ДАрманьяки - Луи Бриньон

– Луиза, я склонен настоять на своём решении. Моя супруга должна находиться рядом со мной. Что же касается вашего положения, – продолжал Филипп, не замечая, как потеплел взгляд Луизы, – я сделаю всё необходимое для того, чтобы вы могли путешествовать со всеми возможными удобствами. Надеюсь, вы не станете возражать против моего решения?

– Монсеньор, – Луиза присела перед ним в реверансе.

– Не могли бы вы называть меня по имени? – слегка раздражённо спросил Филипп и уже выходя добавил: – В вашем распоряжении две недели. Приготовьтесь как следует, Луиза.

Луиза молитвенно сложила руки и в который раз вознесла молитву святой деве Марии. Она даже и мечтать не смела о том, что происходило с ней наяву. Филипп забирает её с собой. О боже. В эту минуту Луиза отчётливо осознала, что муж не стыдится её и не пытается спрятать, как она думала вначале. Только что он дал тому наглядное подтверждение, счастье переполняло Луизу, и когда в комнату вошла ничего не подозревающая Шарлотта, Луиза схватила её за руки и закружила по комнате.

Довольный собой и своим решением, Филипп спустился вниз и сообщил всем о своём решении. Если кто-то и был удивлён, то он явно не показал этого.

С этой минуты началась суетливая подготовка к отъезду. В одночасье весь замок пришёл в движение. Дюжина портных торопливо шила новые одежды для графини. Сто человек, отобранных для поездки, не покладая рук трудились над своим снаряжением. Чистили до блеска оружие и приводили одежду в праздничный вид. Филипп, чтобы не оставаться без дела, ездил по городу и делал необходимые, на его взгляд, изменения с целью улучшения защиты города. Во время таких поездок он встретился с Монтегю и назначил его командовать охраной замка. Охраной и порядком в городе по-прежнему руководил де Вуален. Жорж де Крусто должен был поехать вместе с Филиппом и посему готовился вместе с остальными. В хлопотах пробежали две недели, и наконец настал долгожданный день отъезда. Во дворе выстроилась сотня всадников во главе с Жоржем де Крусто и Таньги дю Шастель. Под ними были отлично выкормленные боевые лошади. На попонах, равно как и на светло-голубых плащах, был изображён меч, под которым был вышит девиз арманьяков. Ко всем сёдлам были приторочены арбалеты и небольшие мешочки с продовольствием и водой. У парадного входа в замок стояла карета, запряжённая четвёркой лошадей. Рядом с каретой стоял конюх, который держал за уздцы коня Филиппа. Сам Филипп в это время медленно расхаживал по холлу замка в ожидании появления своей супруги. Он был облачён в серебристый костюм с высоким воротником. С воротника до пояса спускались в несколько рядов вышитые золотом линии. На нём был точно такой же плащ, как и у остальных, с той лишь разницей, что он был украшен более богато. Белая перевязь со шпагой и шляпа довершали его наряд. Филипп остановился, вот уже в который раз с нетерпением бросая взгляд на лестницу, на которой вот-вот должна была показаться Луиза. Но вместо неё он увидел Капелюша, который быстрыми шагами вошёл в холл. На Капелюше не было лица. Филипп понял, что произошло нечто ужасное.

– Что случилось? – с беспокойством спросил Филипп. В это время Луиза завершила свой наряд и готовилась выйти вместе с Шарлоттой. Луиза выглядела совершенно неотразимо. Она была облачена в платье светло-серебристого цвета. Платье плотно обтягивало стройную талию Луизы. От пояса и дальше вниз оно постепенно расширялось, разбиваясь на полукольца. Платье слегка закрывало плечи и оставляло полностью открытой шею. И, наконец, платье украшали узоры, вышитые драгоценными нитями. Часть волос Луизы была зачёсана назад. Остальные волосы, сплетённые в косички, полукольцами спускались к шее и ложились сзади на плечи. Тонкую шею украшала цепь с вдетыми в неё драгоценными камнями и золотым крестом, который лежал поверх платья, на груди Луизы. На изящной руке был всего лишь один перстень, с выгравированной на ней латинской буквой «А».

– Миледи, вы просто чудо, – Шарлотта открыла дверь, пропуская вперёд Луизу.

Филипп внимательно слушал Капелюша. С каждым словом он всё больше мрачнел.

– Он уверен в своих словах? А не может ли быть всё это ошибкой? – спросил Филипп.

Капелюш, который выглядел ничуть не лучше Филиппа, отрицательно покачал головой.

– Нет! Цыган уверен, что Мемфизы нет в живых! Она побывала в таборе и высказала опасение, что орден может узнать о ней, поэтому сказала, чтобы цыгане уходили из Парижа. Они снялись и ушли, но не все. Несколько человек остались и видели, как туда пришли несколько десятков монахов. Монахи обыскали всё вокруг и едва не нарвались на цыган, которые сидели на деревьях. Цыган говорит, Мемфиза предупредила их – если появятся монахи, значит, её уже нет в живых.

– Они поплатятся за её смерть! – Филипп сжал кулаки от гнева и тут увидел спускающуюся по лестнице Луизу. – Ни слова при ней, она ничего не должна знать, – прошептал Филипп и, оставив Капелюша, пошёл навстречу Луизе. Радостная улыбка Луизы померкла, едва она увидела помрачневшее лицо Филиппа. «Я ему не нравлюсь», – сердце Луизы упало, и она грустно подумала о том, что всё это время старалась зря.

Филипп проводил Луизу и Шарлотту до кареты. Самолично открыл дверцу и ждал до тех пор, пока они не устроились внутри, затем подозвал Капелюша и знаком показал на карету. Тот открыл рот от удивления.

– Поедешь с ними вместе, – непререкаемым тоном заявил он и тут же шепнул на ухо Капелюшу: – Мы не знаем, чего ждать. Отныне ты ни на минуту не покинешь Луизу.

– А ты? – вырвалось у Капелюша.

– Почту за великое счастье встретиться с ними, – с многозначительной улыбкой ответил Филипп, вскакивая в седло. Он дождался, пока капелюш вслед за Луизой и Шарлоттой устроился в карете, затем поднял руку и дал сигнал к выходу. Ворота замка отворились на две створки. Карета первой проехала мост. Вслед за ней рысью двинулся отряд всадников с де Крусто и Таньги. Филипп, бросив последний взгляд на замок, выехал последним.

Карета переехала мост. Четвёрка лошадей бежала лёгкой рысью. Она миновала несколько улиц и проезжала рядом с городским рынком, когда из одной из прилегающих улиц, мимо которой только что проехала карета, вылетела повозка, гружённая бочками. Посередине улицы повозка сломалась, бочки посыпались на мостовую, отсекая карету от передних рядов отряда арманьяков. Жорж де Крусто отчаянно ругал незадачливого кучера. Таньги посмеивался. Никто из них не заметил, как из окна второго этажа одного из домов, мимо которого проезжала не остановившая ход карета, на её крышу прыгнул мужчина и, сбросив кучера с козел, сам взялся за управление.

Филипп, скачущий позади всех, ещё издали заметил столпотворение посреди улицы. Сердце его сжала колющая боль. Появилось предчувствие неотвратимой беды. Он что есть силы пришпорил коня и полетел вперёд. Он не остановил бега коня и достигнув повозки, бросил его в свободный проход и на глазах изумлённого отряда и жителей, столпившихся возле повозки, перемахнул через неё, едва не задев при этом людей. В следующее мгновение он уже мчался вслед за каретой, которая свернула в одну из боковых улиц Осера. Филипп на полной скорости влетел в эту улочку. Увидев, что карета стоит в двухстах шагах от него, он покрылся мертвенной бледностью. Через несколько мгновений он осадил коня у задних колёс кареты и, ещё не соскочив с коня, что есть силы закричал: – Луиза!