Японская война 1904. Книга третья - Антон Дмитриевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не подходи! — в последний момент лежащая на кровати жертва вскочила и выставила вперед руку с зажатым в ней ножом.
Казуэ сразу оценила отблеск и форму оружия — похоже, это оказался прибор из обеденного сервиза, но держали его вполне умело.
— Не шумишь, и правильно, — заговорила вслух японка, выдерживая дистанцию.
— Кто ты? — жертва сверкнула бледным лицом и рассыпавшимися по плечам черными волосами.
— Это не важно, — японка говорила спокойно и жестко. — Главное, Вера, это то, чего я хочу!
— И чего же ты хочешь? — девушка, услышав свое имя, словно разом успокоилась. Ну да, если к тебе пришли не случайно да еще говорят о своих желаниях, то убивать не будут.
Казуэ поморщилась: этот раунд она проиграла, но… Они же только начали.
— После того, как ты попыталась провернуть аферу с нападением на великого князя и министров… — закончить она не успела, ее перебили.
— Я просто исполнитель, причем исполнитель, который все осознал и даже помешал довести дело до конца! — тут же встрепенулась Вера. Один — один.
— Рассказывай это кому-то другому. Я потом прошлась по месту теракта: у вас не было шансов, и кто-то просто решил прикрыть себе задницу.
— Сам министр Плеве общался со мной и признал, что я действовала единственно верно. Как он сказал: юности свойственно ошибаться, главное, вовремя это понять. И он будет рад рассказать отцу о моем взрослении.
— Значит, я так и знала, известная фамилия. То-то у меня никак не получалось ее узнать, — Казуэ поняла, что теперь выигрывает.
— Мы можем вести род хоть от самого Рюрика, это не меняет главного. Мой отец безвольный болтун и, пусть и желает блага, почему-то уверен, что все может случиться само собой. Вот только, как показал полковник Макаров, чтобы чего-то добиться, нужно пахать, и тогда даже в самой отсталой в Европе армии с самыми дубовыми и упертыми офицерами может мелькнуть что-то новое.
— Во-первых, генерал, — Казуэ уже второй раз за сегодня поправила людей со званием Макарова. Словно ей за это платят! Раздражает!
— А во-вторых?
— Во-вторых, мне показалось или вы, Вера Георгиевна, начали с уважением относиться к своему классовому врагу? Я ведь правильно сейчас все сказала…
— Что! Вы! Хотите⁈ — Вера снова поморщилась и повторила вопрос, с которого все началось. С таким злостью и выражением, что Казуэ записала себе на счет еще одно очко. Три — один.
— Чтобы вы продолжили свое дело… — слова прозвучали.
— Снова напасть на великого князя и министров?
— Ваши товарищи в России делают это уже десятки лет, и что-то изменилось? Лучше подумайте о том, кто ваш настоящий враг, куда на самом деле утекают те деньги, что выжимают из русского народа.
— И как я доберусь до банкиров Франции, Германии и Штатов здесь, в Маньчжурии?
— Здесь находится посланник Третьей республики полковник Пикар. Приехал вместе с министром колоний, словно чтобы показать России ее место и разделить победу, которой они не столько помогли, сколько мешали.
— А вам как японке не все ли равно, кто и каким образом будет делить победу? — Вера хмыкнула.
— Мы, японцы… По крайней мере, умнейшие из нас, уже видим, чем все закончится. Итог предрешен, и если та же Россия, также увидев нашу силу, готова быть справедливой, то вот Франция просто обдерет уже мой народ как осинку. Вы же так говорите?
— Как липку.
— Я запомню, — кивнула Казуэ.
Вера несколько долгих секунд молчала, а потом немного опустила сжатый в руке нож.
— Допустим, я поверю, зачем это вам. Но зачем это мне? Меня, скажу честно, интересует справедливость не во всем мире, а для моей Родины. А успех этой войны, новая сожранная территория, которая еще с десяток лет сможет подпитывать гниющий труп самодержавия, ничуть этому не способствуют.
Теперь молчала уже Казуэ. Казалось бы, после такого ей только и нужно было сказать, что она тоже за полное поражение России, и эта безумная, но очень перспективная революционерка стала бы ее с потрохами, но… Японка чувствовала, что сработавшее бы месяц назад, сейчас станет ошибкой. Что новая Вера, которую вытащил с того света Макаров, на самом деле ждет других слов.
— Возможно, вы правы, — наконец, заговорила Казуэ. — Возможно, эта война лишь продлит агонию, но возможно… Именно здесь впервые и появится та новая Россия, о которой вы мечтаете. Вы же видели, как Макаров начал менять армию, а что будет, если его инициатива, если его люди доберутся и до остальной страны?.. Но все это может быть уничтожено, если французы приберут генерала к своим рукам, повяжут со всех сторон невыполнимыми обязательствами, направив только в одну, нужную лишь им сторону.
— Значит, вывести из игры Третью республику… — Вера окончательно опустила руку с ножом. — Наверно, это действительно имеет смысл. Однако вы все же зря пришли: после общения с Плеве мои старые знакомые вряд ли будут со мной контактировать.
— После моего общения с Плеве мне тоже сложно возобновлять былые знакомства, — Казуэ вернула улыбку. — Однако, если мы с вами обменяемся контактами — вы с моими друзьями, я с вашими — мы получим возможность действовать так и там, где от нас этого никто не ждет.
Вера очень долго думала, но в итоге все-таки кивнула. Следующие полчаса они договаривались о том, как именно будут обмениваться информацией и поддерживать связь. А потом в коридоре больницы раздались чьи-то шаги, и Казуэ поспешила выйти обратно в окно. Еще минута, чтобы вернуть раму на место, две, чтобы спуститься, и через четыре она снова шла по темным улицам Ляояна как будто ничего и не случилось.
Как будто… На самом деле Казуэ Такамори прекрасно понимала, насколько важно для ее родины будет разрушить русско-французский союз еще и на востоке. Этой силы тут не ждал никто: ни Япония, ни Германия, ни Штаты, ни Китай. Нет, определенно, она обязана была сделать все, что только возможно, и плевать на какие-то личные мысли и интересы. А что касается итогов войны… Пусть она и сказала
