Три поцелуя - Кейт Лондон

Чувства… Но он не может открыть ей свое сердце, чтобы она сбежала от него опять! Или может?..

— Давай лучше не будем никого убивать, а займемся более приятными вещами, — сказал Майкл, сделав, наконец, то, что давно хотел: обнял ее и осторожно поцеловал в губы, вдыхая родной запах.

В его медленном, нежном поцелуе было нечто большее, чем желание. Он пытался без слов выразить, как много она значит в его жизни, и как он нуждается в ней.

Кло сидела в кресле-качалке матери Майкла и смотрела, как за окном разгорается розовый рассвет. Она прислушалась к резкому бормотанию Майкла, который беспокойно метался в постели, где они вместе спали. Внезапно он громко закричал во сне, в его голосе слышались боль, протест и гнев. «Такой мужественный, невозмутимый человек тоже беззащитен перед ночными кошмарами», — грустно думала Кло.

Мать Майкла часами сидела здесь, прикованная к этому креслу у окна, и медленно угасала. Кло открыла корзинку, стоявшую у стены. В ней хранились старые вещи и обрезки тканей. Она узнала детскую коричневую рубашку Майкла и розовую блузку Рози, его сестры. Стежки были аккуратными, ровными, изящными. Рядом в коробе хранились мотки шерсти, которые дожидались новой миссис Бирклоу…

«Старые свидетельства налаженной жизни семьи, которая должна была продолжиться, — подумала она. — Мечта, которая должна была сбыться… внести что-то новое в старую жизнь». Кло взяла недовязанный носок, пролежавший здесь со спицами много лет, и, внимательно рассмотрев, продолжила вязание. Спицы мелькали в предрассветной мгле, за окном пели первые птицы.

Кло машинально вязала, задумавшись. «Майкл… мы смогли побороть свою гордость и перейти к новым отношениям. Спасибо тебе за то, что ты даешь мне, за тот голод по тебе, который делает меня живой женщиной…»

— Кло? — вдруг испуганно позвал он из спальни в страхе, что она исчезла.

Она нарочно промолчала, продолжая вязать, и улыбнулась.

Какое-то время было тихо.

— Я знаю, что ты здесь, — послышался спокойный голос Майкла. — Подумай над моим предложением и не веди себя, как Кло Мэттьюз. А то всего лишишься! Не уезжай, пока…

— Пока что, Майкл? — раздраженно спросила Кло. Она хотела просто пошутить, а он стал тут же угрожать!

— Мне нравится, как звякают спицы в твоих руках. Не уезжай, пока я не накормлю тебя тостом с джемом и не сварю тебе кофе. Если мне придется держать ответ перед Дэном и Гейбом и смотреть в глаза твоей матери, то, по крайней мере, я скажу, что покормил тебя завтраком, — пошутил он; в голосе его явно слышалось облегчение.

Кло улыбнулась. Это были именно те отношения, которые она хотела от него в данный момент, и этого было достаточно. А полную победу над ним можно отложить на ночь. У Майкла есть свои демоны, с которыми он сражается по ночам, и хорошее настроение по утрам ему необходимо не меньше, чем ей.

Кло сложила вязание и зашла в спальню.

Глаза Майкла были открыты и казались золотыми в утренних лучах солнца. Он схватил ее за руку, затянул в постель и, подмяв под себя, угрожающе навис над нею, злой и напряженный.

— Какого черта ты вышла за него замуж? Черт возьми, Кло, зачем ты это сделала?!

— Отпусти меня! — возмутилась она, пытаясь вырваться. Она была не готова разделить с Майклом еще и эту боль.

Он крепко держал ее за кисти, придавив всей тяжестью своего напряженного тела. Его брови сошлись на переносице, плечи напряглись.

— Признайся, ты опять хочешь от меня сбежать, как тогда? Но я тебе этого не позволю!

Кло чуть не задохнулась от возмущения. Интересно, из-за чего, как он думает, она тогда сбежала из Лоло?

— Ты угрожаешь мне? Как это типично для тебя! Не дави на меня, Майкл. Мы ничем не связаны. Ты не сможешь удержать меня насильно.

— А это мы еще посмотрим! — сказал он низким, глухим от ярости голосом. — Ты моя, черт возьми, пока я не скажу, что мы закончили. Что бы ни случилось — здесь, в этой спальне, или где бы то ни было — ты только моя!

Внезапно успокоившись, Майкл отпустил ее и повернулся к ней спиной.

— Ну ладно, вот я здесь — и я несчастна! — заявила Анжелика и нервно поправила свою шикарную кожаную сумку на плече.

Кло уставилась на бледное лицо подруги и ужаснулась. Черные круги под заплаканными, опухшими глазами заметно выделялись на смертельно бледном, осунувшемся лице.

— Это была очень длинная ночь, Кло, — затараторила Анжелика. — Я только час, как заснула, — и тут вдруг звонишь ты, требуя, чтобы я стала твоим личным шофером и вывезла тебя с ранчо Бирклоу. Есть потрясающие новости. Мэгги Тен Фезер вернулась в город. Она сейчас у твоей матери, спит как убитая. Представляешь, она прошла пешком через горы от самого санатория почти целых сорок километров! Вытащила из тайника в горной пещере какой-то дневник в полусгнившем мешке, но никому его пока не дает. Где мой кофе — и где Майкл?

— Мэгги Тен Фезер вернулась?! Анжелика, но это значит, что она сбежала! Они же не спускают с нее глаз. С ней все в порядке?

— Надеюсь, она скоро придет в себя. Орсон умер, — сказала Анжелика, как-то сразу сникнув. — Я любила старика. Проклятье, он убил сам себя! Одно время он был для меня всем — он и твоя мать. Но ваше ранчо слишком далеко, и чаще я бежала к нему. Он каким-то образом все понимал и всегда был для меня дома. Он вчера позвонил Мэгги в санаторий, попрощался с ней и выпил три пузырька снотворного, запив бутылкой виски. Проклятье! — Анжелика уставилась на свои трясущиеся руки. — Мне действительно нужна чашка кофе.

Кло ласково дотронулась до плеча подруги.

— Ты точно это знаешь? — осторожно спросила она.

— У меня есть ключ от его дома. Я сама видела его — он был мертвый и холодный уже. Держал в руках фотографию Мэгги с сыном на руках. Орсон был единственным мужчиной, которому я доверяла, а теперь его больше нет…

Кло прислушалась к шуму мотора во дворе и пошла открывать дверь.

— Джози приехала, — сообщила она.

В дверях появилась Джози в поношенной рубашке и старых обтягивающих джинсах. Анжелика с Кло пытливо всматривались в ее лицо, пытаясь обнаружить следы вчерашних переживаний. Джози попыталась улыбнуться.

— Чувствую, здесь говорили обо мне. Я ощущаю напряжение в этой комнате… Не беспокойтесь из-за меня, я знала, на что шла прошлым вечером, — спокойно сказала она. — Я переживала и худшее.

Лицо Анжелики напряглось.

— Моя мать всегда отличалась толстокожестью. У нее кожа, как у носорога.

— Как повел себя Сергей? — спросила Кло.

Джози перевела на нее взгляд.

— Ты даже не представляешь, что ты наделала, поселив его у меня. Черт возьми, Кло! Тебе когда-нибудь пели всю ночь любовные песни на русском языке под окном твоей спальни? А потом он вышиб запертую дверь, поднял меня с постели и держал меня на руках всю ночь, как маленькую девочку. Я не могла вырваться и рыдала на его плече, как идиотка. Я, взрослая женщина, вела себя, как ребенок. У него вся рубашка была мокрая. Шелковая, вы ее видели… Терпеть не могу шелковые рубашки и Ромео, которые их носят!