Хранитель для банши - Анастасия Качиньская

— Ты не должна была проходить через это, — прорычал он, его голос эхом отразился от деревьев вокруг. — Я был обязан защитить тебя.

— Ты был обязан?! — закричала я, и от моего голоса тряслись листья на деревьях. — Ты оставил меня.

Я отметила, что в глазах мужчины сверкнула ненависть — к себе, к ситуации, ко всему этому миру.

— Я был призван, — Хранитель выдохнул, как будто наружу вырвались все страдания, которые он испытывал. — Но я не знал, что ты подвергнешься всему этому ужасу. Я думал, что ты в безопасности. Меня уверили, что ты в безопасности.

Я чувствовала, как его слова пронзают меня, словно холодный нож.

— Старейшины уверили? — крикнула я, отказываясь успокоиться. — А ты даже не подумал, что они могут лгать?

В этот момент Хранитель шагнул ко мне ближе, его глаза пылали.

— Я сделаю всё, чтобы исправить это, — решительно произнёс он. — Я найду этого стражника, и он заплатит за всё, что сделал.

Я смотрела на него, и в сердце снова вспыхнуло чувство надежды, но мне было трудно поверить.

— Это не поможет, — прошептала я, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Ничто не поможет забыть то, что произошло.

Я ощущала, как по венам разливается горечь, задетая болью, которая столько времени копилась во мне. Его взгляд — полный сожаления и муки — больше не успокаивал меня. Наоборот, подливал масла в огонь, который и без того пылал во мне. Я шагнула назад, стиснув кулаки, и на мгновение Хранитель застыл, ошеломленный моей решимостью.

— Убирайся! — голос дрожал, но я вложила в него все, что было внутри. — Я больше не хочу, чтобы ты приближался ко мне!

— Вивиана…

— Я никогда не прощу тебя! За все твои поступки, за всю ложь. Ты даже не сказал, что Старейшины не защищают, а используют меня.

Слова срывались с моих губ, каждый звук бил в воздух, словно я пыталась выплеснуть из себя весь этот больной груз, отравлявший душу.

— Я отказываюсь! — Гнев, отчаяние, усталость — всё это бушевало во мне. — Отказываюсь быть твоей подопечной. Я не хочу, чтобы ты был моим Хранителем!

Я не могла больше сдерживать свои эмоции. Словно плотина, не выдерживающая напора воды, закричала на него, выплёскивая всё, что накопилось внутри.

— Ты был единственным человеком в этих долбанных мирах, с которым я хотела быть рядом…

Мой голос дрожал от ярости и боли. Я не могла поверить, что он, Хранитель, которого я считала своим защитником, мог так легко уйти, оставив меня в ловушке страха и унижения. Я стояла перед мужчиной, полная ненависти и отчаяния, готовая разорвать его на куски. Думала, что он, как и прежде, проигнорирует мою просьбу или уйдёт.

Но он сделал то, чего я совсем не ожидала.

Хранитель шагнул ко мне ближе, его лицо стало суровым, но в глазах горело что-то большее, чем гнев — это была потребность, жажда, которую мы оба долго прятали. Без предупреждения он схватил меня за плечи и притянул к себе. Так сильно, что я едва могла вдохнуть воздух. Я почувствовала его тепло. Силу.

И, прежде чем осознала, что происходит, его губы накрыли мои.

Это был не просто поцелуй — это было столкновение двух миров. Губы Хранителя были жесткими и настойчивыми, но в то же время нежными, будто он боялся меня сломать. Мир вокруг исчез, и остались только мы — две души, сбитые с толку, но сближенные в этой буре эмоций.

Я почувствовала, как его дыхание смешивается с моим, как пламя разгорается внутри. Я попыталась оттолкнуть мужчину от себя, но он только крепче прижал меня к себе, и я ответила на этот поцелуй, поддаваясь необузданной страсти, которую мы долго скрывали. Это была не просто физическая связь. Это была искупительная молитва, обещание, которое мы не смогли сдержать. Я чувствовала, как его руки исследуют мои плечи, обнимают меня так, как будто мой защитник хотел запомнить каждую деталь.

Слезы покатились по моим щекам, смешиваясь с его губами, и я не знала, плачу от боли или от счастья. Я была так запутана, так разочарована, но в этом поцелуе соединились вся моя любовь и вся ненависть, вся моя надежда и страх. Язык мужчины коснулся моего, и внутри меня пробудилось нечто первобытное. Я простонала, и уже не могла себя сдерживать.

В то же мгновение Хранитель оторвался от меня. Его взгляд был полон недоумения, и в нём отражались те же эмоции, что и у меня. Мы оба стояли, тяжело дыша, осознавая, что этот момент был долгожданным, ужасающим признанием в том, что между нами существовало большее, чем просто обязанности и долг.

— Почему сейчас? — прошептала я, всё ещё теряясь в его прекрасном взгляде.

Хранитель не ответил, лишь стиснул зубы, как будто собственные слова застряли в горле.

Секунды тянулись бесконечно, и я могла только смотреть в его глаза, полные эмоций, которые мой защитник не решался высказать. Хранитель, казалось, забыл о мире вокруг. Погрузился в этот момент, в эту бурю чувств, что взорвалась между нами. Он нежно провёл пальцами по моим губам, как будто проверяя, реальна ли я. Словно боялся, что я могу раствориться в воздухе, как Тень.

Его прикосновение было настолько мягким, что у меня перехватило дыхание. Я чувствовала, как мужские пальцы скользят по моим щекам, очерчивая линии, которые он, кажется, запомнил наизусть. Взгляд был внимательным, исследовательским — он всматривался в меня так, будто искал ответы на вопросы, которыми мучился долгое время.

— Я не представляю своей жизни без тебя, — мягко произнёс Хранитель. — Я только что совершил то, за что положена смертная казнь, но я не мог больше сдерживаться.

Эти слова резонировали в моем сердце, и в них было столько силы, что слёзы снова покатились по щекам. Я понимала, что то, что мы сделали, являлось чем-то большим, чем простое физическое влечение. Это была глубокая преданность. Глубже, чем все обещания и законы. Я ощутила, как в груди разливается тепло, и в тот же миг мужчина снова наклонился ко мне.

Этот поцелуй оказался другим. Он был полон нежности и чувственности, словно Хранитель пытался передать всё, что не мог выразить словами. Мои мысли путались, голова кружилась от переполнявших чувств. Я ощущала пульсацию в висках.

Мои ноги не выдержали, и я упала на мягкую траву. Хранитель опустился рядом. Наши тела соприкоснулись с землёй. Он приспустил рукава моего разорванного платья, обнажая руки, и я почувствовала его губы на своих ранах.