Письма Булгакову. Роман. Избранное. Т. 3 - Людмила Козлова

Праздные праздники

Праздников тьма —

возвещают осанну, а то ли крестины.

Каждое имя каким-то магнитом сбирает народ.

Души, покрытые инеем, присно невинны,

Слепы, настойчивы,

словно компьютерный крот.

Лишь бы куда-нибудь тело пристроить

на праздник —

Тело, в котором душа замерзает и мрёт.

Тело по праздникам бродит,

Сбирая соблазны.

Мёрзнет душа,

не опомнится

праздный

народ.

Вот ещё о скрепах. Позвонил один гражданин, причастный к организации фестиваля сельских литобъединений. Организаторы фестиваля выпустили уже несколько томов сочинений сельских творцов. Но сколько ни выискивай там что-либо стоящее, ничего не обнаружишь. Самоделки, как есть – самоделки! Ни прозы, ни поэзии нет в этих томах. Одним словом – сочинялки и фанера.

– Не хотите ли поехать на фестиваль? – спросил гражданин-организатор.

А у меня в сознании эта фраза прозвучала как – «не хотите ли дерьмеца откушать?»

– Нет, – ответила я. – У меня работы много.

– А что это за работа? – поинтересовался заботливый гражданин.

– Да вот о жизни размышляю.

– А-а-а, – многозначительно пропел интересант.

– У меня работы на двадцать четыре часа в сутки, и она никогда не кончается, – для достоверности добавила я.

На том содержательный диалог и остановился. Толпы гениев от литературы наступают, и победа их не вызывает никаких сомнений! Коты бегемоты и факиры коровьевы создают духовные скрепы! Впрочем, даже на Бегемота и Коровьева каждый из них не тянет. Это всё тот же Шариков!

Открытое письмо

Дорогие друзья, не буду спорить с вашим мнением, ведь оно ваше. Но у меня есть своя оценка литературных возможностей Ивана Петровича Шарикова. Хотя он по образованию историк, но пишет почему-то весьма безграмотно. Не владеет простыми правилами синтаксиса и орфографии, построение предложений в его текстах говорит о том, что человек не чувствует языка. Но это бы полдела, если бы не его упрощенческий (если не сказать хуже!) подход к изображаемым им событиям. Есть такое направление в современной литературе как примитивизм. Произведения Ивана Петровича можно было бы отнести к этому направлению и на том успокоиться. Но это, к сожалению, невозможно, потому что наш историк не осознаёт своей принадлежности к какому-либо литературному направлению. Его творчество – стихийный неосознанный процесс. Ему, видимо, просто нравится видеть свои тексты опубликованными или изданными в книгах. Он считает, что делает большое дело – и, слава богу! Пусть пишет! А вот то, что вы ставите ему в плюс – забота о нравственности – в его исполнении, не более чем морализаторство. Темы, которые вам кажутся замечательными (исторические), иначе как заезженными не назовёшь. Только ленивый не писал о жизни Скалона или Бикатунской крепости, о военных подвигах, целине и прочих местных исторических событиях, которые так любит изображать Иван Петрович. Даже дети – участники литературных конкурсов – пишут более образно, более грамотно, более интересно, чем Иван Петрович. И на те же самые темы!!! Практически все его произведения – это изложение плохим языком всем известных в нашем городе вещей. Стихов у Ивана Петровича нет вообще. Есть какие-то тексты – попытки рифмовать. Дальше этого уровня автор не сумел продвинуться. Увы! Публиковать его произведения можно и, наверное, нужно, ведь он пожилой человек. Возможно, публикации помогают ему психологически, дают силы поддерживать здоровье. Так что публиковать можно из сочувствия к почтенному возрасту, но не надо подхлёстывать его амбиции. Они и так у него достаточно высоки. Думаю, он и живёт в состоянии неоправданной эйфории. Давайте будем относиться к пожилому человеку с сочувствием.

Добрые сельчане

7 июля. День Ивана Купалы. Жара. Солнце печёт, но обещают похолодание. Будем надеяться – хочется ветра и дождя!

Почему-то в эту стоячую жару припомнилась история болезни и смерти В. С. Легенда такова: якобы он уехал в село, чтобы писать повесть. Купил дом на отшибе и жил там в одиночестве. Однако зима приключилась нешуточная, и дверь завалило снегом – да так, что хозяин не смог выйти. Якобы в результате этого у него стало плохо с головой. Всё это сомнительная информация. Я – коренной житель села и прекрасно знаю, что за одну ночь не могло дверь заклинить так, чтобы В. С. не смог её открыть. А вот пресловутые добрые люди – сельчане, вполне могли подпереть дверь, да ещё и газу какого-нибудь подпустить, типа угарного. Делается это просто – поджигается вонючий материал, например, промасленная ветошь и кидается в подвал или затыкается в трубу на крыше. Угарный газ натягивает внутрь, потому что тяга направлена всегда в дом. Вот тут-то уже реально могла произойти серьёзная потеря здоровья. Жена позже забрала парня в город, и кажется, ему стало лучше. Но всё равно через некоторое время он умер.

И снова мысль возвращается к тому, что люди заметно деградировали. Жить спокойно не дадут и святому. Даже человек, который не мешал ни одному из «добрых людей», не остался без их внимания. А, возможно, и помешал. В сёлах сейчас процветает наркомания. Заброшенный дом мог быть приютом для изготовителей зелья и местом обитания потребителей отравы. Вот и попытались эти граждане выжить из их вотчины ненужного соседа. Но действовали слишком радикально. Однако никто не провёл расследования этого жуткого случая, никто не озаботился поиском возможных виновных. Был человек – и нет его! А нет человека – нет и проблемы! У нас народ к такому отношению привычен, лишний раз возникать не станет!

Маэстро! Урежьте марш!

В литературных чтениях с 2012 г решила участия не принимать. Главная причина – ощущение неправильности происходящего. 2013 год, зной, на небе ни облачка – и так уже два месяца. Травы и посевы выгорели. Настоящее бедствие. Хочется сидеть в реке, не вылезая. Какой может быть праздник! 2014 г – рубль падает, цены растут, нищета всё явственней набирает обороты. Информация всё катастрофичней – как говорится, не в бровь, а в траст! Да-да, помните – оффшор и траст слова ругательные, прошу их к нашим правителям не применять! Но… размах (и количество) праздников нарастают соответственно набирающей мощь волне катаклизмов. Всё это странно. Впечатление «пира во время чумы» – такой психологический казус: чем ближе пропасть, тем больше хочется плясать на краю.

Вспоминается весёлая кантри-песенка «Всё идёт прахом», которую лихо исполняют американские музыканты Вилли Нэлсон и Мэрл Хаггарад. Вилли Нэлсону – восемьдесят два года. Мерлу Хаггарду – семьдесят восемь.

Чем скорее всё идёт прахом, тем веселее музыка! Чем мрачнее реальность, тем задорнее игра! Как тут не вспомнить незабвенные строки: «…Маэстро! Урежьте марш!»

Символ величия

Недавно случился в Думе удивительный эпизод – режиссёр Б. вдруг заговорил голосом Шарикова. Михаил Афанасьевич, и это притом, что Б. снял великолепный фильм по вашему рассказу «Собачье сердце». Правда, фильм – теперь уже двадцатилетней давности. Но всё-таки… как такое возможно? А вот так – с высокой трибуны режиссёр Б. явил своё настоящее лицо. Он долго и страстно говорил о том, что все мы – Сталин, что сталинский культ должен занять своё настоящее место, что без сталинизма невозможна Россия. Вот такая песня!

А что такое, на самом деле, этот Сталин, без которого невозможна Россия? Факты – упрямая вещь! А факты следующие: за победу, достижение которой приписывается Сталину, заплачено примерно в пять раз большим количеством жизней, чем этого требовала ситуация. Причина в том, что СССР был втянут (при гениальном-то правителе!) в войну, не имея серьёзного оружия (например, совершенной артиллерии или ядерного оружия) – факт, говорящий о профнепригодности правителя. И это не считая других катастрофических промахов, как-то – репрессий, уничтоживших всю мыслящую составляющую государства. И вот это существо преподносится в качестве эталона национального самосознания и символа какого-то величия.

Что же произошло с режиссёром Б. за двадцать лет после выхода его фильма «Собачье сердце»? Видимо, насаждаемый сверху новый культ Сталина настолько впечатлил состарившегося режиссёра, что он решил заранее обезопасить себя от красных, теперь уже капиталистических, репрессий, надвигающихся на каждого россиянина с неотвратимостью асфальтового катка. Попросту говоря, струсил за своё когда-то свободное мышление, которое он неосторожно облёк в форму крамольного фильма. Символ величия придавил бедного старичка своим лубянским весом, и раздался писк. Увы! Вообще, впечатление такое, что в каждую клетку тех самых восьмидесяти шести процентов, к коим присовокупился Б., вместо ДНК встроилось НКВД, как если бы восемьдесят шесть процентов ДНК пшеницы заменили бы на ДНК скорпиона.