Хранитель для банши - Анастасия Качиньская

Его глаза, такие глубоко проникающие, отражали удивление и, может быть, облегчение. Его вздох был едва слышен, но я уловила его — как нечто более сокровенное, чем любой жест. В этом вздохе было что-то освобождающее, будто бы за все эти дни, пока мы были порознь, Хранитель, возможно, тоже чувствовал, как многое утратил.

— Ты… ты здесь, — он прошептал так тихо, что его голос слился с шумом ветра, но я услышала. Услышала и почувствовала, как дрогнуло всё внутри.

Я не смогла ответить сразу. Грудь сдавило от всех накопившихся вопросов, эмоций, которые я берегла так глубоко. Всё это время я искала своего Хранителя, винила, терялась в догадках. А теперь он стоял передо мной так, будто ничего не произошло.

Хранитель, слегка нахмурившись, посмотрел по сторонам, словно пытался понять, где оказался. Его взгляд блуждал по деревьям и древним корням, а на лице читалось замешательство.

— Невозможно, — проговорил он. Голос звучал напряженно, как будто сам факт этого места его пугал. — Я чувствовал сигнал, будто Тень пробралась в земной мир. Я пришел её изгонять, но… каким-то образом оказался здесь.

Он снова оглянулся, и взгляд вернулся ко мне. Я видела, как его красивые глаза пробежались по моему лицу, по дриадскому платью, что дала Иллария, по волосам, которые лежали лёгкими волнами на плечах, обвитые тонкими лианами, впитывая влажный лесной воздух. Казалось, мужчина был в изумлении от того, как я выглядела, словно видение, возникшее из древних легенд Эридора. Его взгляд задержался, пронзая меня, но он молчал, не говоря ни слова — и молчание это резануло, как лезвие.

— Где я?

— В Эридоре, — прошептала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, готовые вот-вот пролиться.

Слова повисли между нами, и Хранитель замер, смотря на меня так, будто я стала чем-то совсем незнакомым, даже чужим. Я видела, как он изучает и меня, и мой наряд. Всё, чем я стала здесь. Сердце ныло от всех вопросов, что я накопила за время разлуки, от боли и тревоги, что остались без ответа. Его молчание и жестокая тишина… Они будто подтверждали мою худшую мысль.

В этот миг всё, что я держала внутри, наконец прорвалось. Подойдя к мужчине ближе, я сжала руку в кулак, чувствуя, как сильно стучит сердце. Не сдерживая обиду и гнев, я со всей силой влепила ему пощёчину — самую сильную, на которую была способна. От неожиданности Хранитель отступил назад.

— За всё твоё молчание! За всё, что ты мне не сказал! — выдохнула я, чувствуя, как горячие слёзы потекли по щекам. — За тот день, когда оставил меня одну в пещерах! Будь ты проклят!

Глава 29

Хранитель замер. Его лицо выражало удивление, почти детское непонимание, будто удар пробудил от долгого сна. Рука рефлекторно поднялась к щеке, прикрывая то место, где остался слабый отпечаток моей ладони, и пальцы мягко коснулись кожи, словно он ещё не мог поверить в то, что это произошло наяву.

Медленно опустил руку. Его взгляд изменился — в нём исчезло недоумение, но появилось что-то тёмное и тревожное — отражение эмоций, которые он редко позволял увидеть.

— Вивиана… — тихо произнёс он, и в его голосе зазвучала удивительная смесь боли и беспомощности, которую я раньше не замечала. — Ты… должна многое понять…

Каждое слово звучало, как шаг по тонкому льду, будто мужчина боялся, что один неверный звук — и всё вокруг рухнет. Взгляд стал пронзительно глубоким, и на какой-то миг в его глазах мелькнула такая тоска, что я ощутила, как гнев постепенно уступает место чему-то иному, более мягкому и хрупкому.

Хранитель шагнул ближе, совсем чуть-чуть, на расстояние протянутой руки. Он стоял так близко, что я чувствовала его дыхание на своей коже, едва уловимое, как осенний ветер. Взгляд блуждал по моему лицу, изучая его, будто хотел запомнить каждую черту, каждый штрих. Как будто бы я могла исчезнуть из этого леса в любой момент.

— Я всегда знал, что однажды дойдёт до того, что ты ударишь меня, — произнёс он наконец, и уголок его рта дрогнул. Намёк на улыбку, едва видимую в тени. — Но не думал, что этот момент будет таким… болезненно правильным.

Сказав это, мужчина замолчал. На его лице отразилась смесь восхищения и горечи, которые, казалось, боролись друг с другом.

Мой гнев вырвался наружу. Я чувствовала, как руки дрожат, голос едва держится, а слёзы уже щекочут щеки, вырываясь на свободу. Я смотрела на него, но передо мной стояла пропасть — несмотря на его близость, ощущалась всепоглощающая пустота, порождённая неделями, когда моего защитника не было рядом.

— Как ты мог оставить меня? — слова вырывались у меня с горечью, и голос едва не срывался на крик. — Я была уверена, что ты всегда будешь рядом. Что, что бы ни случилось, ты не предашь меня… А ты просто исчез! Как будто я — просто ошибка. Слабая девчонка, которая не заслуживает даже объяснений.

Слёзы уже стекали по щекам, и я больше не пыталась их остановить. Внутри всё кипело — горечь, разочарование, обида — всё, что я копила эти долгие дни, прорвалось наружу, как нарастающий шторм.

— Как ты мог?

Хранитель молчал, не отводя взгляда, и, несмотря на сдержанное выражение лица, я увидела, как что-то изменилось в его глазах. Словно каждый мой удар и каждый упрёк пробивали трещину в защите. Мужчина выглядел так, словно сказанные мной слова терзали его и проникали в самую глубину.

— Я ведь верила тебе… — прошептала я, и моё дыхание стало неровным. — А ты просто выбросил меня из своей жизни, словно я ничего не значила.

На мгновение я закрыла глаза, вытирая слёзы, но они всё текли, едва я открыла их снова. Я не могла остановиться, не могла заставить себя заглушить этот поток боли.

— Когда ты исчез в тех пещерах… — слова снова застряли в горле, а сердце сжалось от боли. — Я побежала за тобой. Я обыскала каждый тёмный уголок, каждую трещину, я звала тебя! А знаешь, что нашла вместо тебя? Тень. Холодную, голодную, готовую разорвать меня на части! Если бы не дриады… — мой голос оборвался, и я почувствовала, как снова накатывают слёзы. — Я чуть не погибла… Ты хоть понимаешь это?

Хранитель напрягся, и я увидела, как его взгляд потемнел от боли и вины. Он попытался сделать шаг ко мне, но я отступила, отказываясь принять его утешение и жалость.

— Вивиана, я не мог поступить иначе, — наконец произнёс мужчина, и в его голосе