Звезда Пандоры - Питер Ф. Гамильтон

Паула покинула Рай Хаксли и, не привлекая излишнего внимания, приеха­ла на Землю, где поступила на работу в межзвездное Управление по расследо­ванию особо тяжких преступлений. В то время она и понятия не имела, как далеко странствовало ее заявление по цепочке государственных служащих, пока не было одобрено. Но оно было одобрено, и она - разумеется — скоро стала лучшим оперативником Управления, несмотря на одно громкое преступление 2243 года, до сих пор остававшееся нераскрытым.

Мортон занимал пентхаус в пятидесятиэтажном небоскребе Дарклейк-сити, расположенном позади «Лабук-Марины», совсем недалеко от того места, где в последний раз Каролина Тернер завтракала с Тарой. Паула отметила это совпадение, проезжая в машине по набережной. Автомобиль остановился в подземном гараже, откуда они с Финном на скоростном лифте поднялись на последний этаж. Мортон уже встречал их в вестибюле. Три года назад он прошел процедуру омоложения и теперь стал высоким привлекательным молодым человеком с густыми каштановыми волосами, стянутыми на затылке. Он великолепно выглядел в переливчатой желто-голубой рубашке и сшитых на заказ льняных брюках и прекрасно об этом знал. Во время знакомства и рукопожатий на его моложавом лице появилась широкая улыбка.

— Я рада, что вы согласились с нами встретиться, — сказала Паула.

По местному времени, всего на несколько часов опережавшему парижское, вечер еще только начинался.

— Это наименьшее, чем я мог помочь.

Мортон жестом указал на искусно сделанные двойные двери, приглашая детективов внутрь. Жилое пространство пентхауса, вероятно, было больше, чем весь особняк, в котором жила его бывшая жена. Они вошли в двухуров­невую гостиную с окном во всю стену. В половине седьмого вечера медно-красное солнце уже опустилось вровень с небоскребом, и насыщенный те­плый свет заливал весь пентхаус. Роскошная мебель и дорогие картины сияли в его лучах, впитывая свет. За широкими стеклянными дверями на крыше был устроен просторный сад, половину которого занимал плаватель­ный бассейн. Поверх стального ограждения открывался великолепный вид на город и озеро.

Все трое устроились в роскошных креслах перед стеклянной стеной, и Мортон подал команду слегка затемнить стекла, уменьшив яркость освещения. Толь­ко тогда Паула заметила, что в бассейне плавает молодая женщина, легко преодо­левая гладь энергичными свободными рывками. При помощи эл-дворецкого Паула вызвала личное дело Мортона. На данный момент он не состоял в официальном браке, но после омоложения местные СМИ приписывали ему связи с несколькими женщинами. Его нынешней любовницей была Меллани Рескорай, девятнадцати лет первой жизни, член национальной сборной Октиера по прыжкам в воду. В новостях сообщалось, что родители Меллани категорически возражали против их связи, в ответ девушка покинула семейное гнездо и пере­селилась в пентхаус Мортона.

— Хотите что-нибудь выпить? — спросил Мортон.

У его кресла появился дворецкий в традиционной черной паре. Паула взглянула на него с удивлением: настоящий живой слуга, а не домашний робот.

— Нет, спасибо, — ответила она.

Хоше просто покачал головой.

— Я, как обычно, выпью игристого джина, — сказал Мортон. — В конце концов, рабочий день уже закончился.

— Да, сэр.

Дворецкий слегка поклонился и направился к зеркальному бару.

— Насколько я понимаю, это вы известили полицию о происшествии, — начала разговор Паула.

— Верно. — Мортон небрежно откинулся на кожаную спинку кресла. — Я считал несколько странным, что Котала не оживили одновременно с Тарой. Как мне представляется, они умерли в одно и то же время, что вызывает некоторые подозрения, тем более что никто так и не выяснил, как погибла Тара. Меня удивляет, что больше никто не обратил внимания на это совпа­дение.

Его вежливая улыбка была обращена к Хоше.

— Разные страховые компании, разные клиники, — пояснил Хоше, словно оправдываясь. — Я уверен, Вайоби поднимет этот вопрос в нашем отделе, как только узнает о миссис Шахиф.

— Конечно.

— Итак, вам знакомо это имя? — спросила Паула.

— Да. Бог знает почему, я не редактировал память во время двух последних омоложений. Подсознательно, как мне кажется. Мы учимся на собственном опыте, и разумный человек не должен им пренебрегать.

— Сильно ли вас огорчило заявление о разводе, поданное Тарой?

— Меня потрясло ее исчезновение. Я никак этого не ожидал. Сейчас я понимаю, что слишком много сил и времени у меня занимала компания и наш брак длился уже довольно долго. Я полагаю, развод был неизбежен. Но вот так сбежать, никого не предупредив, — это совсем не похоже на Тару. По крайней мере, на ту Тару, какой я ее знал. Но я справился с этим точно так же, как де­лают большинство мужчин: развлекался с легкодоступными женщинами и с головой ушел в работу. После этого сам факт развода стал незначительным — просто подписанный документ, загруженный в файл личного дела.

— И вы не заметили никаких намеков на то, что она собирается от вас уйти?

— Нет, будь я проклят! Я беспокоился, не обнаружив ее дома по возвращении. Она и так не отвечала на мои звонки два дня, но тогда я решил, что Тара рассердилась на мое затянувшееся отсутствие. А вернувшись домой, я обнаружил, что нет ни ее, ни всех ее вещей. Вот это намек, не так ли?

Дворецкий снова подошел к его креслу и поставил на стоящий рядом столик хрустальный стакан с искрящимся напитком.

— Что-нибудь еще, сэр?

— Пока все.

Мортон жестом отослал слугу.

— Вы получили какое-нибудь сообщение? — спросила Паула.

— Абсолютно ничего. Первой и единственной весточкой от нее было заявление о разводе, появившееся только через две недели.

— Документы были направлены вам юридической фирмой. Значит, вы боль­ше никогда не общались с Тарой лично?

— Нет. После ее исчезновения не общался.

— Откуда вам известно имя Вайоби Котала?

— Оно было указано в документах о разводе.

— Тара указала его?

— Да. Он был указан неустранимой причиной.

— Я бы хотела получить копию, если вы не возражаете.

— Конечно.

Он дал команду эл-дворецкому подготовить копии документов и переслать Пауле.

— Я должна знать еще кое-что: вы получили от развода какую-то выгоду?

Мортон искренне рассмеялся.

— Конечно, я же избавился от нее!

Не переставая усмехаться, он отпил глоток джина.

— Это не совсем то, что я имела в виду.

— Да-да, я понимаю. — Он сцепил руки за головой и уставился в потолок. — Давайте посмотрим. Большой выгоды быть и не могло. Мы оба прошли через развод без особых финансовых потерь. Это являлось частью нашего добрачно­го контракта — все делится пополам. И это было достаточно справедливо. В то время Тара была богаче, чем я, и ее доля в первоначальном капитале компании была больше. Это ни для кого не секрет. Но именно я управлял делами и двигал компанию вперед. После развода капитал разделили строго по контракту, каж­дый получил половину.

— Насколько ее доля была больше вашей?

— Ее вклад составлял шестьдесят пять процентов. Ради этого я бы не пошел на убийство.

— Да, конечно. Кому теперь принадлежит компания?

— В некотором роде я стал ее владельцем. «Аквастейт» теперь является одним из наших дочерних предприятий.

Паула сверилась со своими данными.

— Понятно. Вы стали председателем правления «Ганзы констракшн».

— Верно. Через шесть месяцев после нашего выхода на рынок в «Аквастейт» поступило предложение от «Ганзы». Я выторговал себе удвоенное количество акций, место в правлении и право на сделки с опционом на будущее. Сорок лет упорной работы, и вот результат. Мы стали крупнейшей на планете фирмой, занимающейся гражданским строительством. Вы заказываете — мы строим для вас. Кроме того, у нас есть несколько филиалов на других планетах. Еще не­много — и мы можем соперничать с межзвездными гигантами.

— По моей информации, компания, которой вы с Тарой владели, в течение трех лет после развода не проводила торгов акциями.

— Нет. Тара, вернее, ее адвокаты согласились, что мы оба выиграем, если немного подождем, пока наш бизнес не вырастет настолько, чтобы приносить прибыль, и тогда поднимется цена акций. Когда «Аквастейт» вышла на рынок, ее акционерный капитал был зарегистрирован банком Тампико, а затем, после продажи компании, переведен в «Ганзу». Мне не стоило бы этого вам говорить, но… После возрождения Тара продала большую часть акций. Она тратит черто­ву уйму денег, поддерживая этого идиота-аристократа, за которого вышла замуж, и его плантацию.

— Спасибо, но не думаю, что это имеет отношение к нашему расследованию. Меня больше интересует то, что происходило с ее активами в течение семнад­цати лет до возрождения Тары. Они так и оставались в банке Тампико?