хоть понимаешь, что случилось? Что он одной ногой стоял в могиле и, может, стоит до сих пор?

Она едва сдерживалась. Наткет почти видел, как в темноте коридора сверкают искры.

– Прости…

Николь не ответила. Она ведь права. Беда только в том, что если прав еще и Краузе, то дела обстояли хуже, чем можно было представить.

Врач вышел спустя пять минут.

– Как он? – Николь схватила его за рукав.

– Сложно сказать… Делает вид, что все в порядке. Но не похоже, что так оно и есть.

– Мне можно с ним остаться?

Доктор задумался.

– Вы его дочь? – спросил он. – Не положено… Но, если вы тихо посидите, присмотрите за ним. Главное, чтобы он не волновался и спал.

– Я прослежу, – пообещала Николь.

Она наградила Наткета таким взглядом, что он без слов понял, что возвращение в палату ему заказано.

– Хорошо, – сказал врач. – Снотворное в его состоянии противопоказано, но постарайтесь уговорить его уснуть. Если что – кнопка вызова рядом с койкой.

Он пошел по коридору, что-то бормоча под нос. Наткет проводил его взглядом.

– Я подожду в приемной, – сказал он.

Николь покачала головой.

– Лучше езжай-ка домой…

– Но…

Она зашла в палату и захлопнула дверь. Вздохнув, Наткет догнал доктора.

– Погодите… Один вопрос.

– Да? – обернулся врач.

– Я понимаю, звучит глупо… – Наткет замялся. – Вы проверяли его кровь на яд кораллового аспида?

– Какой яд? – переспросил доктор.

Наткет вздохнул. Врачам положен скепсис, но то недоверие, с которым на него смотрел доктор, заставило чувствовать себя неловко. Ну с чего он взял, что Краузе тоже отравлен? Обычный приступ – Большой Марв еще утром жаловался на сердце.

– Кораллового аспида, – повторил Наткет.

– Тропическая змея в красную и черную полоску? А смысл? Откуда здесь взяться коралловому аспиду? И если б она его укусила, он бы с вами уже не разговаривал…

– А если доза была маленькая? Это могло не убить, а лишь спровоцировать приступ?

– Не думаю…

Врач прищурился.

– Погодите, – сказал он. – Я вас знаю – это вы рядились в костюм обезьяны?

Наткет вспыхнул и беззвучно выругался. Констрикторская слава не собиралась его отпускать.

– Ну, как сказать…

– И писали в газету письма про снежного человека!

– Это был мой отец, – вздохнул Наткет.

– Тогда понятно, – врач посмотрел на часы. – Коралловый аспид… Нет, коралловый аспид – это слишком. Всего хорошего.

Кивнув на прощание, он быстрым шагом пошел по коридору.

– Вы все-таки проверьте! – крикнул вслед Наткет, но доктор уже скрылся за поворотом. Оставалось только надеяться, что у врача взыграет научное любопытство и он сделает соответствующие анализы.

Это ж надо постараться – оставить после себя такую славу! В Спектре любое упоминание об отце упиралось в его глупые выходки и истории. В то же время Наткет успел убедиться, что часть отцовских историй имела под собой основание, а теперь начал сомневался в надуманности остальных.

Вот только с отцом не поговорить… Наткет вздрогнул от укола тоски и грусти. Даже память о себе Честер похоронил… Фотографии, дневники – как теперь узнать, что с ним происходило на самом деле?

Нет, стоп… В могиле лежала совсем не память об отце. Все эти фотографии грибов с мнемонической нагрузкой имели смысл только для самого Честера. Можно сколь угодно долго смотреть на снимок какой-нибудь поганки – для Наткета она так и останется поганкой. Для Честера же каждый гриб нес новую историю. Беда с мнемоникой в том, что без этой подсказки Честер бы и не подумал о тех событиях. Чтобы выудить воспоминание, нужен крючок.

Наткет присвистнул. Это что же получается? Выходит, Честер похоронил свою память? В этом ключе его исчезновение приобретало не просто таинственный, а зловещий оттенок. Точно отец прятался, картинно заметал следы. И Николь об этом говорила. Фотографии и дневники – дорого бы он сейчас дал, чтобы на них взглянуть.

Наткет вышел из больницы. Тонкая полоска луны серебрила макушки сосен на холмах. Небо было густого синего цвета, почти черное. Редкие перья светлых облаков ползли поперек Млечного Пути в сторону Большой Медведицы. Зачем облака переходят дорогу? Присмотревшись, Наткет различил крошечную красноватую звездочку и решил, что это и есть Марс.

– Добрый вечер, – раздалось за спиной.

Рэнди курила, прислонившись спиной к стене. Петли табачного дыма, плотные в холодном воздухе, прятали лицо.

– О! И снова – здравствуйте… – Наткет нахмурился. – Скоро начну думать, что вы меня преследуете.

– Сами говорили, город маленький, – пожала плечами Рэнди.

– Ну да, – согласился Наткет. – Есть такое… Но здесь-то вы как оказались?

– Приехала на машине скорой помощи, – сказала Рэнди. – После того как у мужа Мартины случился приступ.

– Что?!

– А вы разве не из-за этого приехали?

Наткет замотал головой.

– Погодите. Откуда вы узнали про приступ?

– Сложно было не заметить. Он случился у меня на глазах.

Наткет глубоко вдохнул.

– И вы все видели? Его укусила змея, да? В черную и красную полоску?