Президент планеты - ЧБУ

Собрав всю волю в кулак, Андрес опустил голову и посмотрел на нижнюю часть своего тела. Он долго откладывал этот момент, будто рана заметит, что на неё не обращают внимания, и заживёт сама собой. Но раздувшаяся нога покрылась язвами, сменив цвет на чёрный и жёлтый. Эта часть тела умерла день назад и теперь превращала Андреса в покойника. От такого зрелища частичка сознания, что упорно сопротивлялась и держалась за свет, заколебалась, и Андрес почувствовал, что вот-вот провалится в темноту. Перед ним вновь появится комната особняка. Его тело понесёт к зеркалу, и рука начнёт вырывать зубы изо рта. Один за одним.

– Что-то мне нехорошо, – произнёс Андрес, и телохранители удержали его от падения.

– Если отвезти его в больницу сейчас, то ещё можно спасти, – сказал Хи. – Для таких, как он, медицина способна творить чудеса. Врачи могут открутить ему голову и посадить на новое тело. Даже в таком состоянии.

– Значит, нам нужно что-то придумать, – ответил Ян. Тонкие губы он растянул в жуткой улыбке. Видно было, что Ян не умеет улыбаться и никогда не делал этого перед зеркалом. – Только понятия не имею что, я ни разу не сидел в тюрьме.

– Я разговаривал с Валидом, – сказал Хи, игнорируя последнюю фразу Яна. – Кажется, он уже не так враждебно настроен ко мне, хоть я и воевал на стороне республики.

– А я был за союзников, – заметил Ян. – И тоже не испытываю к тебе вражды.

– Я был телохранителем, а ты штабным полковником. Это совсем не то, через что прошли рядовые солдаты. Валид – настоящий ветеран, лишился нескольких сослуживцев и получил ранение в живот. Такие, как он, ненавидят тех, кто защищал республику. Нам нужно попросить у него помощи.

– Он такой же заключённый, как и остальные, – возразил Ян. – Чем он может нам помочь?

– В первый день Андрес сломал нос Ммуо, тот с трудом дышал, и его повезли в больницу, – сказал Хи так, будто это решало все их проблемы.

– То есть нам надо сломать Андресу нос и его отвезут в город? Я пока не прослеживаю в этом логики.

– Валид говорил, что у него обнаружили паразита в глазу и его на вертолёте доставили прямо в Гибралтар. Начальник тюрьмы здесь хорошо относится к надзирателям. У них больше прав, чем может показаться. Они могут свободно заходить в комнату охраны, выходят за территорию тюрьмы, когда встречают новых заключённых. Если уговорить их помочь: тайно выпустить нас наружу или вовсе устроить бунт, – всё может получиться.

С удивлением Ян уставился на Хи. Такой безумной мысли не могло возникнуть даже у Андреса, посмотревшего за жизнь миллион боевиков. Вышки с турелями и многочисленные камеры видеонаблюдения говорили, что любой бунт будет мгновенно подавлен, а его организаторы уничтожены.

– Хочешь уговорить насильников и убийц объединиться ради общей цели? – спросил Ян. – Я правильно понимаю? Подойдёшь к ним и скажешь: давайте отберём у охраны оружие, ворвёмся в их комнату и отключим турели. А потом побежим в разные стороны в надежде, что робопсы успеют растерзать только половину из нас.

– Примерно так, – подтвердил Хи. – Мы пообещаем каждому из них свободу и сто миллионов долларов на личные расходы.

– Не так уж и сильно я болен, месяц-другой продержусь, – вмешался в их разговор Андрес. Он старался не обращать внимания на свою ногу и исходящий от неё дух смерти и разложения. Воспаление было настолько сильным, что конечность стала твёрдой на ощупь. Оно уже захватило колено и поднималось вверх. Ощущения были такие, словно по его ступне проехался асфальтоукладчик и следом её сунули в мясорубку.

Оба телохранителя посмотрели на Андреса так, словно он разговаривал во сне и нёс полнейшую чушь. Андрес понимал, насколько плохо у него обстоят дела, но гнал эти мысли подальше. Проходящие мимо заключённые бросали на него сочувственные взгляды, и это говорило больше, чем любые слова поддержки, которые мог сказать ему Хи.

– Лэн таиш тауилэн ман михэдл жух, – громко произнёс двадцатилетний темнокожий парень, вышедший из своей камеры неподалёку от Андреса. Он смотрел на его ногу и качал головой.

– Что он сказал? – спросил Андрес.

– Это арабский, – ответил Хи. – Я его не понимаю, мне и русский с трудом давался, когда твой отец заставил меня выучить. А ты, Ян, понимаешь арабский?

– Чёрта с два я понимаю этот верблюжий язык. Пусть учатся говорить на человеческом, если хотят, чтобы их понимали. Наверняка сообщил что-то суперочевидное.

С недовольным лицом парень удалился в свою камеру. Люди, говорящие на разных языках, всегда поймут, когда их обсуждают в негативном ключе.

Словно в ответ на разговоры о бунте, одна из крупнокалиберных турелей повернула своё дуло в их сторону. Никто из здешних обитателей уже не обращал внимания, для них пулемёты представляли собой декоративные элементы – украшение башен в виде вращающихся конструкций. Андрес не привык к такому, и когда он увидел перед собой чёрную пропасть, уходящую в глубь ствола, то представил, как очередь из такого оружия разрывает его пополам. Захотелось как можно скорее убежать, скрыться из поля зрения этой штуки.

Жизнь в тюрьме текла со своей обычной скоростью. Никому не было дела до Андреса и его, возможно, последних дней на свете. Один из принцев третьего блока лежал в гамаке с бумажной книгой. Андрес даже не знал, что такие ещё существуют. Другой купался в каркасном бассейне, а слуга с полотенцем ждал, пока тот выйдет. Несколько человек удобряли пальмы, растущие по периметру третьего блока, из больших красных мешков.

В четвёртом, где находились остальные, часть заключённых играла в волейбол, командами десять на десять человек, а другая часть делала ставки, кто из команд победит. Волейбольную площадку закрывала от солнца чёрная плёнка, натянутая между крышами двух блоков. На жаре она нагревалась и провисала, а вечером возвращалась в изначальную форму.

Старый мулат, покрытый татуировками с ног до головы, ходил между зрителями с сумкой контрабандных сигарет и зажигалок, также он предлагал выпивку и наркотики по заоблачным ценам, однако популярностью не пользовался. Большинство заключённых здесь были мусульманами и не загрязняли своё тело вредными веществами.

– Пойду-ка я полежу к себе, – сказал Андрес. С каждой секундой его силы убавлялись, и он с трудом удерживал себя на ногах. – Надеюсь, Базиль и Маджид не отдали моё место другому.

– Ты сейчас нужен нам, – возразил Хи. – Пусть все увидят твою рану. Идём.

Втроём они обогнули блок и направились к камере надзирателей. Около входа сидело четыре человека: Кахтан, Надир, Валид и Иршад. Ещё неизвестное количество находилось внутри помещения. Жара