Три поцелуя - Кейт Лондон

Майкл тяжело вздохнул и провел пальцем по рисунку. Связаться с Кло после всех долгих лет безнадежной тоски было форменным сумасшествием. Он знал, что не выдержит второго удара, если она уйдет от него.

Любоваться Кло, вслушиваясь в ее ровное, глубокое дыхание, было роскошью, которую он не мог сейчас себе позволить.

Орсон возвышался над стойкой, вцепившись в стакан с виски.

— Мэгги Тен Фезер была лучшей наездницей в этом городке! Она носилась, как ветер, на своем Аппалузе, могла танцевать, стоя на его спине, без седла. Черные волосы развевались, как крылья ворона, — гладкий черный шелк, пахнувший травой. Они были такие длинные… косы ниже колен… — Орсон Смит говорил это, обращаясь больше к себе, чем к Куинну за стойкой. — Она стояла на спине лошади и была прекрасна, как колдунья. Она была самой красивой индеанкой из всех, когда ей было шестнадцать лет… Моя прекрасная Мэгги… моя бедная девочка… — заплакал Орсон.

Куинн вытер последнюю пивную кружку и поставил ее на полку над баром. Старик постепенно превратился в старую развалину, во всем подчиняясь Клубу и окончательно забыв о правосудии. Наверное, он сломался в тот самый момент, когда впервые нарушил закон.

Неожиданно мутные заплывшие голубые глаза сфокусировались на Куинне.

— У тебя такой же взгляд, как у нее, — ты смотришь мимо глаз куда-то в пространство. И такие же черные волосы.

— Она моя кузина. Приглядывала за мной, когда мои родители были слишком пьяны, чтобы отвезти меня в школу резервации. Да и потом, когда они смылись отсюда.

— Кузина… — повторил Орсон, затем опять посмотрел на Куинна и пьяно улыбнулся. — Поэтому ты так на нее похож. Ты мне всегда нравился, мальчик. Хорошим ты был парнишкой, вот что я тебе скажу. И вырос в красивого мужчину. Я держал тебя на руках, когда ты родился. Кроме шапочки черных волос и голодного крика, ничего из себя не представлял, но Мэгги гордилась тобой. У нее была книжка, куда она все о тебе записывала, когда у тебя появился первый зуб, как ты учился чему-нибудь индейскому…

Куинн забрал у старика стакан и поставил его в раковину.

— В резервации научиться быть индейцем нетрудно.

— Хорошим был мальчиком, — повторил Орсон. — И вырос таким сильным. Я тоже горжусь тобой, — пьяно бормотал он. — Думаешь, Мэгги помнит тебя? Думает о тебе?

— Может быть. А может, и нет. Я навещаю ее время от времени, но она почти никогда не узнает меня, — сказал Куинн, вспоминая, как Мэгги в детстве учила его различать целебные травы на лугах, учила проникать в другие миры, позволяя дышать сладким дымом, изучать и понимать видения…

В глазах старика появилась боль. Лысина его в венчике растрепанных волос блестела под лампой. И этот комический контраст между искренним страданием и хамским видом усилился, когда он опустил голову на скрещенные руки, почти упав на стойку. Одна прядь сальных волос смешно загнулась над ухом.

— Я видел ее сегодня. Сидит там, в белой комнате, такая же белая, как стенка… и с пустыми глазами. Она должна была бороться… — со слезами в голосе пробормотал он.

— Да, — угрюмо согласился Куинн. Он вспомнил, какой живой была Мэгги, как звонко смеялась, как ласково гладила его по голове. Она вышла замуж за пьяницу и скандалиста, и Орсон удалил его из города. А потом Куинну стало известно, что Мэгги пыталась убить себя.

— Я теперь совсем один… — пожаловался Орсон, глядя мутными глазами на Куинна, который тушил верхний свет.

— Я оставил сообщение на автоответчике Анжелики. Она заедет за вами, — сказал тот, гадая, почему Анжелика так заботится о старике, когда он напивается.

Впрочем, вокруг Анжелики всегда какие-то секреты и тайны. Для него осталось загадкой, почему она тогда отдалась ему, скрыв от всех то, что произошло между ними. А как она хотела убежать с ним тогда и выйти за него замуж…

У Куинна перехватило дыхание. Орсон посмотрел на него с надеждой.

— Ты не придешь ко мне как-нибудь в гости, мальчик? Будем друзьями, а?

— Может быть, — невозмутимо кивнул тот, решив про себя, что не хочет иметь дела с этим старым негодяем.

Орсон вдруг вцепился в руку Куинна скрюченными пальцами.

— Не забывай Мэгги, мальчик! Если со мной что-то случится, позаботься о ней.

Куинн молча кивнул, заметив, что в дверях бара появилась Анжелика. На ней была блестящая шелковая рубашка, черные обтягивающие джинсы и грубые ботинки. На голове задорно торчали два хвоста. На пальце в тусклом свете лампочки над входом сверкнул огромный бриллиант. Она пересекла зал, обходя столики с уже поставленными на них стульями, и присела у стойки рядом с Орсоном. Проигнорировав Куинна, как он и ожидал, она нежно обняла старика.

— Привет, Орсон! Плохая ночь?

Орсон тоже попытался обнять ее, но чуть не свалился. Человек, который когда-то обладал властью и богатством, казался сейчас одиноким и жалким.

— Я всегда любил тебя, Анжелика. И Куинна. Мэгги хорошо его воспитала.

Куинн повесил на шею полотенце, налил в кружку кофе и пододвинул ее к Анжелике. Она достала лед из стакана и бросила его в кофе.

— Ну, Орсон, какие у нас сегодня проблемы?

— Кто-то убил попугаев Мюриел, — испуганно прошептал старик, округлив глаза. — Я люблю Мюриел. Никогда не был с ней особенно дружен, но она любила Мэгги, и этим все сказано. Мэгги и Куинн… Они для меня очень дороги.

— Твои хвосты совсем не подходят к этой шикарной одежде с Пятой авеню, — сказал Куинн, дотрагиваясь до одного хвоста на голове Анжелики.

— Убери руки! — прошипела она, отстраняясь.

— Почему ты так к нему относишься? — спросил Орсон, а когда Анжелика поднесла чашку с кофе к его губам, удивленно пробормотал: — Ой, я сейчас, кажется, намочу свои штаны…

Куинн быстро вышел из-за стойки и, поддерживая Орсона, повел его в туалет.

— Спасибо, — бросила Анжелика, когда они вернулись, и Куинн помог старику взгромоздиться на табурет. — Орсон, выпей это. Куинн, ему нужно что-то перекусить. Иногда он забывает поесть.

Куинн подогрел кастрюльку с куриной лапшой Стеллы, налил в миску и пододвинул вместе с ложкой к старику. Анжелика взяла ложку и стала кормить его, вытирая подбородок платком.

— У тебя доброе сердце, Анжелика, — не удержался Куинн.

Зеленые глаза Анжелики сверкнули.

— Слушай, я могу с легкостью бросить его здесь, если ты будешь мешать! — сказала она с вызовом. — Ешь немедленно, Орсон, иначе я уйду. Глотай!

— Они уберут меня, как убрали Мэгги, — пробормотал вдруг Орсон.

— Никто тебя не уберет, — строго сказала Анжелика и посмотрела на Куинна. — Он делал для меня кое-что, когда я была маленькой. Понятно?