Стрелы степных владык - Анна Макина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Процессия с дочерью императора двигалась медленно. За экипажем принцессы ехали повозки со служанками, евнухами, приданым, запасами пищи и подарками императора брату-шаньюю. Многочисленные охранники, как и послы хунну, сопровождали процессию верхом.
Во время пути старались ночевать в городах, в роскошных домах местных правителей, порой приходилось останавливаться в усадьбах аристократов, чиновников, и даже на постоялых дворах. Вечера принцесса проводила с хозяевами домов, где её принимали.
В честь дочери императора устраивался торжественный обед, где витиеватых речей было не меньше, чем изысканных блюд на столе. Мэн Ян приходилось выслушивать всех и высказывать благодарность.
Поодаль от главного стола обычно сажали шрамолицего главу послов с двумя самыми знатными спутниками. Он представился принцессе как гудухэу Гийюй из рода Сюйбу.
— Гудухэу это ранг или должность? — спросила Мэн Ян.
Она решила постараться узнать как можно больше о стране, где ей придётся жить.
— Это должность, госпожа. По вашим понятиям я чиновник не самого низшего, но и не самого высокого ранга.
— А что входит в твои обязанности?
— Поскольку я знаю ваш язык, то встречаю и провожаю послов, перевожу их речи. Иногда меня посылают в другие страны, как сейчас.
— Если ты толмач, то почему тебя поставили над другими? Ты знатного рода?
— Да, госпожа, я происхожу из рода князей Сюйбу.
— Чем же славен твой род, господин?
Гийюй рассказал ей о двадцати четырёх родах хунну, об устройстве их державы, о Совете князей, восточных и западных чжуки, потом о богах и верованиях степняков. Мэн Ян не удивилась, услышав, что кочевники чтут Великое Небо, и ей понравилось, как Гийюй описал, как у них поклоняются Солнцу и Луне. Значит, её будущий муж каждый день совершает этот красивый ритуал.
— Твои соплеменники, принцесса, утверждают, что предком рода шаньюев и некоторых других был Чуньвэй, принц легендарного царства Ся. После падения государства Ся принц бежал на север и стал правителем нашего народа. С тех пор прошло больше тысячи лет. Как видишь, госпожа, род шаньюя Си Люань-ди достаточно знатен даже по меркам Поднебесной империи.
Мэн Ян вспомнила о том, как давно, в доме Бо, женщины судачили о том, что новый император Лю Бан происходит из крестьянской семьи.
Гийюй продолжал:
— Наш возведённый на престол Небом великий шаньюй Модэ, которого вы зовёте Маодунь, ещё молод и полон сил. Женщины считают его привлекательным.
Ласточка не утерпела и с невинным видом спросила:
— А эти женщины сами сказали тебе об этом?
— Одна говорила, — невозмутимо ответил Гийюй. — Моя младшая сестра Чечек замужем за шаньюем, родила ему четырёх детей, и до сих пор в восторге от мужа. Мнению сестры я доверяю.
Мэн Ян немного растерялась, потом сказала себе: «Маодунь старше меня. Конечно, у него были другие женщины». Вслух она спросила:
— А сколько сыновей у Маодуня и есть ли у него дети от остальных жён?
— У моей сестры от шаньюя двое сыновей и две дочери, а от других женщин у него не было детей. Сейчас из жён осталась в живых только Чечек. Наложниц можно не принимать во внимание.
Подумав, Мэн Ян произнесла:
— По вашим законам наследником становится старший сын?
Покосившись на неё, Гийюй сухо ответил:
— Обычно так и происходит, госпожа. Но шаньюй вправе объявить наследником любого сына.
Ласточка сказала:
— Я надеюсь, что мы будем жить в мире с твоей сестрой. Если госпожа Чечек похожа на тебя, то она красива и умна. Возможно, мы станем подругами.
Гийюй удивлённо посмотрел на Мэн Ян, ответил, что тоже надеется на это, и улыбнулся. У девушки захватило дух: так обаятельно ей не улыбался прежде ни один мужчина. Советник Лю Цзин хорош собой, но этот варвар гораздо симпатичнее, и даже шрам его не портит.
С тех пор во время обедов в домах чиновников и вельмож Мэн Ян украдкой любовалась Гийюем, и отмечала, что и он часто смотрит на неё. Ей понравилось, что в отличие от своих спутников, глава послов не злоупотребляет вином, и способен остроумно ответить на шутки других гостей.
Во время пути Ласточка от скуки приказывала оседлать ей лошадь, и ехала верхом, несмотря на протесты евнухов. Начальник охраны позволял принцессе конные прогулки, потому что понимал, что юной девушке тяжело сидеть в тряской повозке целыми днями, а она должна доехать к жениху здоровой и бодрой.
С позволения принцессы Гийюй скакал рядом с ней и увлекательно рассказывал о стране и обычаях хунну. Эти беседы всё больше нравились Мэн Ян, хотя она твердила себе, что общается с главой послов только ради новых сведений. Ей всё труднее становилось следить за собой, стараться не останавливать надолго взгляд на лице и стройной фигуре Гийюя, чтобы её поведение не истолковали превратным образом.
Когда селения стали попадаться всё реже, принцессе со свитой пришлось ночевать в палатках, раскинутых прямо в поле. Тёплыми летними вечерами Мэн Ян и её служанки ради развлечения играли и пели. Чтобы послушать девушек, рядом с их шатром располагались начальник охраны, его свободные офицеры и послы хунну.
Из-под длинных ресниц Ласточка незаметно посматривала на Гийюя, с радостью убеждаясь, что он выделяется среди своих людей и мужчин ханьцев, как орёл среди прочих птиц.
Ночами Мэн Ян стали сниться странные сны: она видела, как из белого шатра к ней выходит будущий муж шаньюй, удивительно похожий на Гийюя. Ах, если бы Маодунь хоть немного походил на своего мужественного шрамолицего родича!
До границы с землями хунну оставалось несколько дней пути, когда Мэн Ян осознала, что влюблена в Гийюя. Чудесные виды вокруг и полевые цветы перестали радовать девушку.
Она плакала по ночам, не в силах смириться с тем, что вскоре ей нельзя будет оскорблять супруга, любуясь его родственником. Как ей теперь явиться к мужу и разделить с ним постель, если её помыслы заняты другим мужчиной? Ну почему, почему она предназначена шаньюю?!
Глава послов по-прежнему сопровождал принцессу, когда она ехала верхом. Однажды, когда они спешились на берегу ручья, пока остальные были заняты переправой, Гийюй показал ей на синие горы вдали и пояснил, что у их подножия располагается летняя ставка шаньюя. В это время Ласточкины служанки держались поодаль,
