Президент планеты - ЧБУ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При виде приближающейся троицы Иршад встал со своего места и достал из-за пояса дубинку. Вид у него был такой, будто стейк сам шёл к нему на тарелку. Валид на арабском приказал ему сесть обратно. Среди них была собственная иерархия, построенная на том, кто ближе всех дружил с Ммуо, их лидером. За время, проведённое здесь, Андрес успел выучить несколько слов на арабском, среди них были обед, подъём, отбой, стой, сядь и свинья. Последнее было написано у него на лбу.
– Чего надо? – спросил Валид.
– Показать вам вот это, – ответил Хи и кивнул на Андреса.
Все посмотрели в указанную сторону, и Андрес, словно по команде, споткнулся, стоя на ровной земле, и упал на бок. Ногу пронзила боль. Казалось, в ней завелось живое существо, съедающее её изнутри.
С минуту надзиратели рассматривали гниющую конечность Андреса. Иршад улыбался: он был доволен страданиями, которые должна была причинять нога. Кахтан не понимал, что происходит. Только Валид и Надир сидели с мрачным видом, словно их выигрыш в лотерею внезапно оказался кучей конского навоза.
– Иршад, – обратился Валид к другому надзирателю на английском. Голос у него закипал от злости. – Ты видел, что нога парня приходит в негодность?
– Видел, – ответил тот с гордостью.
– Ты знаешь, что заражение крови убьёт его через пару дней?
– Знаю, – подтвердил Иршад. – И мне это нравится.
– Начальник тюрьмы сказал нам выбить подпись из этого парня, а не убивать его. Какой же я идиот, что доверил пытки такому придурку, как ты!
С этими словами Валид встал со своего места, подошёл к Иршаду и дал ему такой подзатыльник, что тот свалился со стула.
– Пусть твой язык остаётся на своём месте, – ответил ему Иршад на ломаном английском, поднимаясь с земли. – Ударь меня ещё раз, и мы станем врагами.
Несколько секунд они обменивались взглядами, их лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга. Валид был на полголовы ниже и на двадцать килограммов легче, однако он был профессиональным солдатом, и это компенсировало разницу между ними. Зрительное противостояние завершилось так же быстро, как и началось.
– Пошёл вон с глаз моих. С этого дня ты ночуешь в четвёртой камере с Гатафаном, и я лично прослежу, чтобы он ел свежую нсибу и пердел вдвое больше.
– Ты пожалеешь о своих словах, – ответил ему Иршад. – Даю тебе моё обещание.
– Мне плевать на обещания такого ханзира, как ты. Убирайся!
С недовольным видом Иршад побрёл прочь. Он делал разминочные взмахи дубинкой и выискивал, на ком бы выместить свою злость. Вскоре из-за угла раздались жалобные вопли – Иршад нашёл жертву для своего гнева.
Из камеры вышли ещё три надзирателя, и теперь перед Андресом, Яном и Хи стояло шестеро людей в фуражках и зелёной форме. Один из них прятал за спиной какую-то вещь, однако Андрес успел заметить, что это мобильный телефон. В камере осталась ещё пара человек, значит, всего их здесь было восемь. Кажется, разлагающаяся нога заботила их больше, чем самого хозяина этой ноги.
– Не видать мне особняка у моря, верно? – спросил, усмехнувшись, Валид. – Мы думали, что напишем Елизавете Келвин и она тут же примчится спасать своего сына. Взамен на нашу помощь мы скромно попросим свободы и по грузовику наличных каждому. А теперь вижу, не доживёт парень до освобождения. Ублюдок Иршад сгубил все наши мечты. Как же было наивно, представлять себя свободным человеком.
– По нашим прикидкам, парню следовало избавиться от ноги несколько дней назад, а сейчас уже поздно, – произнёс Ян с упрёком, предъявляя вину за случившееся всем присутствующим. Скажи это другой человек, надзиратели тут же поднялись бы, отнесли его в камеру для допросов и повесили на крюк головой вниз. Однако, чего было не отнять у Яна, в нём сквозила сила, даже несмотря на шестидесятилетний возраст. Он походил на человека, у которого всегда припрятан трюк в рукаве. Любой дважды подумал бы, прежде чем переходить ему дорогу. – Он протянет лишь пару дней.
От этих слов Андресу стало не по себе. Он по-прежнему находился в сознании, хоть и с трудом. Нелегко было представить, что со дня на день он перестанет существовать.
– Это очень оптимистичный прогноз. К завтрашнему утру у него начнётся бред и он не очнётся.
– Вы ещё можете получить деньги и свободу, – сказал Хи. – Только надо вытащить его отсюда. Предложение действует, пока он жив.
Никто из надзирателей не вмешивался в разговор, потому что Валид был единственным, кто понимал английский. Они лишь в молчании смотрели на ногу Андреса и видели в ней провал своих надежд. Коротышка-Самир, ходивший за ним по пятам со свистком и не дававший спать всю первую неделю, застыл в ужасе. Он был похож на опоссума, готового броситься на землю и притвориться мёртвым.
– Как же ты собираешься его отсюда вытащить, если сам начальник тюрьмы его не отпустил? – спросил Валид.
– Мы устроим побег, – ответил Хи, и все посмотрели на него как на безумца. В том числе Ян и Андрес.
– А, понимаю, – сказал Валид, нарочито заговорщицким тоном. – Нас здесь в тюрьме сто шестьдесят человек. Мы подойдём к стене и соорудим горку из тел, как гимнасты. Внизу будут стоять самые крепкие, а сверху самые худые. Паренёк разбежится и взлетит на стену, ступая по нашим спинам. Перемахнёт через колючую проволоку и бегом до Гибралтара, где снимет деньги со своего счёта и выкупит всю эту тюрьму. Хотя погоди-ка, план же не удастся – у него больная нога и он не сможет добежать до города!
– Даже не побег, а скорее взрыв. Мы уничтожим это место, сотрём его из истории, – сказал Хи. – Ты и твои парни проникнете к пульту охраны и отключите защитную систему, а саму охрану свяжете. Или прикончите. Никто не будет жалеть этих выродков.
Сначала Валид нахмурился, ему показалось, что он недостаточно хорошо говорит по-английски. Затем до него дошло, и он засмеялся. Просьбу Хи Валид повторил на арабском для других надзирателей, и неловкие смешки послышались от каждого из них.
Привлечённая смехом, возле них приземлилась любопытная птица с чёрными крыльями и оранжевым брюшком. Горихвостка сделала несколько шагов в их сторону, посмотрела на всех по очереди каждым глазом и улетела.
– Знаешь, чем эта тюрьма отличается от других тюрем? – спросил Валид. В его голосе ещё проскальзывали весёлые интонации.
– Тем, что
