Английские письма или история кавалера Грандисона - Сэмюэл Ричардсон

Наступила суббота, и уже смеркается, а Сира Карла Грандиссона еще нѣтъ. Отъ всего моего сердца, желала бы я…

Какъ скоро Сиръ Карлъ съ своими сестрами осмотрѣлъ покой своего родителя; то они пошли за Гжею. Олдгамъ въ ея горницу. Право прелестное жилище: вотъ какое было первое замѣчаніе Миссъ Шарлотты. Какъ могла она…Не знала ли она какое было состояніе сей женщины, и что она была совершенно властительницею въ семъ домѣ? Братъ ея взглянулъ на нее нѣсколько суровымъ видомъ.

Гжа. Олдгамъ начала показывать имъ домашніе уборы и нѣкоторыя хорошія картины, говоря имъ, что ето были остатки имѣнія ея мужа; но что ей и сіе заимодавцы оставили изъ милости. Сіе мѣсто, продолжала она показывая имъ на кабинетъ, заключаетъ въ себѣ все то, что я имѣю на свѣтѣ. Г. Грандиссонъ заблагоразсудилъ приложитъ къ тому свою печать. Я его просила позволитъ мнѣ взять изъ онаго хотя пятьдесятъ гвиней, поелику у меня весьма мало было денегъ: но онъ мнѣ въ томъ отказалъ. Его отказъ привелъ меня въ нѣкое замѣшательство; но теперь, Г. мой, я прибѣгаю къ вашему великодушію.

Обѣ сестры признаются чистосердечно, что онѣ приходили въ гнѣвъ при всемъ томъ что ихъ глазамъ ни представлялось; и что онѣ другъ другу сказали: не должно имѣть никакого снизхожденія къ такой женщинѣ, которая и сама, какъ видно, того не ожидаетъ. Сколько славы видимъ мы, любезная моя, въ великодушіи, хотябъ о ономъ помышляли по самому сему чувствованію, или по его вліяніямъ! сіи любви достойныя сестры до возвращенія ихъ брата далеко отстояли отъ того чтобъ сдѣлаться такими, какими онъ теперь суть; онѣ и сами безпрестанно о томъ упоминаютъ.

Будьте благонадежны, сударыня отвѣчалъ ей Сиръ Карлъ, что вамъ отдадутъ справедливость. Г. Грандиссонъ хотя и поступилъ нѣсколько скоро по своему нраву, но онъ почиталъ себя къ тому обязаннымъ по своей къ вамъ довѣренности. Въ вашемъ кабинетѣ можетъ быть находятся такія письма и бумаги, кои до насъ совершенно не касаются: я сниму печать, и отдамъ на ваше разсужденіе показать намъ то, что должно внести въ роспись. Я ничего не желаю болѣе видѣть; она предложила, дабы дѣвицы по крайней мѣрѣ все видѣли. Ето весьма справедливо, сказала Миссъ Каролина, и въ первомъ семъ движеніи подошла къ ней съ своею сестрою; но Сиръ Карлъ взявъ ихъ обѣихъ за руки пошелъ съ ними вонъ, повторяя Гжѣ. Олдгамъ, что она всѣмъ разполагать можетъ во своему соизволенію, и что они будутъ ее дожидать въ ближней горницѣ. Вы чрезвычайно великодушны, сказала ему Миссъ Шарлотта; я по крайней мірѣ желалъ бы быть столь великодушнымъ, отвѣчалъ онъ. Женскіе кабинеты не должны ли быть почитаемы? Впрочемъ, вспомните, чьею была управительницею сія женщина.

По прошествіи нѣсколькихъ минутъ Гжа. Олдгамъ пришла съ заплаканными глазами просить дѣвицъ и ихъ брата возвратишься въ кабинетъ. Тамъ увидѣли они на столѣ и на стульяхъ множество бумагъ, бѣлья и кружевъ, кои она выложила. Сіи бумаги принадлежатъ вамъ, Г. мой, сказала она Сиру Карлу. Мнѣ приказано было хранить ихъ рачительно. Бѣдная женщина! она не смѣла назвать того по имени, отъ кого имѣла таковый приказъ. Сиръ Карлъ спросилъ ее, не завѣщаніе ли ето: я не думаю, отвѣчала она ему; мнѣ сказано, что онѣ касаются до помѣстьевъ въ Ирландіи. Ахъ! присовокупила она, отирая слезы, я имѣю великую причину думать, что не достигло времени сдѣлать завѣщаніе.

Мнѣ кажется, Гжа. Олдгамъ, сказала ей со злостію Миссъ Шарлотта, что вы желали получитъ отъ него для себя завѣщаніе.

Она призналась что неоднократно о томъ говорила, а Миссъ Каролина сказала, что она о томъ и не сумнѣвалась.

Сиръ Карлъ прервалъ огорчительныя сіи примѣчанія, обьявляя, что завѣщаніе кажется ему весьма благоразумнымъ дѣяніемъ въ жизни, и что, по сему мнѣнію, онъ всегда будетъ держатъ у себя свое собственное.

Здѣсь-то, Г. мой, сказала ему Гжа. Олдгамъ вынимая ящикъ, лежатъ мои деньги, записки и все мною собранное такими средствами, Г. мой, Богъ тому свидѣтель, которыя не могутъ мнѣ принести никакакой укоризны…

Могу ли я спросить, прервала рѣчь ея Миссъ Каролина, сколь велика сумма сихъ денегъ? Сиръ Карлъ поспѣшилъ отвѣчать: какая вамъ нужда? любезная сестрица, когда Гжа. Олдгамъ увѣряетъ, что все сіе пріобрѣтено честнымъ образомъ. Обѣ сестры сказали другъ другу, такъ какъ онѣ мнѣ въ томъ открылись. О! мы въ томъ не сумнѣваемся. Не удивляешься ли ты, Люція, закоренѣлой ихъ ненависти? Я опасаюсь, чтобъ мой дядюшка не почелъ своего мнѣнія при семъ случаѣ весьма оправданнымъ, когда онъ увѣряетъ что самое труднѣйшее на свѣтѣ дѣло состоитъ въ томъ, дабы привести на путь истинный такую женщину, которая отъ онаго удалится.

Я думаю, отвѣчала Гжа. Олдгамъ, что все сіе состоитъ изъ тысячи двухъ сотъ фунтовъ Стерлинговъ. Произнося сіе она взирала на обѣихъ дѣвицъ, какъ будто бы страшилась отъ сего ихъ осужденія. Тысячу двѣсти! сказала Миссъ Шарлотта. Ахъ! любезная сестрица, сколько почитали бы мы себя щастливыми, естьлибъ прежде хотя такую сумму могли раздѣлить между собою! Сиръ Карлъ, коего опечаливали всѣ таковыя размышленія, отвѣчалъ, что въ такомъ возрастѣ, въ коемъ были онѣ до сего времени и жили въ домѣ своего родителя, не имѣли нужды въ большихъ суммахъ; но когда достигли онѣ до времени своей независимости: то онъ увѣренъ, что ихъ имѣніе не будетъ ограничено тысячью двумя стами фунтовъ Стерлинговъ. Онѣ благодарили его, изьявляя глубокое почтеніе; но не менѣе были увѣрены, что снисхожденіе его весьма было излишно для Гжи. Олдгамъ. Должны ли онѣ были позабыть, любезная Люція, что сія бѣдная женщина имѣетъ двухъ дѣтей, не упоминая о третьемъ.

Трепеща отъ страху, какъ обѣ сестры въ томъ признаются, указывала она на другой ящикъ, въ которомъ находилось, сказала она имъ, нѣсколько подарковъ. Но она присовокупила; что ихъ не требовала, никогда не желала, неболѣе одного разу надѣвала ихъ и никогда не была намѣрена носитъ оныя. При сихъ словахъ хотѣла она вынутъ ящикъ. Оставьте сей трудъ, Сударыня, сказалъ ей Сиръ Карлъ, подарки принадлежатъ вамъ. Всѣ находящіеся у васъ денги также вамъ принадлежатъ. Я весьма буду остерегаться, похититъ что либо данное вамъ по щедрости моимъ родителемъ. Не властенъ ли онъ былъ въ своихъ дѣяніяхъ? Естьли бы онъ написалъ завѣщаніе, то не подтвердилъ ли бы въ ономъ всего того, что для васъ ни сдѣлалъ? увѣдомьте меня, вы Гжа. Олдгамъ, и вы любезныя сестрицы, о самомалѣйшемъ намѣреніи и предпріятіи, кой бы онъ имѣлъ въ пользу кого нибудь: то я истинно ихъ исполню съ такою же тщательностію, какъ будто бы онъ поставилъ мнѣ закономъ послѣднюю свою волю. Не ужели остановимся мы на однихъ должностяхъ правосудія? Законъ для человѣка совѣсть и честность имѣющаго не предписанъ. Ахъ Боже! сей человѣкъ, любезная Люція, вскружитъ мнѣ голову.

Можешь ли ты вздумать, что бы такое меня на семъ мѣстѣ остановило? Я покинула перо, углубилась въ мысляхъ и плакала отъ радости. Мнѣ кажется, Люція, сія радость происходитъ отъ того, что есть въ свѣтѣ молодой человѣкъ имѣющей такое свойство. Впрочемъ отъ чего бы оная произходила! Теперь, я хочу опятъ приняться за письмо, хотя на глазахъ моихъ видны слезы.

Его сестры признаются, что онѣ приведены были въ смущеніе; но что еще не пришло то время, въ которое онѣ долженствуютъ одобрить отъ искренняго сердца все то, что онъ желалъ для нихъ сдѣлать.

Гжа. Олдгамъ была тронута его добродушіемъ даже до слезъ и раскаяніе безъ сумнѣнія принимало въ томъ равное участіе: она предложила дѣвицамъ, показать имъ… я думаю, алмазы; по Сиръ Карлъ, перервавъ рѣчь ея, сказалъ ей, что его сестры произсходять отъ Грандиссоновъ и удержалъ ея руку, которую она протягивала къ ящику. Она открыла другой ящикъ, изъ котораго вытащила сорокъ гвиней, и нѣсколько серебра. Сіи деньги, сказала она ему, принадлежатъ вамъ. Я получила оныя отъ Сира Томаса во время послѣдней его болѣзни. У меня еще остается нѣсколько другаго серебра: щеты мои почти совсѣмъ были окончаны, когда мнѣ приказали оставитъ сей домъ. По окончаніи же оныхъ я вамъ ихъ доставлю. Онъ не принялъ тогда ея предложенія. Пожалуйте, сударыня, сказалъ онъ ей, включите сіе серебро въ ваши щеты.

Она показала ему различныя бумаги, касающіяся до дѣлъ фамиліи; а пока онъ разсматривалъ оныя, то его сестры пошли съ нею въ другую горницу, гдѣ увидѣли два большіе чернаго дерева шкафа; въ коихъ лежали ея платья. Онѣ признаются что любопытство понудило ихъ смотрѣть оные. Гжа. Олдгамъ, стараясь всячески имъ повиноваться, разстворила одинъ шкафъ изъ котораго она уже выняла одно платье, въ то время вошелъ Сиръ Карлъ. Онъ изьявилъ великое неудовольствіе и отведши своихъ сестеръ къ сторонѣ спросилъ у нихъ: не ужели все то что онъ видитъ произошло отъ собственнаго ея желанія? Онъ присовокупилъ, что онъ проситъ ихъ признаться, не отъ самихъ ли ихъ произошло таковое предложеніе, дабы не подать ему причины думать, чтобъ была въ свѣтѣ такая женщина, котораябъ почитала за удовольствіе, въ таковыхъ обстоятельствахъ удивляться своимъ платьямъ. Миссъ Шарлотта проникши въ смыслъ сего вопроса, тотчасъ призналась, что Гжа. Олдгамъ ничего безъ ихъ прозьбы не дѣлала. Явъ томъ увѣренъ, возразилъ онъ, и сужу что оное весьма многаго стоитъ ея снисхожденію. Вы весьма вспыльчивы, любезныя сестрицы. Можетъ быть нѣчто и удалилось отъ вашего чаянія. Какое получаете вы удовольствіе отъ сего любопытства?