Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах - Дмитрий Владимирович Бавильский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На дорогу из Сиены в Пизу я отложил себе целый день с учетом заезда в Сан-Джиминьяно, а вся программа завершилась к сиесте – уже очень скоро я названивал с пути своему местному «арендодателю» Луке, подъезжая с Пизе. Которая со стороны скоростного шоссе задолго до себя начинается указателями и серой техногенной начинкой, похожей на тылы холодильника (хочется написать «рефрижератора»), а потом вдруг сжимается в пятиминутный проезд по окраинам, чтоб навигатор указал, где нырнуть во двор двухэтажного квартала Муссолиниевых времен.
Точка на карте
Выбирая квартиру по схеме города, смотришь на цену и удаленность от центра – и это слегка напоминает Млечный Путь, на внутренних вихрях и траекториях которого рассыпаны предложения смелых людей.
Квартира Луки, оказавшегося реконструктором средневекового рыцарского боя, находится за Арно в относительно современных кварталах, где дома не стоят уже встык. Наш дом стоит наискосок от моста Понте делла Читтаделла и кирпичных руин цитадели с отреставрированной кирпичной башней Гвельфов (крепостные стены же по-прежнему живописно разбиты, а фортификации и остатки подъемных сооружений живописно заросли), построенной у реки, кажется, в XIII веке и сильно порушенной бомбежками во время последней мировой войны. Весьма меланхолическое место, пронзенное насквозь скоростной трассой, спасающей его от окончательного запустения.
Слегка задумчивый отшиб пустого предместья, но если смотреть на карту Пизы, по которой, точно созвездья, Airbnb раскидывает квартиры да апартаменты, наша трехкомнатная, разделенная на автономные гостиничные номера (в каждой – своя уборная и душ), расположена в непосредственной близости не только от железной дороги, но и от Пьяцца деи Мираколи с главными достопримечательностями: собором, падающей башней, баптистерием, мемориальным кладбищем и музеями. Однако, в отличие от схемы, город обладает складками, из-за чего расстояния почти всегда растягиваются.
Каждый раз интересно (и поучительно) наблюдать, какой именно реальностью оборотится в очередном городе «точка входа». Особенно показательным примером вышла предыдущая Сиена, где стоянка и недельное лежбище расположились на холме по соседству с историческим центром, то есть всего ничего, если по прямой, но на самом-то деле через огромный провал во всю ландшафтную амплитуду.
С квартирой Луки, ставшей домом на очередную неделю, вышла противоположная ситуация: она оказалась хоть и на краю, но «в непосредственной близости» от мест туристического паломничества; они же, рассыпанные по изумрудному полю городка в городке, всем своим комплексом тоже смещены к краю города и даже служат его окончанием. Логическим завершением. Точно Пиза – обеденный стол, который зачем-то наклонили. И вот с него уже сыплются здания и скатываются в сторону городской границы целые улицы, чтобы почти напоследок застрять здесь заветренным пирожным собора, зацепиться за столешницу башней, знаменитой на весь мир.
Смесь гравюры с кружевом
Пиза – первый в этой поездке важный для меня город, расположенный на равнине, а не в горах или на холмах, то есть селение без ощущения границы. Оно растекается по краям Арно, втекающей в центр посредине столь широко, что палаццо набережной вне «золотого сечения» кажутся непропорционально небольшими размазанными по плоскости коротышками из Солнечного города97.
Горы позади Пизы отступили назад эффектным задником. Внутри ландшафт почти отсутствует, ну или прячется за улицами (средневековые дома стоят заподлицо, подставляя плечо соседу) – потому-то нужно усилие, чтобы разглядеть Пизу per se, как она того заслужила. Заслуживает. Тем более что почти сразу ведь «включается» эффект Пьяццы деи Мираколи, отвлекающий от города, окончательно перетягивающий одеяло всеобщего внимания на себя, когда все прочее остается в тени.
Площадь чудес – награда стране, пик развития которой приходится на времена еще более ранние, чем в Урбино и в Сиене (из-за чего «следов прошлого» на поверхности меньше, чем у других, а музеи беднее и бледнее даже, чем у соседей), поэтому туристы здесь не задерживаются более чем на пару часов98. Все святыни сгрудились на краю Пизы, причем Площадь чудес – один из важнейших (и узнаваемых) архитектурных комплексов мира, так что на его территории включается совершенно иная логика потребления. Уже не культурно-историческая, но диснейлендо-развлекательная, когда важна не аутентичность, но масштаб и вовлеченность. Турист оказывается внутри не столько эстетического, сколько мультипликационного пространства – постмодернистских декораций, красных углами да фасадами.
Конечно, внутрь заглянуть тоже хочется – за совершенно отдельные деньги, ну или там на отвесную башню взобраться99, однако главное здесь не сокровища в закромах, но фотографии. Сама эта возможность типического снимка «вот как у всех». И это не хуже и не лучше, чем у «туриста здорового потребления», но попросту совсем из другой сферы культуры.
Подпереть рукой наклон эмблематического кружевного строения рядом с какими-нибудь восторженными азиатскими туристами (потому что они самые активные и непосредственные, радуются узнаванию по-детски100) означает заранее отчитаться о поездке. Поскольку другие и даже весьма открыточные виды, особенно из городов, лишенных собственной чайки на занавесе, то есть массово узнаваемой эмблемы, не вызывают соучастия и такого же отклика, как то, что вынужденно навязло в зубах в логике общеупотребимого бренда. Принадлежащего (читай: понятного) вроде бы всем.
Выхлоп от прилипания к брендированию – практически нулевой: найти «в литературе» что-нибудь важное или ценное (не стереотипное, но отступающее хотя бы на шаг в сторону от муравьиных троп) о Пизе и ее башнях гораздо сложнее, чем, например, о ее соседях по учебнику. Словно бы главное предназначение этого места – отапливать не себя, а сразу весь окоем, сообщая соседям и миру во всем мире дополнительные подробности и целые знания.
Найти это важное сложно, но я попытаюсь, поскольку отдаю себе отчет, что так было не всегда – когда-то и Пиза казалась «главной», иначе здесь попросту не смогли бы распуститься бутоны таких неповторимых красот, одетых в серый мрамор и поэтому столь артистично отражающих солнечную активность – ежедневные переливы закатов и рассветов101, переменную облачность и, тем более, отдельные осенние осадки.
***
Есть города-дублеры, вроде Вероны, которым этот серый мрамор особенно в жилу: какие бы ситец и парча ни насыщали ту расписную коробочку, карма у них – как у троллейбусного депо: провожать и встречать едущих мимо. От размеров территории и колорита коренного населения (а также туристического пассажиропотока) карма не меняется:
