Она - моё табу - Настя Мирная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нихуёво пошалила. — хрипит он, поворачивая голову вбок. — Блядь. Время. Мне пора. Люблю тебя, Крис.
— И я тебя. — шелещу, мгновенно расстроившись.
— Кристина. — зовёт Дикий, прежде чем сбросить вызов. Поднимаю на него понурый взгляд. — Ты охеренно рисуешь. Не прячь своё творчество. В следующий раз я хочу увидеть их все. Всё, Манюня, не грусти. Выйду на связь, как только смогу. Пока.
— Пока. — отзываюсь прохладно.
Как бы сильно не глодала тоска по его голосу, слова Андрея крепко зацепили. Разложив по столу карандаши, сажусь за рисование. Когда внизу раздаются голоса, с радостью бегу встречать папу. У меня к нему есть один важный разговор.
Но стоит выскочить в прихожую, улыбка гаснет, а рот раскрывается в немом крике, как только встречаюсь взглядами с холодными серыми глазами, преследующими меня в кошмарах.
Глава 38
Есть страхи, с которыми невозможно бороться
Крик так и не срывается с моих губ. Всего за несколько секунд я глушу в себе панику и ужас. Он ничего мне не сделает при папе и Георгии Григорьевиче. Не посмеет. Вогнав ногти в ладони, заставляю себя улыбнуться и шагнуть навстречу своему самому большому страху и позору. Если раньше я его боялась, то сейчас по венам расползается чистейший яд чёрной ненависти.
Быстро обняв папу, поворачиваюсь к начальнику ФСБ по Дальневосточному округу.
— Здравствуйте, Георгий Григорьевич. Какими судьбами к нам? — интересуюсь максимально вежливо.
— Ого, какая красавица ты стала. — расцеловывает в обе щеки. Взяв за руку, вынуждает прокрутиться вокруг своей оси. Наиграно смеюсь и улыбаюсь. Делаю это легко и свободно, пусть внутри всё оледенело от ужаса, к которому мне предстоит встать лицом к лицу. — Как выросла. Копия Каролины. — при имени мамы незаметно вздрагиваю, но быстро беру себя в руки. — Жаль, что у наших детей ничего не вышло. — отпустив меня, переводит взгляд сначала на папу, а потом и на дьявола, разрушившего мою жизнь.
Мне приходится сделать то же самое. Выбора нет. Остаётся только держать хорошую мину при плохой игре, чтобы никто не догадался о произошедшем. Растянув рот едва ли не до ушей, глазами выказываю истинные чувства.
— Привет, красотка. Согласен с папой: ты шикарна.
— Спасибо. — выталкиваю сдержанно и тут же отворачиваюсь. Не могу на него смотреть. Меня колотит. Сердце такие кульбиты выдаёт в груди, что, кажется, разнесёт вдребезги все кости. — А теперь извините, но я вас покину.
— Куда ты собралась? — спрашивает папа, вешая в шкаф парадный китель.
— С друзьями встречаемся. Как раз пришла тебя предупредить. Сейчас переоденусь и уезжаю. Так что извините, что не смогу составить вам компанию. — улыбаюсь папе и начальнику ФСБ, стараясь даже боковым зрением не задевать насильника.
— Как же так? Неужели сбегаешь?
Так резко разворачиваюсь и окатываю кипящей яростью молодого человека, что саму от неё трясёт. Сжав кулаки, смотрю прямо в ненавистные глаза.
— Если бы я знала, что у тебя хватит наглости явиться в мой дом, то спустила бы на тебя собак! — шиплю, не отводя взгляда.
Всеми силами даю понять, что я его не боюсь.
— Кристина, прекрати сейчас же. — строго предупреждает папа.
— Я его даже знать не желаю, а ты тащишь сюда этого и хочешь, чтобы я нормально это воспринимала? Ну уж нет, папа! Я ухожу.
Отворачиваюсь, но мужская ладонь сжимает моё плечо. Дёрнувшись, медленно кошу глаза назад и незаметно выдыхаю, увидев дядю Гошу.
— Кристина, это всё в прошлом. Саша сожалеет, что тогда так с тобой поступил.
— Сожалеет? — шиплю, угрожающе сощурив глаза. Только открываю рот, но тут же захлопываю его. Скрипнув от досады зубами, напоминаю себе, что он понятия не имеет об истинной причине. Приходится напомнить о поверхностной. — Он ваш сын, но не забывайте, что мы были почти помолвлены, а он переспал с моей подругой. Если вы думаете, что такое можно простить, то вы ошибаетесь.
Сбросив его руку, быстрым шагом иду к лестнице. Спиной улавливаю папин приказ:
— Чтобы через полчаса была за столом.
Только скрывшись из виду, перехожу на бег. Захлопнув дверь своей комнаты, скатываюсь по ней спиной. Руки трусятся. На глаза наворачиваются слёзы. Спорить с отцом бесполезно, и выбора у меня нет. Я должна сидеть за одним столом с человеком, в которого когда-то была влюблена, а он изменил мне за два дня до официальной помолвки, а когда я заявила, что её не будет, надругался над моим телом и чувствами. Не думала, что у него хватит наглости явиться сюда, как ни в чём не бывало. Если бы я только могла рассказать всё папе… Но я не могу. Всего через неделю после того кошмара я сбежала в Америку, хотя должна была ехать не меньше, чем через два месяца. Я не приезжала домой на праздники и каникулы. Но стоило только вернуться, наладить свою жизнь, как она снова рушится. Я не знаю, как справлюсь. Как смогу…
— Господи, помоги мне. Дай сил справиться. — шепчу отказывающимися слушаться губами, одновременно с этим такими же руками хватая телефон и набирая номер единственного человека, способного меня спасти.
— Крестик, ты что, номером ошиблась? У Андрюхи он другой. — смеётся Пашка раньше, чем успеваю дыхание перевести.
— Паша, — толкаю дрожащим полушёпотом, — мне нужна твоя помощь. Только не говори ничего Андрею, пожалуйста.
Поднимаюсь на ноги и еле волочусь в ванную. Только увидев своё отражение, понимаю, что слёзы катятся по щекам.
— Что случилось? Вы опять поругались?
— Нет-нет. — качаю головой, включив воду. — У нас всё хорошо, просто не хочу, чтобы он знал.
— Что знал, Крис? — с напряжением в голосе уточняет друг.
— Савельский… — сиплю срывающимся голосом. Прочищаю горло и уже более уверенно секу: — Он у меня дома. Папа заставляет остаться на обед, а я смотреть на него не могу. Можешь приехать, Паш? Если попросишь дядь Вову, то он выбьет тебе увольнительную.
— Ты не рассказывала Андрею, да? — тихо выбивает Промокашка.
— Нет. Он не знает, что я была почти помолвлена. Я расскажу, но позже. Пожалуйста, Паш, выручай.
— Блядь, Крис… Ладно, что-то придумаю. Ты только продержись час-полтора. Сможешь?
— Выбора нет. — улыбаюсь грустно. — Только не подведи.
— Не подведу.
Сбросив вызов, умываюсь. Поднимаю лицо и сталкиваюсь отчаянными взглядами с затравленными глазами, с чёрными потёками туши под ними. Судорожный всхлип прорывается из груди. Зажимаю рот ладонью, не давая воспоминаниям раздавить себя.
Господи, какой
