Растревоженный эфир - Ирвин Шоу

— Спасибо, но в этом нет необходимости. Я справлюсь сам.

О'Нил замялся.

— Ты позвонишь мне, если тебе что-нибудь понадобится?

Арчер поднял на него глаза, и с его губ сорвалась фраза, о которой он потом долго сожалел:

— Что ты подразумеваешь под «что-нибудь»?

О'Нил отступил на шаг. Двери лифта разошлись, Арчер вошел в кабину, и двери захлопнулись, отсекая покрасневшее от стыда лицо О'Нила.

Глава 26

Он сидел в машине «скорой помощи», которая ехала в Верхний Манхэттен. Уже стемнело. Когда Арчер вернулся от О'Нила, Китти сказала, что ей стало получше, а кровотечение практически прекратилось. Врач, который не смог приехать сам, сказал Арчеру по телефону, что это скорее всего ложные схватки, и посоветовал не волновать Китти и дать ей таблетку снотворного. Но в шесть вечера кровотечение началось вновь, сопровождаемое регулярными схватками, правда, не очень сильными и не слишком частыми. Арчер вызвал машину «скорой помощи», вновь позвонил доктору (на месте его не было) и сообщил, что они едут в больницу и он хочет, чтобы через полчаса доктор осмотрел Китти.

В салоне царил сумрак, Китти лежала укутанная одеялами. Два здоровяка-санитара повязали ей голову шерстяным шарфом, и когда машина проезжала мимо очередного фонаря, в темноте появлялось бледное пятно лица Китти. Арчеру вспомнился маленький щенок, который жил у него, когда ему было десять лет. Мать Клемента, фанатичка чистоты, не делала различий между маленькими мальчиками и щенками, потому мыла щенка в ванне, а потом заворачивала в полотенца и старое одеяло, так что наружу торчала только мордочка со следами мыльной пены, и клала в кресло, чтобы он высох. Щенок, вспомнил Арчер, летом заболел чумкой, и его пришлось убить.

— Знаешь, Клемент, — сонно проговорила Китти (таблетка еще действовала), — напрасно мы едем в больницу. Я прекрасно себя чувствую. Честное слово. И не следовало нам вызывать «скорую помощь». Она стоит дорого, и есть много других способов потратить деньги.

— Как ты себя чувствуешь, Китти?

— Отлично. Правда. Только я какая-то сонная, хотя спать мне не хочется. Клемент…

— Что?

— Мы проезжаем на красный свет?

— Да.

— Здорово. Я знаю, что тебе всегда хотелось проехать на красный свет. Ты очень нетерпеливый. — Она хохотнула. — Когда ведешь машину, всегда норовишь проскочить или тронуться с места на желтый. Не можешь дождаться, пока вспыхнет зеленый. Ты пообедал?

— Еще нет.

— Ты можешь пообедать в больнице. Даже чего-нибудь выпить. Это очень современная больница. Я спрашивала. Они могут предложить тебе мартини. Хочешь выпить мартини?

— Думаю, я не устою перед искушением заказать больничному бармену мартини, — ответил Арчер.

Китти дернулась под одеялами, закрыла глаза, от боли у нее перекосило рот. Схватка продолжалась около минуты. Потом Китти вновь открыла глаза.

— Оттого, что меня везут в машине «скорой помощи», я чувствую себя такой важной. Как во время войны сокращенно называли больших шишек?

— ОВП, — ответил Арчер. — Очень важные персоны.

— ОВП Китти Арчер, — пробормотала Китти. — Проезжает на красный свет. — Она замолчала, и Арчер даже подумал, что Китти вновь уснула. — Клемент.

— Что?

— Дождь все идет?

— Нет. На улице похолодало.

— Ты когда-нибудь ездил в «скорой помощи»?

— Нет.

— ОВП. Ты ведь не волнуешься?

— Разумеется, нет.

— Для волнений нет никаких оснований. Многие женщины проходят через это на шестом месяце. Немного крови, несколько схваток. Просто предупреждение, подготовка к главному. Не надо тебе волноваться.

— Я и не волнуюсь.

— Сейчас я рожать не собираюсь, знаешь ли. Я в этом абсолютно уверена.

— Конечно.

— И это будет мальчик. Я тебе говорила?

— Да.

— Ты всегда хотел сына. Никогда не говорил, но я знала. С сыном мы начнем новую жизнь. Ты бы хотел переехать за город? Купить домик среди полей, по которым он мог бы бегать, не боясь угодить под машину. Я думаю, нам пора уезжать отсюда.

— Да, — кивнул Арчер.

— Нью-Йорк… Нью-Йорк — милый город, но нам он уже поднадоел, не так ли?

— Китти, дорогая, почему бы тебе не поспать? Тогда ты проснешься уже в…

— На какой мы улице, Клемент?

Арчер выглянул в окно над головой Китти.

— На Шестьдесят седьмой.

— Мы очень медленно едем. Дорога такая длинная. — Лицо Китти вновь перекосила гримаса боли, тело дернулось под одеялами. Она глубоко вдохнула, опять открыла глаза.

— Не смотри на меня, Клемент. Пожалуйста. Не смотри, когда это случается.

— Я ничего не видел, — ответил Арчер.

Какое-то время они ехали молча. Водитель не включал сирену, так что они слышали лишь шуршание шин по асфальту да скрип откидного сиденья, на котором устроился Арчер.

— Знаешь, чего бы я хотела, Клемент?

— Чего?

— Чтобы Джейн вышла замуж и поселилась рядом с нами. Тоже в загородном доме. Вышла замуж за хорошего человека, который понравился бы нам. И мы вновь стали бы друзьями. Я не уделяла ей достаточно времени, а ведь могла бы…

Арчер закрыл глаза. К его приезду Джейн уже ушла, и за весь день ее имя не упоминалось ни разу.

— Я отослала ее… Ты не возражаешь, Клемент?

— Разумеется, нет.

— Ты понимаешь, не так ли? — В голосе Китти слышалась мольба. — Это касается только нас двоих. Я… я не хотела, чтобы мы… разделились… в такой момент. Это… очень похоже на то время, когда мы были молодыми… когда ты повез меня в больницу с Джейн… Какой у нас тогда был автомобиль?

— «Эссекс», — ответил Арчер. — «Эссекс» двадцать восьмого года.

— Тогда все получилось очень даже хорошо, — прошептала Китти. — Родила я легко… И семьи еще не было… только ты и я. Вот я и отослала Джейн. Я суеверная, дорогой?

Арчер заставил себя улыбнуться.

— Да, дорогая.

— Только ты и я, — повторила Китти. — Обивка в «эссексе» была из шотландки. В нем пахло яблоками, потому что неделей раньше мы привезли от моей мамы корзину яблок. — Она приподняла голову, огляделась. — Машина «скорой помощи» выпуска 1950 года, мчащаяся в Верхний Манхэттен. Я доставляю тебе столько хлопот, ужасно много хлопот.

— Ш-ш… — Арчер коснулся ее лба. Сухого и горячего. До больницы они доехали молча.

— Вероятность преждевременных родов — три к одному, — произнес доктор Грейвз, словно речь шла о бомбардировщике, который лег на обратный курс, не добравшись до цели из-за неисправности двигателя.

Грейвз и Арчер медленно шли по коридору, после того как доктор осмотрел Китти. Грейвз смог прийти в больницу лишь через два часа, но он отдал команду сделать Китти укол морфия, чтобы успокоить ее. К сожалению, морфий вызвал у Китти приступы рвоты, а схватки продолжались с возрастающей частотой.

— Такое случается, мистер Арчер. Процент преждевременных родов невозможно снизить до нуля.

— Почему? — спросил Арчер. Не нравился ему этот пухлый самодовольный доктор, уже определившийся с будущим Китти.

Грейвз всплеснул мягкими, чистенькими ручками.

— Закон природы, — с благоговением ответил он. — Неисповедимы пути Господни.

— Если вы не возражаете, я не хотел бы слышать от врачей рассуждения о неисповедимости путей Господних. Я предпочел бы услышать от них более научную трактовку.

Грейвз печально посмотрел на него, и Арчер понял, что доктор отнес его к категории нервных и вспыльчивых родственников пациента, которые склонны винить во всех грехах врача, а потому вести себя с ними надобно деликатно, но при этом сразу ставить на место.

— Теоретически, — маленькие усики Грейвза двигались в такт словам, — для преждевременных родов причин нет. Миссис Арчер физически здорова, у нее нормальное телосложение. Разумеется, она уже немолода… — Он окинул Арчера обвиняющим взглядом, насколько могло просматриваться обвинение во взгляде доктора, услуги которого стоили приличных денег, а кабинет располагался на Мэдисон-авеню. Но каким-то образом он заставил Арчера почувствовать, что, по его разумению, в желании мужчины такого возраста иметь еще одного ребенка есть что-то неприличное. — Но заранее никто ничего сказать не может. — Они уже стояли у лифта, и в голосе доктора Грейвза слышались нотки легкого нетерпения, словно многие дети задерживались с появлением на свет из-за того, что он болтал с Арчером. — Очень важный фактор — эмоциональное состояние. В последнее время у миссис Арчер были поводы для тревоги?

«Интересно, какого ответа он от меня ждет?» — подумал Арчер.

— Да.

Грейвз кивнул.

— Я предпочитаю придерживаться следующего принципа. — Не вызывало сомнений, что доктор уже произносил эти слова несчетное число раз. — Что ни делается, все к лучшему. Нарушения в развитии, дефекты, которые могут проявиться в будущем, — все это природа в мудрости своей старается отторгнуть. Но это не означает, — торопливо добавил он, — что мы не будем прилагать все силы для того, чтобы продлить беременность. Однако, если наши усилия оказываются напрасными… — Он смиренно поник плечами. — Возможно, в долгосрочной перспективе это оптимальный вариант.