Темный Луч. Часть 5 - Эдриенн Вудс

Чего будет стоить его смерть?

Елена использовала молнию, пока я пытался собраться с силами. Затем она выпустила хлор, но он просто чихнул и стряхнул его, будто это было перышко, щекочущее ему нос.

Я подкрался к нему, пока Елена отвлекала его спереди, и крепко ухватил за усики. Я тряс и тянул до тех пор, пока они не оторвались от его головы.

Он зарычал и снова заскрежетал на меня зубами.

Елена столкнулась с его хвостом и упала на валуны.

Она не встала, но я не мог добраться до нее, так как он сосредоточил свое внимание на мне.

Я зарычал и позвал ее по имени. Ей пришлось встать.

Мы оба высвободили свой огонь. Я увернулся от пламени Саадедина, в то время как мое просто скатилось с него.

Я использовал молнию, кислоту, все, что могло навредить этому сукиному сыну.

Это заставило его отступить, но когда он вонзал в меня свои зубы, снова и снова. Я визжал.

Наконец я услышал голос Елены, выкрикивающей команду своим топорам вернуться к ней.

Она прокричала это снова, громче, пока я изо всех сил старался увернуться от этого придурка.

Я был истощен и мог рухнуть в любую минуту. Тем не менее, я использовал всю силу воли, чтобы не отвлекаться, продолжать концентрироваться и искать эту возможность.

Я взревел, когда он крепко вцепился в мое крыло.

Я чувствовал, как он разрывает и тянет его. Мое плечо ныло от боли, и потекли слезы.

Я взвизгнул.

— Нет, — Елена кричала и визжала, команда ее топорам вернуться стала громче.

Я зарычал и плюнул кислотой в глаза Саадедину, когда он отпустил мое крыло. Он оттолкнул меня от себя и рухнул на пол.

Один из топоров Елены, измазанный кровью, пролетел мимо меня и упал в паре метров от меня.

Почему он был измазан кровью?

Недостающим ингредиентом была не ее кровь. Мы говорили об этом снова и снова.

Елена.

Саадедин зарычал, когда двойник топора с силой вонзился в его тело.

Это имитировало смех Гельмута, нет, Горана. Он был в темнице. Оглушительный взрыв снаружи заставил яму завибрировать, и я потерял равновесие как раз в тот момент, когда был занят тем, что пробирался к источнику голоса. Стены были разрушены взрывом снаружи. Свет просачивался сквозь них, и я был недостаточно близко к Елене, чтобы спасти ее от каких-либо камней. Драконы и их всадники выкрикивали команды. Это был хороший знак, и ни один камень не попал в меня. Мы сделали это.

— Не надо! — закричал мой отец. Он был невменяем, и я видел, как Саадедин превратился в того человека, которым он был раньше.

Мой отец преобразился и побежал в его направлении. Что, черт возьми, он пытался сделать?

Он выплеснул свою кислоту, и я подумал, что это немного перебор. Когда я увидел, как сжигаются валуны, и он стал двигаться быстрее, все обрело смысл. Если они хотели, чтобы Саадедин был хорошим, то ужасный хозяин, самый худший, должен был быть принесен в жертву, чтобы стать Саадедином. Если им нужен был злой Саадедин, в жертву должен был быть принесен кто-то чистый. Саадедином был король Альберт. Горан солгал. Он все еще был жив.

Елена.

Я встал и посмотрел на нее.

Я нашел ее лежащей на животе лицом к отцу.

— Папа. — Она была все еще жива, и тогда я увидел это. Два копья торчали у нее из спины.

— Нееет! — закричал я и побежал к ней так быстро, как только мог. Я упал на колени и, не задумываясь, выдернул их из ее тела. Я поднял ее и развернул лицом к себе.

— Держи глаза открытыми, Елена. Это все, что тебе нужно делать! — закричал я, влепляя ей пощечину. Она их не открывала. — Помогите! Позовите Констанс!

Эмануэль снова превратился в человека и бросился ко мне.

— Констанс не успеет, Блейк, — сказал он и положил голову ей на грудь. Я знал, что он делал. Он прислушивался к биению сердца, но его не было. Мое исцеление тоже не хотело включаться. Я слишком устал.

Слезы текли по моему лицу, но рыданий не было слышно. Она не может быть мертва.

— Блейк!

— Не говори этого!

Я прижался губами к ее губам и сделал искусственное дыхание. Кровь хлынула из ее ран и растеклась лужицей по полу.

— Блейк.

— Нет. — Это даже не было похоже на меня, когда я продолжал делать искусственное дыхание.

— Уже слишком поздно. Отпусти ее.

— Как мне это сделать? — прокричал я ему.

Эмануэль нахмурился.

— Сущность, Эмануэль, как мне это сделать?

Он закрыл глаза.

— Скажи мне!

— Ты буквально должен отдать ей частичку своего сердца, Блейк. Есть только один способ сделать это.

Мой огонь вспыхнул с новой силой. Я прижал палец к своей груди. Было больно, но это было ничто по сравнению с тем, что я почувствую, если ничего не получится.

Я закричал, когда хлынула кровь. Как кто-то из них мог пережить это? Но мне было насрать на эту часть. Если она умрет, я тоже умру.

Я засунул руку себе в грудь и отломил кусочек своего сердца. Я закричал, и Эмануэль разорвал рубашку Елены и рассек ей грудь одним копьем, которое поразило ее.

На этот раз кровь даже не пролилась — еще один плохой знак. Наконец-то частичка моего сердца оказалась в моих руках, и я нежно положил руку на ее открытую грудь, прижимая частичку к сердцу.

Ее сердце было таким крошечным и не билось, но мой кусочек сердца был похож на кровососа, и он извивался в руках. Когда он соприкоснулся с ее сердцем, то привязался сам.

Я вытащил окровавленную руку из ее груди, и усталость, какой я никогда раньше не испытывал, нахлынула на меня. Я рухнул прямо рядом с ней.