Отель «Прага» - Татьяна Столбова

Да, кажется, она нашла наконец верное слово, объясняющее бурю эмоций, слезы и все остальное, что не вписывалось в привычный образ и стиль ее жизни: потрясение. Конечно, конечно, она была потрясена. Она не видела Алекса много лет. Она даже редко вспоминала о нем последние годы. И то, что произошло вчера, было событием невероятным.

Лина никогда не верила в чудеса. Вернее, какой-то частью души, детской, наивной, – верила, но знала точно, что если они и случаются, то не с ней. Ее жизнь была проста, естественна и ничем не удивительна. О ней нельзя было написать роман. Просто потому, что писать было не о чем. Однажды, давно, она ехала в поезде и в купе разговорилась с женщиной своих лет, жившей в каком-то провинциальном городе. «О моей жизни, – говорила та женщина, – можно написать роман. И не один». О жизни Лины можно было написать разве что рассказ. Ни страстной любви, ни ярких событий – ничего не пережила она, ничего подобного. Разве что поначалу, с Виктором, первые несколько месяцев было что-то похожее на страсть…

Лина усмехнулась, припоминая. Оба они, тогда совсем еще молодые, бросились в свою неожиданную любовь как в пропасть, и какое-то время больше ничего вокруг не замечали. А потом как-то утряслось, утихло. И началась мирная совместная жизнь, которая устраивала всех – и родителей с обеих сторон, и Лину, и Виктора. Простая жизнь, но все-таки озаренная любовью – это было совсем неплохо. Вероятно, это даже можно было считать чудом, в которое Лина не верила – по отношению к себе. Но сейчас, после пережитого ночью и утром, и это чудо не казалось чудом, и прожитая жизнь представлялась тусклой, словно Лина отплыла на корабле далеко-далеко и теперь видела свет своего маяка в густом тумане.

Но что ей было делать теперь? Этот вопрос возник неожиданно. Хотя Лина неоднократно уже думала над тем, что случилось, ей ни разу даже в голову не пришло спросить себя: что теперь?

Она встала, прошлась по комнате. Боль постепенно проходила. Но осадок – острая, жгучая печаль – остался. Собственно, ответ у нее был. Наверное, он появился одновременно с вопросом. И был, без сомнения, правильным: ничего. Ничего не делать. Поблагодарить судьбу за чудо, которое она все-таки подарила ей, и продолжать жизнь дальше. Привычную, комфортную жизнь с любимым человеком.

И словно в подтверждение того, что она все решила верно, затрезвонил ее мобильный. Звонил Виктор.

***

Инме хотелось повторения, но у Алехандро уже просто не было сил. Он отвернулся от нее, натянул на себя одеяло.

– Окей, – легко согласилась она, обняла его, прижалась к его спине и вскоре уснула.

Этот сон ее, Алехандро знал, продлится всего полчаса или меньше, а потом она откроет глаза, несколько секунд будет заново привыкать к окружающему миру, и наконец ее бурная энергия возьмет свое и она вновь начнет приставать к нему, или, если он не ответит, поднимется и займется какими-нибудь своими делами – примется строчить стишки, блуждать в интернете или читать книжку.

Несмотря на то, что Алехандро ощущал себя абсолютно усталым и разбитым, он сомневался, что сможет сейчас уснуть. Ничего, до вечера он дотянет, а потом уже все наладится – Инма рядом, бессонница отступит и он сможет целую ночь проспать крепким сном, а наутро встанет бодрым и свежим, они соберут вещи и поедут в аэропорт.

Все эти простые мысли успокаивали и усыпляли. Алехандро почувствовал, как все-таки проваливается в дремоту, не стал этому сопротивляться и на несколько минут уснул.

Проснулся он почти одновременно с Инмой, на какой-то миг позже нее. Она уже обнимала его, но отдачи от него так и не было, и она, потянувшись, зевнула, улыбнулась и села на кровати.

– Я так люблю, когда ты делаешь мне сюрпризы, Алехандро, – сказала она, сидя вполоборота к нему, надевая халатик.

– Что ты имеешь в виду? – буркнул он.

– Ты знал, что я спешу к тебе, и заранее разделся! Ты как молодой мальчик, Алехандро. Такой же пылкий и такой же романтичный.

Алехандро, конечно, не стал сообщать ей, что и не думал раздеваться к ее приходу, а просто не успел одеться после ухода Лины и после душа.

Вяло улыбнувшись, он сказал:

– Спасибо.

– Ты встанешь?

– Да, сейчас.

– Я хочу есть, а ты?

– Я тоже.

– Ты что-нибудь ел со вчерашнего дня? Или только пил?

Инма критически осмотрела комнату, покачав головой при виде руин на столе, состоящих из полупустых бутылок и нескольких немытых рюмок.

– Ел, кажется.

– Когда?

– Днем, кажется.

– Алехандро! Так ты уже почти сутки без еды! Тебе же нельзя, у тебя желудок!

– Перестань, Инма, – отмахнулся он, с трудом поднимаясь. Все тело ломило, как после тяжелой работы на рудниках. – Я в норме.

– Еще и столько выпил!

– Ну хватит. Ты становишься похожа на свою мамашу. Такая же курица.

– Алехандро!

– Ладно…

– Спустимся в ресторан?

– Хорошо.

– Только надень костюм.

– Зачем?

– Ради меня.

– Зачем?

– Так надо, Алехандро. А я надену красивое платье.

– Ладно…

– Но сначала я в душ.

– Давай.

Алехандро зевнул и снова повалился на кровать. Инма приехала. Все наладилось, все было хорошо и все будет хорошо. И только одно неприятное чувство мешало ему полностью расслабиться и насладиться спокойными моментами жизни. Что это было за чувство? Грусть? Раздражение? Разочарование? Алехандро не мог сейчас понять.

Он немного подумал, мельком вспомнил Лину, мельком – свои подвиги на сексуальном фронте, мельком – приснившийся сон, в котором дама из Эльче словно простая девка махала ему платком, высунувшись из окна. Ну, сон и сон. Нет, все было в порядке. Так что же тогда?..

И тут он вспомнил: Эрнесто!

***

Он набирал его номер все время, пока одевался сам и пока одевалась Инма, Эрнесто не отвечал, и лишь когда в голове Алехандро уже окончательно сформировалась фантазия о его гибели – с красочными иллюстрациями в манере Босха, а сердце колотилось в панике, брат наконец откликнулся вялым «Ну что тебе?».

Алехандро мгновенно пришел в ярость.

– Как – что? – заорал он в трубку. – Я тебе с утра звоню! Ты почему не отвечаешь, идиот?

Инма, уже одетая в красное с блестками платье до колен, но еще босая, подошла к нему, взяла его под руку, положила подбородок ему на плечо. Он раздраженно оттолкнул ее. Пожав плечами, Инма присела на край кровати и начала надевать босоножки со сложной системой ремешков и застежек.

– Извини, – зевнув, сказал Эрнесто. – Я забыл телефон дома, вот только вернулся. Смотрю – восемнадцать звонков…

Голос у него был спокойный, но это еще ни о чем не говорило.

– Не знаю, о чем ты думаешь, – раздраженно сказал Алехандро, тем не менее чувствуя невероятное облегчение от того, что волна ужаса отхлынула и он теперь мог спокойно дышать. – Как можно забыть телефон? Лучше бы ты свои цацки забыл хоть раз. Ходит по городу весь в золоте, как старая цыганка…

Инма уже была готова и теперь крутилась перед зеркалом в коридоре, судя по выражению лица, не слишком довольная своим видом.

– А что случилось? – поинтересовался Эрнесто.

– Ничего. Ты почему не поехал с нами в Прагу?

– Ты хочешь, чтобы я приехал?

– Не хочу. Но мне не мешало бы знать, почему ты не поехал, тебе не кажется?

Эрнесто явно так не казалось, но возражать он не решился.

– Слушай, Алехандро, у меня тут свои дела. Я собирался рассказать тебе позже, когда ты вернешься, но если ты настаиваешь…

– Какие еще дела?

Эрнесто, вздохнув, выложил свои секреты. Оказывается, он решил расширить сферу деятельности и заняться раскруткой двух молодых художников, на которых в свое время обратил его внимание сам Алехандро. Художники, по словам Эрнесто, были просто счастливы, что к их работам проявил интерес агент Алехандро Пулитца, дали ему карт-бланш и теперь затаились в своих каморках в ожидании результата.

– Ты не обижаешься, Алехандро? – с беспокойством спросил брат.

Алехандро не обижался. Он давно говорил Эрнесто, что не стоит зацикливаться на нем одном, если он хочет всерьез заниматься профессией. Прежде, до того, как Эрнесто вздумал стать его агентом, кем он только не был. Помощником повара, курьером, официантом, продавцом, дорожным рабочим (два дня), секретарем известного испанского писателя (один день), певцом в ресторане (пятнадцать минут).

На родине, в России, он закончил экономический факультет университета, но и по специальности проработал всего четыре месяца, сходу втянувшись в какую-то махинацию и едва не загремев за решетку. Хорошо, что отец вовремя заметил неладное и, вытряхнув из сына правду, быстро сделал ему липовую справку о пошатнувшемся здоровье, с помощью которой Эрнесто уволился буквально за три недели до того, как на предприятие нагрянула проверка. Конечно, его искали, но было поздно – отец, наученный горьким опытом прошлого, сразу после увольнения отправил младшего сына к дальним родственникам в Пермскую область, в город Очер, и, когда в дом приходили сыщики, – а они приходили трижды, – делал большие глаза и говорил: «Не знаю, где он, сам волнуюсь».