Всё перемелется в прах - Ирина Игоревна Голунцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот что это такое? Как это понимать, как воспринимать? Как результат моих слегка абьюзивных наклонностей, или же как грандиозную манипуляцию Айзена? Наверное, что-то среднее.
Я не знаю, что делать… Серьезно. Грудь словно кошки изнутри драли. Хотела бы я сказать, что ничего страшного не случилось, но по факту я в полнейшей жопе. И меня даже не столько пугает, что Ямамото Генрюсай при плохом настроении может приказать посадить меня в тюрьму, потому что… потому что потому. Теперь мне… что ли с Айзеном придется сражаться? Выступать против него? Ебала я, конечно, его праведные мечты об уничтожении Короля душ, меня единая материя мира никак не прельщала. Но… ну вот а что «но»? Что? Давай, Хинамори, поделись гениальной мыслью. Этот человек никогда никому не будет принадлежать, тебе уж подавно. Уж точно не откажется от своих планов.
Тебе больно, тебе очень больно, это верно. Но тут два варианта: либо он, либо знакомая размеренная жизнь. Точнее мир, какой он есть сейчас. Но даже если мир после уничтожения Короля душ не схлопнется до молекул, а Айзен, заняв его место, установит свое господство и диктатуру… Ну, в принципе, почему нет, было бы неплохо. Да только стоять подле него мне уже не удастся.
Предала того, кого не хотела, чтобы выжить. А другие, дав мне шанс на жизнь, вообще как-то не верят в мою праведность.
Жопа.
А еще боль в теле, боль на сердце и абсолютно никаких перспектив на горизонте. И слезы, что бесконтрольно лились из глаз. Забавно ли, но теперь я немного понимаю, почему люди заканчивают жизнь самоубийством. Не мой вариант, конечно, но эта давящая пустота, ощущение безысходности, словно не оставляли вариантов к дальнейшему существованию. Вероятно, единственное, что остается, это реально отдать свою жизнь за Готей 13. Но… я не хочу. Разве что позаботиться о своем отряде. Люди, которые верят в меня, которые нуждаются во мне, хоть и не знают, что по факту я также хотела покинуть их. Вот перед ними действительно стыдно. Словно котят под дождь выкидывала…
Шорох приближающихся шагов, приглушенный травой, донесся до меня чуть позже, чем я почувствовала присутствие чужой реацу.
Да ёп твою мать…
— Так и знал, что найду тебя здесь.
— О боже, — спрятав влажное от слез лицо за ладонью, максимально недовольно пробормотала я и уточнила: — неужели не похоже, что я хочу побыть одна? Как ты меня вообще нашел?
— Навещал наших ребят в госпитале, там столкнулся с капитаном Рецу, — сообщил Юмичика, — она попросила отыскать тебя и проверить, все ли в порядке. Сказала, что ты ушла куда-то на окраину Серейтея. Волновалась, видимо.
Волновалась. Хуй там, а не волновалась. Отправила тебя под предлогом беспокойства, хотя на самом деле думала убедиться, что я… что я что? Не отправляю почтовых голубей Айзену в Уэко Мундо?!
От внезапно накатившей злости стало тошно. Зажав переносицу и склонив голову, чтобы не показывать парню, что я уже не столько хочу плакать, сколько разнести что-нибудь к чертовой матери, шумно выдохнула. Я хочу побыть одна. Неужели это так сложно понять, раз я не ищу чей-то компании?
— Юмичика, — стараясь держать агрессию под контролем, ибо вины парня здесь вообще не наблюдалось, я как можно сдержаннее произнесла: — да, со мной не все в порядке. Но мне нужно побыть одной, поплакать, проораться, и только после этого выходить в люди.
— Хина…
— А еще!.. — перебила я его, — мне немного морально нужно отойти от того, что отряд кидо к ебеной матери сжег мне спину. Ну и привыкнуть к той мысли, что половина Готея видит во мне жертву психопата, а другая — троянского коня.
— Хинамори, тебя никто не обвиняет, все волнуются о тебе.
— Да что ты?! — не сдержав раздражение, я одарила Юмичику злобным взглядом, но увидев, что это вызвало у него лишь сожаление, меня аж передернуло. Дышать стало сложнее. Ладно, спокойно. — Послушай… сейчас я не в состоянии вести нормальный диалог. Я буду лишь агрессивно отвечать на все твои слова, поэтому, ради своего же блага, просто уйди. Пожалуйста.
Парень собирался что-то сказать, но помедлил и лишь устало выдохнул. Обернулся, видимо, собираясь к моему облегчению уйти, но постояв так пару мгновений, только всплеснул руками.
— Слушай, я… я не могу тебя оставить так.
— Да твою-то мать, — многострадально вздохнула я, закатив глаза и отвернувшись.
— Хинамори, не думай, что всем плевать на тебя, — даже с легкой ноткой недовольства, возмущения, обратился ко мне Юмичика. — Не каждый на твоем месте смог бы такое выдержать. Узнать, что тебя использовали…
— Не говори о том, чего не понимаешь, — зашипела я в ответ, подняв на собеседника обозленный взгляд. Невидимое кольцо еще сильнее сдавило шею, злость душила, угнетала, и от этого туманила разум. Поднявшись с земли, я указала на Юмичику пальцем в предупреждающем жесте и зарычала: — Вы все понимаете, жалеете меня. А как насчет того, что высшее руководство считает, что я могу быть не несчастной жертвой, а очередной манипуляцией, обманкой доброго капитана Айзена, а? И, знаешь, правильно делают, может, я действительно подсадная утка, и только и жду, как бы всех порешить тут. Ведь я же такая сильная, великая, у меня хватит мощи одолеть всех капитанов разом, да?
— Хинамори, не надо.
— Что «не надо»? Я предупредила тебя, что в этом разговоре от меня добрых речей не услышишь. Знаешь, какого это, когда тебя предает тот, кого ты так… кем ты так восхищался? Кто был к тебе ближе всего. Знаешь, как приятно прочувствовать этот удар в спину?
— Капитан Айзен обманул всех нас, Хинамори, никто не догадывался о его истинных намерениях. Ты хороший человек, ты веришь в людей, и разве ты могла хоть в чем-то его заподозрить? Он ведь даже собственную смерть подстроил…
У меня вырвался нервный смешок. Господи, как же это абсурдно и дико звучало. Нет, смешком не обойтись, истеричный смех начал
